— Я все это и без тебя знаю, — отмахнул ась ведьма. — Ты по делу говори. Какой толк Скельвурам от союза с церковью и обратно — джорданитам от союза с северянами?
— Неужели не очевидно? Скельвуры больше не боятся ударов в спину. Они готовы к войне. А Хескалингов больше нет. Нет противовеса. И теперь Скельвуры хотят не только восстановить свою империю в прежних границах, но и завоевать весь мир, дойти до южного океана. И церковь может стать препятствием на их пути, а может оказать огромную помощь, признав их род «благословленным» и «ангельским» и обладающим бесспорным божественным правом управлять всей этой огромной территорией. А кто лучше Скельвуров может оказать церкви помощь в охоте за колдунами такого уровня, как ты или я?
— Но ведь безмагия…
— Она никогда не мешала Скельвурам так сильно, как нам. Их Дар слишком велик. Кроме того, если они выступят на стороне джорданитов, если сарейзский первосвященник открыто благословит их — возможно, они вовсе не будут испытывать никаких неудобств. Заключение такого рода союза будет иметь и свою мистическую подоплеку. Безмагия будет мешать тебе, мне или Эльге — но не Скельвурам. Представь себе огромную империю, омываемую тремя океанами, управляемую живыми святыми, которые, заметь — не могут ни иметь детей от простых смертных, ни обучать магии кого-либо еще. Это будет великая, могущественнейшая империя! Уилар провел в воздухе рукой, будто восторгаясь открывающимися перспективами. — Да, такой союз чрезвычайно выгоден и Сарейзу, и Ран Шардону. Как ты считаешь, Марта?
— Я считаю, что мы с тобой по уши в дерьме, — ответила ведьма. — Но что-то ты разговорился, дружочек. Неужто твой пленный шээлит тоже таким болтливым оказался! Кого ж ты пытал-то? Неужто самого главного поймал…
— На самом деле мне рассказали не так уж много, — признался Уилар. — Я узнал только, что нападение на замок, произошло не в результате частного союза герцога Джельсальтара и, скажем, главы шээлитов. За шээлитами стоял Сарейз, за Джельсальтаром — король. Все остальное — мои выводы.
— Расскажи наконец, как же так вышло, что тебя не словили. Трудно, небось, колдовать в безмагии было, а?
— А я не колдовал, — ответил Уилар. — В моих комнатах лежали три трупа, и два из них принадлежали шээлитам. Я переоделся, круг напротив сердца открыл, так чтоб всем видно было…
— Ну и?.. — В глазах Марты заплескалось веселье.
— Ну а дальше колдунов стал искать. — Уилар сдержанно улыбнулся. — Чем же еще шээлиту заниматься?
— Не узнали?
— Как видишь. — Чернокнижник покачал головой. — Слишком много народу в замок набилось. Те, которые через город пришли, думали, что я из того отряда, который через подземный ход прибыл. Ну а те — наоборот. Рано или поздно они бы, конечно, разобрались, но к тому времени меня в городе уже не было.
— А как из города выбрался?
— После того как они всех птиц в округе перестреляли, кому-то пришла в голову светлая мысль, что неплохо бы прочесать весь город, потому как некоторые из приглашенных могли туда пробраться. Само собой, в патрулировании я принял живейшее участие. Ну а уж через заставы пройти было совсем нетрудно.
— Погоди-погоди… А пленников ты где взял?
— Ну подумай сама хоть чуть-чуть, — укоризненно покачал головой Уилар. — Я же не один пошел патрулировать!.. Все шээлиты перед этой миссией в Сарейзе получили благословление от самого Гиллиома. Тогда же первосвященник и сказал им, что будто бы Церковь собирается изменить отношение к Яглату и прочим Скельвурам. И не все, кстати, этим были довольны.
Глава 16
Воздух наполнен могильной прохладой
Слепой туман стелился с болота,
Полночь близка, и опять где-то рядом
Вампиры вышли на охоту.
«Агата Кристи!»
Обнаженное тело Марты Весфельж завораживало соразмерностью, гладкостью и совершенством своих форм. Это было тело тридцатилетней женщины — томной, сладострастной, жадной до удовольствий. Темноту рассеивали лишь свечи и отблески огня, еще томившегося в печи. На кожу Марты ложились рыжие блики…
Уилар смотрел на нее, но она не ощущала его взгляда — казалось, он смотрит не на, а сквозь нее. Марта сложила одежду и легла рядом.
— Твои мысли где-то далеко, — сказала она. Она не могла узнать, о чем он думает.
Чернокнижник ответил не сразу.
— Я думаю о том мальчишке, который когда-то жил здесь. Мальчишке, который изнывал от желания по высокой девчонке с длинной черной косой… Где теперь все это?
Что-то неуловимо изменилось в Марте. Ее пышное тело будто бы враз похудело, грудь стала меньше и острее, мягкая линия плеч приобрела какую-то девичью угловатость, волосы почернели и удлинились… Изменился даже женский запах, исходивший от нее.
Уилар покачал головой.
— Этого уже не вернуть, — сказал он. — Мы слишком изменились. Сорок лет тому назад я многое отдал бы за то, чтобы обладать тобой, сейчас же я обнимаю тебя, и… не чувствую ничего. Дело не в возрасте. Не в возрасте тел… Состарились наши души… Нет, Марта, не нужно волшебства. Твои чары могут обмануть многих, но не меня. Я смотрю в твои глаза и вижу в них ту же пустоту, которая живет и во мне. Мы убили свои страсти, чтобы выжить в мире волшебства, и те наивные, страстные, глупые дети, которыми мы были когда-то, остались только в наших воспоминаниях.
Марта долго смотрела на него, и ее взгляд — влекущая тайна и тьма — казался совершенной противоположностью ледяной пустоте в глазах Уилара. Волшебство имеет свои, иррациональные законы: Марта знала — каким-то внутренним, тайным веденьем, — что будет, если в эту ночь Уилар овладеет ею. Она выпьет его тэнгам, привяжет его, поглотит его Дар. Может быть, какая-то часть силы и останется с ним, но он уже никогда не станет тем, кем был и кем мог бы стать. Он станет всего лишь человеком, с которым она провела ночь — как проводила со многими другими, силу которых забирала себе — и, как и они, будет ей более не интересен. По-своему ей нравился Уилар, влекла его смертоносная сила, но вся ее природа была направлена на то, чтобы заполучить эту силу, и если бы это произошло, Марта тем самым уничтожила бы именно то, что ей нравилось в ее сегодняшнем госте. Но даже если бы она захотела предупредить Уилара, то не смогла бы этого сделать — в таких играх не нарушают правил.
…Понимал ли он, какой ловушки сумел избежать?
Марта полагала, что нет. Мужчины слишком разумны, слишком упорядочены — даже те из них, кому открыт путь в мир волшебства.
Но — с точки зрения Марты — не имело никакого значения, понимает ли он правила игры или действует вслепую. Его тэнгам оказался достаточно силен для того, чтобы не поддаться на притяжение ее затягивающей, жадной силы. Он проплыл мимо, и Марта вдруг ощутила какое-то полузабытое тепло в груди и еще что-то, похожее на прилив благодарности. Она потеряла добычу, гость завтра уедет, и, как и прежде, их не будет связывать ничего — но она будет знать, что этот гость был не таким, как все. Он не был всего лишь. Он был достаточно силен, чтобы не покориться ее силе… и был одним из тех немногих, кого она еще могла бы полюбить — без корысти… и без надежды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});