что его собеседник ехидно улыбается. – Но если проживешь еще какое-то время, мальчик, то поймешь, что дослушивать следует до конца. Сначала дослушивать, и только потом делать выводы. От полицейской пули ты не сдохнешь. И, более того, вытащишь из камеры смертников своего брата, живого и здорового. Продолжать?
– Валяй, – недоверчиво откликнулся Той.
– Вот план, – налетчик почувствовал, как ему в руку ткнулся плотный пакет. – Там описано, в каком месте, в какое время и каким образом проводить операцию. И как уходить, когда добьешься своего. Потребуется кое-какое оборудование. Оно уже укрыто на месте. Имей в виду, оно прочищено, на нас не выведет, так что если в последний момент решишь слить нас собам или еще кому, тебя это не спасет, – в голосе говорящего снова прорезалась угроза. – В общем, ознакомишься и начнешь действовать. Кое-какие мелочи там не прописаны, но сам додумаешься, что делать, не ребенок. В остальном делай в точности, как сказано. Если будешь умницей, то останешься жив и в наваре. И братца вытащишь. И не тяни. Не обязательно начинать завтра или даже на текущей неделе, но и до следующего года откладывать тоже незачем.
– Хорошо, – буркнул Той. – Имя ты мне назвать собираешься? Имя, адрес, все такое? Или и их я должен сам выяснять?
– С удовольствием, молодой господин. Девчонку зовут Карина Мураций. А физиономию, домашний адрес, место и график работы и прочие детали ты найдешь в плане. А теперь убирайся. И подожди десять минут после моего отъезда, не ломись сразу вслед.
К тому моменту, когда Той влез в «цунами», Маами сидел как на иголках.
– Ну что? – нетерпеливо спросил он, провожая взглядом скользящую мимо тень «князя», так и не включившего ни габариты, ни фары. – Узнал?
– Узнал… – прорычал Той. – Однажды я ублюдку шею сверну! Тоже мне, крутой! Мент продажный, информацию за бабло налево скидывает, а туда же – борец за права!
– Ну и кто она? – осторожно осведомился Маами. Он знал, что к Тою в таком состоянии лучше не лезть, но любопытство пересиливало.
– Девку зовут Карина, – буркнул Той. – Где-то здесь адрес записан…
Он включил тусклую лампочку под потолком и принялся вглядываться в мелкий шрифт.
– Карина? – удивленно спросил Маами. – А где она работает?
– В больнице какой-то… хренов аккумулятор, не видно нифига…
– В Первой городской?
– Ты откуда знаешь? – напрягся Той, сверля товарища тяжелым взглядом.
– Ну… так, случайно, – пожал плечами парень. – Я недавно болтался в терапии на обследовании. Там и познакомились. Она практикантка какая-то.
– Вот как? – хищно улыбнулся Той. – Ты с ней случайно не задружился как следует?
– Вот еще! – скривился Маами. – Сначала вроде ничего девчонка показалась, а потом вдруг выяснилось, что она чудище, да еще с первой категорией. Послал я ее подальше… Эй, ты чего?
– Я-то ничего… – Той, продолжая сверлить его немигающим взглядом, растянул губы в оскале и положил тяжелую руку на плечо. – А вот о том, как ты ее послал и в каком виде, мы сейчас и поговорим. Валяй, выкладывай с самого начала и во всех подробностях…
Время летело незаметно.
Каждый день Карина делила свое время между больницей и учебой. Она усердно штудировала учебники, выполняла медсестринские обязанности, присутствовала на операциях и отчитывалась перед Томарой. В редкие выходные она в одиночку гуляла по городу, изучая его узкие кривые улочки, змеящиеся по скалистым склонам вокруг бухты, центральные проспекты, круглые сутки залитые сияющими огнями вывесок, витрин и реклам, морской порт с могучими прочными пирсами, массивными железными кранами и железобетонными эллингами, безлюдные по осеннему времени галечные пляжи для серфинга на океанском побережье… С каждым днем ей все больше нравился город, стремительный и энергичный, поначалу хмурый, холодный и неприветливый по сравнению с безмятежной теплой Масарией, но постепенно раскрывающий перед ней свои маленькие тайны. Лиственный парк, облетевший по осени, но странно привлекательный в грустной паутинной беззащитности голых ветвей; маленькая, мощеная древней брусчаткой площадь, окруженная двух– и трехэтажными домишками, словно сошедшими со старинных картинок; городская ратуша, между колонн которой прячутся потемневшие от времени старинные фрески; конный памятник какому-то древнему полководцу, без таблички, забытый всеми в заброшенном скверике; узкая тропинка между высокими глухими заборами, неожиданно выводящая к скале с великолепным видом на бухту; маленький магазинчик сувениров, в котором пожелтевший от времени фарфор стоит вперемешку с чугунными статуэтками из Четырех Княжеств, эротическими гравюрами по дереву четвертого века, головоломками в лакированных коробочках и бумажными веерами; крохотное уютное кафе, управляемое пожилой четой, где изумительно пахнет ручной выпечкой, а маленькие пирожные с заварным кремом просто тают во рту…
Она привыкла к больнице, а больница привыкла к ней. После истории с полицейскими скрывать ее особые способности стало уже невозможно – слухи от медсестер к врачам, санитаркам и пациентам разлетелись мгновенно. Карина то и дело ловила на себе любопытные взгляды, однако никто не приставал к ней с глупыми вопросами, не просил показать свои умения, за что она была благодарна окружающим. Постепенно перестав стесняться, она даже помогала медсестрам перекладывать лежачих пациентов с кровати на каталку и обратно, а однажды даже приняла посильное участие в перетаскивании на новое место большого газгольдера, стоящего в полуподвале и использующегося для хранения кислорода. Когда-то давно его установили в углу, закрыв водопроводные трубы, и когда пришла пора их менять, оказалось, что новые возведенные стены и газгольдер не позволяют толком к ним подобраться. Миниатюрной Карине удалось пробраться между стеной и цистерной и несколькими мощными ударами манипуляторов по постаменту сдвинуть с места так, что ее удалось через окошко зацепить тросами с грузовика и оттащить в сторону.
С интервалом в три дня она устраивала Мири сеансы магии, как их в шутку продолжала называть Томара. Дозой снотворного парня погружали в неглубокий сон, чтобы избавить от неприятных ощущений, и Карина по частям выжигала главную опухоль в бронхе и пораженные лимфатические узлы. Операционную для ее сеансов больше не задействовали, но из-за томографа и рентгеновского аппарата его приходилось возить в кабинет аппаратной диагностики. Уже на третий раз Томара отказалась идти с Кариной, и ей пришлось срочно вспоминать методы обращения с аппаратурой, пройденные еще на втором курсе. Мири, хотя и истощенный долгой болезнью, переносил интоксикацию, вызванную избавлением от мертвых тканей, на удивление хорошо. Уровень белка в моче оставался неизменно высоким, температура временами скакала под сорок градусов, а блок гемодиализа предупреждающе помигивал желтым глазком, сообщая о критическом режиме работы, но в целом Мири справлялся. Через свой сканер Карина видела, что черная грязь раковых клеток в его груди постепенно исчезает, растворяясь в