Читать интересную книгу Введение в теоретическую лингвистику - Джон Лайонз

7.4.4. ПАДЕЖ И ОПРЕДЕЛЕННОСТЬ

Еще одна категория, которая в ряде языков взаимосвязана с падежом, это дейктическая категория определенности (выражаемая в английском языке с помощью артикля the). Турецкий «аккузатив» противопоставлен «номинативу» с помощью окончания только в том случае, когда существительное обладает признаком определенности (имена собственные, как и личные местоимения, по своей природе всегда обладают признаком определенности), ср. ev aldïm 'Я купил дом (неопред.)' : evi aldïm 'Я купил дом (опред.)'. В финском языке мы сталкиваемся с обратной ситуацией: если существительное обладает признаком определенности, то оно может стоять в «номинативе» (в единственном числе); если же оно обладает признаком неопределенности, то оно будет стоять в «партитиве» (или «генитиве»). Мы отмечаем это обстоятельство не только с целью еще раз указать на то, что традиционно выделяемые падежные окончания существительного вовсе не обязательно имеют только одну синтаксическую функцию (не обязательно даже говорить о главной синтаксической функции); мы хотим также подчеркнуть, что определенность, как и одушевленность, находится в отношении взаимозависимости с синтаксическим противопоставлением субъекта и объекта даже в языках, не имеющих падежных разграничений, как, например, английский.

7.4.5. ГРАММАТИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ

При описании падежных систем различных языков часто проводится разграничение между «грамматическими» и «локальными» функциями падежей; это разграничение иногда формулируется в терминах противопоставления более «абстрактных» («грамматических») и более «конкретных» («локальных») функций конкретных падежей. Из «грамматических» функций, которые признаются в описаниях многих языков, для нас особенно важными являются следующие:

(i) субъектная («номинатив»)

(ii) объектная («аккузатив»)

(iii) косвенного объекта («датив»)

(iv) приименная «притяжательная» («генитив»)

(v) инструментальная

(vi) агентивная

(vii) комитативная.

В настоящем разделе мы не будем подвергать сомнению общую правомерность выделения большинства из этих «грамматических» функций, хотя ниже у нас будет случай подвергнуть их более пристальному рассмотрению. Важно сознавать, что перечисленные функции вовсе не обязательно реализуются в противопоставлениях падежей во всех языках. Указания в скобках после первых четырех терминов нашего списка содержат традиционные названия четырех падежей, обладающих этими функциями в индоевропейских языках — латинском, греческом, санскрите, немецком, русском и т. п. Инструментальная, агентивная и комитативная функции не получили падежных ярлыков потому, что в разных индоевропейских языках они реализуются по-разному. Применение перечисленных выше семи функций иллюстрируют следующие предложения:

(1) Bill died 'Билл умер'.

(2) John killed Bill 'Джон убил Билла'.

(За) John gave the book to Tom 'Джон дал книгу Тому'.

(3b) John gave Tom the book 'Джон дал Тому книгу'.

(4) It is Harry's pencil 'Это карандаш Гарри'.

(5) John killed Bill with a knife 'Джон убил Билла ножом'.

(6) Bill was killed by John with a knife. 'Билл был убит Джоном ножом (с помощью ножа)'.

(7) John went to town with Mary 'Джон уехал в город с Мэри'.

