священнослужителей и даже разговорила одного, зажившегося на этом свете
нахлипхуэттера. Последний оставил после себя ей памятный шрам от когтей, под
грудью, но, что-бы увидеть его, Тень пришлось бы сначала убить, так как скорость, с
которой она переодевалась, не позволяла разглядеть ничего, кроме мелькания
одежды. Таким образом, знания этой девушки в области отравлений и магии
ядообразований, превзошли учительские и, в связи с этим, Ша-То, не на шутку
опасаясь своей воспитанницы, наметил отправление её на тот свет уже в
ближайшем будующем. Да, что там! Если бы не визит императора, Тень к утру
должна была умереть. Теперь же она стояла напротив, почти не дыша, но взгляд,
которым она скользила по лицу учителя, был слегка укоряющим, словно она
догадывалась о предполагаемой смерти. Ша-То вздрогнул и переключился на
следующую девочку. Птахе было лет тринадцать на вид, несмотря на высокий рост и
развитые формы. Девичье лицо смотрело, открыто, дыша преданностью и некоей
возвышенностью. Казалось, не хватает всего какого-то легкого порыва, что-бы это
воздушное создание разразилось восторженным пением. Птаха не была
единственной сиротой, в школе, но, только она по собственной воле, оказалась в
ледяных стенах заведения Ша-То. Около шести лет назад, её принес дозор, из
пятерки Матери. Девчушка, с иутайскими чертами лица и русыми волосами
оссийских красавиц, походила на замершего ангела. Несмотря на изможденность,
учитель сразу подметил развитость девочки и разрешил воспитанницам отогреть и
накормить найденыша. Позже, он узнал, что родители девочки – охотники, погибли
неподалеку, в горах, около месяца назад, от когтей горного медведя. Зачем они
брали дочь с собой на охоту, оставалось непонятным какое-то время, однако вскоре
ответ был найден, на месте лагеря, погибших охотников. Было видно, что мохнатый
убийца застал их врасплох, рано утром, во время снегопада. Мгновенно покончив с
взрослыми в шалаше, он приступил к трапезе, не обратив внимание на маленький
спальный мешок, лежащий возле костра. А может, был слишком голоден и не
захотел соваться к огню, рассудив, что от проснувшегося малыша, вреда не будет и
можно оставить его на десерт. В свою очередь, десерт был расстроен, видом,
раздираемой родительской плоти и, заплакав, отчаянно замахал ручонками на
завтракавшего медведя. Ша-То, лично принимавший участие в осмотре места
трагедии, долго выговаривал Птахе о её несдержанности. – Ты пойми, – бурчал он,
склоняясь над огромным трупом, и критическим взглядом, обводя, разбросанные
повсюду части временного жилища, – что, потеряв самообладание ты потеряла
жилье и едва не замерзла. Посмотри: – мало того, что все кости этого красавца
смешались с внутренностями, так ещё и шкура вся в дырах от урагана,
растиравшего его по камням и сучьям, – вашего, между прочим, жилища! Ша-То
сокрушенно вздохнул и без всякого перехода рыкнул на съежившуюся девочку: – А
ну отвечай, кто научил тебя этому заклинанию?... И только, когда после
скрупулезных вопросов ему удалось выяснить, что Птаха действовала инстинктивно,
учитель перестал бухтеть и, даже вырвал для девочки у зверя, когти и зубы,
убившие её родных. Маленькая Птаха привязалась к жестокому учителю, как к отцу.
Все испытания и суровые тренировки она проходила с неизменной улыбкой. Так,
чтобы Ша-То не смог её наказывать за обидчивость и капризность. Более того, она
была его глазами и ушами среди воспитанниц. Обладая незаурядным умом,
девушка быстро поняла, что жизнь в школе коротка, но приняла грядущую гибель,
как данность, считая, что срок, отмеряемый учителем, выбран им, по праву и идет от
бога. Поэтому сейчас её раздирали противоречивые чувства: с одной стороны она
была счастлива, что наместник Солнценосного, каковым она считала Ша-То,
наконец-то дождался своего часа, а с другой, – её пугало расставание с последним,
ставшим для нее родным, человеком. Учитель, не желая понимать её тревоги,
слегка улыбнулся, уголком губ и перешел к следующему командиру. Плоское лицо с
крючковатым носом. Тонкие губы и узкие злые глаза. Маленький, почти карликовый
рост. Кривоватые ноги и, глубокий шрам, делящий, скошенный лоб, надвое – все это
придавало шестнадцатилетней Красе, облик, которым можно было запугать
насмерть, взрослого воина. Впрочем, случись этому несчастному столкнуться с этой
девушкой и не умереть от ужаса, она сумела бы ему помочь. Краса не особо была
сильна в магии, но обладала невероятной физической силой и молниеносной
реакцией. В школе она оказалась, когда ей исполнилось восемь и, с тех пор, ни разу
не пыталась бежать. Хотя ей и не хотелось верить, что родители просто продали её,
заезжему цирку, но, факт оставался фактом – Ша-То не крал её у циркачей с
которыми она провела больше года. Он просто пошептался со Су-ки, который
возглавлял бродячую труппу, и девочка оказалась в седле, позади нового учителя.
Краса выросла и не раз выполняла отдельные поручения Ша-То в городах Ковчега.
Издевательства и насмешки над её внешностью, давно не задевали девушку,
наоборот, облегчая ей путешествия, чем например, совсем не могла похвастаться
Мать. Ровесница Красы, она была высоконогой, статной с тонкими чертами лица,
словом, эталон чистокровной иутайской красавицы, с истинно женственными,
невероятно плавными очертаниями тела. Естественно, даже крестьянские одежды,
не могли спасти такую девушку, от мужского внимания. Она была благосклонна ко
всем! Правда, когда это не мешало выполнению заданий. В школе Ша-То, Мать
была единственным человеком, уже убивавшем, других людей. Количество её жертв
перевалило за десяток и вряд ли оно перестало, бы, расти. Это было обусловлено
нервной системой её учителя, который постоянно искал способы обуздания
собственной тяги к убийству. Одним из таких способов и была Мать. Девочка,
беспрекословно выполняла приказ Ша-То на уничтожение не понравившегося ему
человека, способом, и оружием, указанным учителем. Таким образом, ярость,
жившая в безумце, ненадолго стихала, оставляя его собственные руки, не
замаранными.
Ша-То, задержался возле девушки, с наслаждением вглядываясь в её зеленые
глаза, вызывая приступ ревности у Птахи, которая даже шумно переступила с ноги
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});