Всего какое-то мгновение, и она вызвала целую бурю эмоций…
Как всегда… Целую бурю…
Эту гамму можно было разобрать как по нотам, в ней было всё: радость, чистая и неподдельная, что она наконец-то дома; облегчение, что она здесь, она снова рядом и острое сексуальное желание, резко перекрывшее всё остальное.
— Только не пугайся, — негромко сказал он, и она резко обернулась. Но так и застыла на месте, заметив странное выражение в его глазах. Оно остановило её, не позволяя кинуться на шею, как того ей хотелось.
— Иди сюда, — позвал он.
Выражение её лица сменилось, в глазах появился свет, родной и знакомый.
Улыбнулась. Словно засияла.
Она всегда сияла, делилась своим позитивом, даже не осознавая этого. Делилась чувствами, дарила ощущения, преображала всё, что рядом.
Она была из тех, кто меняет мир вокруг себя, меняет тех, кто рядом.
Даже не замечая этого. Не ставя перед собой цели, не задумываясь.
Она не думала об этом, а он думал…
Она не замечала, а он всё это видел…
Он сгрёб её в объятья, а она недовольно захныкала, что он задержался так надолго.
Только когда она была вот так близко, он был спокоен, только когда держал её в руках, был спокоен. На время.
Он сжал её крепче, подтянув вверх и Эва ухватилась за его плечи.
Словно целую вечность они не были вместе.
Так мало. И так много. И так долго. И так быстро.
Только уехала, и вот она снова здесь. Она наконец-то здесь, но так долго тянулась эта неделя, если учесть, что четыре дня она провалялась в постели.
Наверное, после разлуки всё острее, даже после такой небольшой разлуки.
Потребность друг в друге стала физической, душевной, она стала чем-то вроде авитаминоза. Пресловутого авитаминоза, грозящего перейти в болезнь. Неизлечимую.
А возможно, скорее всего, так оно и было.
Чувства их стали неизлечимой болезнью для обоих.
Слова были не нужны, оба это понимали.
Чувствовали в малейшей реакции. В том, как он нетерпеливо целовал её, и как она ответила. Подразнила, но ответила. Так, как он того хотел.
— Эви… — он поставил её на пол. — Мне надо уехать.
— Как? Ян… — разочарованно начала она.
— Знаю. Я обещал, что мы поужинаем вместе, и вообще я обещал приехать пораньше. Знаю.
— Вот именно, — она развернулась за ведёрком с горячей водой, но он отодвинул её и взял его сам.
— Куда тебе его отнести?
— Туда, — она кивком головы указала направление.
— Грег попал в больницу, — мрачно объяснился он.
— Как? Что-то серьёзное? — вот уж по-настоящему неожиданная для неё новость.
— В аварию попал. Ещё толком ничего не знаю. Но жить вроде будет.
— Только не замарайся, — предупредила она его.
— Я всё равно пойду переодеваться, — он поставил ведёрко там, где она указала и Эва кинула в воду палитру. После горячей воды засохшая краска без лишних усилий снимется с неё как плёнка.
— Я хочу с тобой. Возьми меня с собой. Я тоже его проведаю, — попросила она уверенная, что он согласится. За секунду она даже успела придумать, что ей надеть.
— Нет! — резко сказал он, заставив её опешить от своего тона. — Сиди здесь и не высовывайся!
Эва не нашлась, что ответить настолько резко прозвучали его слова, но он тут же попытался смягчить это впечатление.
— Эви, я не хочу, чтобы ты расстраивалась. Я даже сам ещё не знаю в чем там дело. Пожалуйста, подожди меня дома. Я приеду и всё тебе расскажу, а следующий раз мы поедем вдвоём.
— Хорошо, — без эмоций ответила она.
— Эви, — он взял её за плечи, сжал, словно придавая своим словам больше значимости. — Только не смей расстраиваться или обижаться. Пожалуйста. Хорошо?
— Да, — согласилась она, пытаясь найти рациональное звено в его словах. — Хорошо. Иди, я пока помою кисти.
Он быстро пересёк гостиную, поднялся в спальню, а она всё смотрела ему вслед, озадаченная странной реакцией на такие простые слова. И эта реакция ей совсем не понравилась. Совсем.
«Со мной… Вот со мной тебе как раз и не надо…» — приговаривал он, бросая мокрое полотенце в ванной. Быстро он натянул на себя выбранную одежду и захватил с вешалки тонкую ветровку. Три дня назад он был уверен, что всё разрешится. И не он один. Алекс и Грег тоже весьма самодовольно заявляли об этом, только вот теперь Алекс был мёртв, а Грег валялся в больнице. Всё валилось в кучу. Валилось так быстро, что они не успевали на это реагировать.
Эва заглянула за «занавес» и настроение её улучшилось. Может Ян и прав, она точно расстроится, больницы её всегда угнетали. Насмотрится там ужасов, будет переживать и прощай позитивный вечерок. Лучше она его дома подождёт, доделает всё, что собиралась.
Она вытерла стремянку влажной тряпочкой, расставила свои баночки по цветам и собиралась взять грязные кисти, заняться их мытье, как и обещала Яну.
Поначалу она не поняла, что это был за звук. Потом поняла и обернулась.
Это был стук каблуков. Женских шпилек по паркету. Звонкий и раздражающий. Она отложила кисть и выпрямилась в ожидании, пока брюнетка, оказавшаяся хозяйкой не только тех самых шпилек, но и стройной фигуры, а так же симпатичного личика, подойдёт к ней. Она двигалась уверенно, будто была тут не раз, и сейчас была уверена, что её ждут. Она не оглядывала обстановку, не задерживалась на деталях, как это бывает обычно, когда человек попадает в незнакомое помещение.
— Ты кто? — спросила девушка, одарив Эву пренебрежительным взглядом.
Глава 28
Она с остервенением клацала большими ножницами. С остервенением и злостью. Такой, какой она в своей жизни не испытывала. А если и испытывала, то точно не по тому поводу. Отрезав нужный кусок полиэтилена, она сгребла его и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Не хлопнув, а шарахнув.
Этот кусок полиэтилена не был нужен ей, но это последнее, чем она нашла себя занять. Старый она свернула и выбросила, а этот расстелила и расправила, потратив на это кучу времени. Осознанно. Чтобы отвлечься, чтобы не думать, не гадать и не насочинять себе невесть что, хотя уже это сделала.
Поправила стремянку, потом решила её помыть. Сделала это, отдраив каждое пятнышко. Кисти она уже вымыла, причём все, даже новые, уговорив себя, что от этого они будут мягче и соответственно, ей будет удобнее. Баночки с краской расставила по цветовому спектру, три раза меняя позицию каждой из них.
За несколько часов она довела себя о такого состояния, что готова была придушить уже и себя тоже, а не только эту темноволосую идиотку и Яна вместе с ней.