В (1) Bill — субъект; в (2) и (5) Bill — (прямой) объект; в (2), (3), (5) и (7) John — субъект; как в (За), так и в (3b) Tom является косвенным объектом (NB: в варианте (За) предлог to обычен с существительными, но вовсе не обязателен с местоимениями; существует много факторов, связанных с определением относительного порядка одушевленных и неодушевленных существительных и одушевленных и неодушевленных местоимений, имеются и определенные диалектные различия); в (4) Harry выполняет функцию приименной «притяжательности» по отношению к pencil; в (5) и (6) a knife выполняет инструментальную функцию; в (6) John играет агентив-ную роль; в (7) Магу выполняет комитативную функцию («в обществе кого-либо»). Между некоторыми парами предложений имеют место определенные трансформационные отношения: объект активного предложения (5) «становится» субъектом соответствующего пассивного предложения (6), а субъект предложения (5) «становится» агентом в предложении (6); субъект непереходного предложения (1) «становится» объектом переходного предложения (2), при условии, что глаголы die 'умирать' и kill 'убивать' находятся в «каузативном» отношении. Предложение (4) трансформационно связано также с The pencil is Harry's 'Карандаш принадлежит Гарри'[55] и Harry has a pencil 'У Гарри есть карандаш' [56] (заметим, что различие двух последних предложений связано с определенностью и неопределенностью, а также с рядом других факторов). К этим нескольким трансформационным соотношениям мы вернемся позже, при рассмотрении понятий субъекта и объекта, актива и пассива, непереходности, переходности и каузативности. Однако на термине «приименной» следует остановиться в данном параграфе.

Грамматисты давно пришли к тому мнению, что термин «притяжательный», с семантической точки зрения, является наиболее точным обозначением самой типичной функции «генитива». Не только в индоевропейских, но и во многих генетически не связанных языках мира наблюдается удивительный параллелизм: (а) между прилагательным и «генитивом», с одной стороны, и (b) между генитивом и субъектом и/или объектом глагола — с другой. Самая типичная функция так называемого «притяжательного» падежа, или «генитива», — это модификация существительного или именной группы в составе эндоцентрической конструкции (об эндоцентрических vs. экзоцентрических конструкциях см. в § 6.4.1); именно такова и наиболее типичная функция прилагательного; ср. Harry's pencil 'карандаш Гарри', the red pencil 'красный карандаш'. Именно на эту функцию и указывает традиционный термин «приименной» (подобно тому как термин «приглагольный» («адвербиальный») указывает на функцию, связанную с модификацией глагола в составе эндоцентрической конструкции; однако термин «наречие» («адверб») использовался в традиционной грамматике гораздо чаще, чем термин «приименной») [57]. Эта приименная «атрибутивная» функция существительных и прилагательных связана с их «предикативной» функцией в сочетании с глаголом to be; ср. The pencil is Harry's 'Карандаш принадлежит Гарри' : Harry's pencil 'карандаш Гарри'; The pencil is red 'Карандаш красный' : the red pencil 'красный карандаш'. Аналогичным образом эндо-центрическая конструкция типа «приименная форма + субстантивированный глагол» обнаруживает трансформационную связь либо с субъектно-предикатной конструкцией, либо с объектно-предикатной конструкцией. В этом случае принято говорить, соответственно, о субъектном и объектном «генитиве»; ср. Bill's death 'Смерть Билла', John's killing of Bill 'Убийство Билла Джоном'; Bill died 'Билл умер', John killed Bill 'Джон убил Билла' ; Bill's murder (by John) 'Убийство Билла (Джоном)' : Bill was murdered (by John) 'Билл был убит (Джоном)'. Здесь мы снова наблюдаем связь между объектом активной и субъектом пассивной конструкции. В английском языке в отличие, например, от латинского приименная субъектная и приименная объектная функции реализуются двумя способами (которые частично находятся в отношении свободного варьирования, а частично — в отношении дополнительной дистрибуции): это «генитив» Bill's и «предложная группа» of Bill. Лишь первый вариант может считаться падежом существительного в традиционном смысле этого термина. Однако, при строгом рассмотрении, даже английский «генитив» не вполне укладывается в традиционное понимание, так как словоизменительный суффикс -'s не всегда присоединяется к главному члену именной группы; ср. the queen of Sheba's beauty 'красота королевы Шебы'. В следующей главе мы попытаемся связать приименную функцию с субъектной и объектной функциями в рамках более общей концепции.

За исключением «генитива» (Bill's), в системе английского существительного вообще нет падежных окончаний. В некоторых личных местоимениях выражается противопоставление субъекта и объекта (I 'я' : me 'меня', he 'он' : him 'его' и т. д.), причем падеж объекта употребляется также в сочетаниях с предлогами (to me 'ко мне', with me 'со мной' и т. д.), но местоимение неодушевленного, или среднего, рода (it) не знает этого противопоставления. Во всех остальных случаях перечисленные выше «грамматические» функции выражаются в английском языке с помощью относительного порядка слов или предлогов. Соответствующие примеры представлены в предложениях (1) — (7). В латинском языке функцию инструментального падежа выполняет «аблатив», в греческом — «датив», в русском и санскрите это падеж (отличный в русском языке от «датива», а в санскрите — как от «датива», так и от «аблатива»), который получил название «инструментального» («творительного»); в немецком языке эта функция выражается посредством предлога. Агентивная функция реализуется в латинском языке посредством предложной группы (ā + аблатив); так же обстоит дело в греческом и в немецком; в русском и в санскрите для обозначения агента «инструментальный падеж» используется. Комитативная функция реализуется в латинском языке посредством предложной группы (cum + аблатив), аналогично обстоит дело в греческом, русском, немецком и санскрите. Приведенная очень краткая (несколько упрощенная) характеристика способов выражения «грамматических» функций в ряде индоевропейских языков показывает прежде всего наличие функционального сходства между падежами и предложными группами (причем определенный предлог детерминирует выбор определенного падежного окончания); она также показывает, что нередко наблюдается частичное пересечение в способах выражения, с одной стороны, инструментальной и агентивной функций (ср. факты русского и санскрита; заметим также, что англ. by the knife 'ножом' в случае отсутствия в предложении агента или активного субъекта может выполнять инструментальную функцию), а с другой стороны — инструментальной и комитативной функций (ср. with the knife 'ножом' : with Bill 'с Биллом'; у наиболее типичной комитативной конструкции в латыни мы тоже находим инструментальную функцию). Существует две альтернативы в трактовке указанного «пересечения» функций: одна — это считать, что в общей грамматической теории нельзя провести строгого разграничения между агентивной и инструментальной или между инструментальной и комитативной функциями; другая—это утверждать, что наблюдаемое в ряде языков «слияние» (традиционно называемое синкретизмом) вытекает из нейтрализации соответствующего разграничения на более поверхностном уровне грамматики или из «вторичной категоризации» в плане одушевленности или какого-то другого синтаксически релевантного признака. Проиллюстрируем понятие вторичной категоризации: в паре предложений This is the man that killed Bill 'Это человек, который убил Билла' и This is the knife that killed Bill 'Это нож, который убил Билла' группы the man 'человек' и the knife 'нож' выполняют на первый взгляд одну и ту же синтаксическую функцию. Можно утверждать, однако, что the knife является инструментальной группой, которая подверглась синтаксической «вторичной категоризации» (здесь применимо традиционное понятие «персонификации») и стала обозначать не «вещь», а «деятеля», и что такое переосмысление может происходить в английском языке в тех случаях, когда в поверхностной структуре отсутствует обозначение «деятеля» в виде субъекта или агенса. Подобные понятийные объяснения, хотя в прошлом ими часто и злоупотребляли, не должны изгоняться из науки. В нашем примере предлагаемая трактовка подтверждается, в частности, следующим фактом: в соответствующих пассивных предложениях the man и the knife противопоставляются как агенс и инструмент с помощью вполне определенных формальных средств (соответственно, by и with) : This is the man that Bill was killed by 'Это человек, которым был убит Билл', This is the knife that Bill was killed with 'Это нож, которым был убит Билл'. Если признать правильным предложение This is the knife that Bill was killed by, то в нем мы должны будем отметить факт «вторичной категоризации» выражения the knife, то есть факт функционирования этого выражения как агенса.