Лузвельт, вздохнул, встал со ступени и, взглянув в сторону Эди, договорил: — Ты сильнее, чем я о тебе сказал. Я вижу это по твоим глазам. Не сворачивай с пути.
И Леонель остался один.
Тем временем Вэйрад разговорился с государственным казначеем Лерилина. Беседа началась с традиционного обмена любезностями:
— Добрый вечер, Вэйрад Леонель из рода Золотых Львов, знаменитый генерал из Невервилля. Я ведь не посмел ошибиться? — заговорил высокий и чересчур худощавый мужчина с длинной густой вьющейся бородкой и длинными волосами, заплетенными в косу.
— Здравствуйте, имею честь, а вы… — ответил Вэйрад, надеясь услышать продолжение от лица собеседника.
— А я лишь простой счетовод князя… как у вас принято называть, министр финансов. Ибис Форель.
— Очень приятно. Как вам вечер?
— Довольно-таки изысканно. Впрочем, ничего другого от барона Лузвельта и не стоило ожидать. Человек всё-таки далеко не среднего достатка.
— Что верно, то верно. Однако, как это обычно бывает, он не похож на того, кто смотрит на всех свысока.
— Правда. Всё-таки северное воспитание даёт о себе знать. Ведь, на кого ни посмотрю, все вы сдержанны и редко бывают многословны. Хотя, возможно, под этим кроется ваша неприязнь к южанам.
— Подождите, а вы сказали северное воспитание? Барон Назар Лузвельт с севера? — взволнованно уточнил Вэйрад.
— О, а как же! Ведь у южан, насколько вы могли заметить, цвет кожи бывает несколько темнее.
— Я не придаю большого значения оттенку кожи человека, однако этот факт действительно интересен. Неужели он родом из Невервилля?
— Не могу знать. Но не так давно к банкету присоединилась одна особа. Вы наверняка её могли уже видеть. Госпожа Керст Лорен. Та, что сейчас своей пышной фигурой привлекает внимание почти всех собравшихся мужчин. Одна из богатейших женщин. Властная, опасная, хитрая и неугомонная. Истинная львица родом из самых дальних земель севера — княжества Йорган. Она крайне близкая знакомая Лузвельта. Настолько близкая, что один из сыновей барона — её чадо. Хотя, впрочем, это лишь слух.
— Интересно. Эта особа на моих только глазах соблазнила по меньшей мере тройку офицеров, но не довела дело до конца.
— Видимо, выискивает жертву полакомее. Но прошу ни слова об этом. Государственная тайна. Но вам я доверяю, ибо и вы своего рода хранитель тайн короля.
— В каком смысле? — озадачился Вэйрад, почувствовав намёк в словах Фореля.
— Как же! Вы ведь один из трех генералов, что поставлены Его Величеством на контроль военной подготовки в Лерилине.
— О, ну что вы. Работа и не более, — пытался выбраться из неловкого положения Леонель.
— Господин Ибис Форель, имею честь! — неожиданно присоединилась к беседе та самая Керст Лорен. — Как там дела обстоят с государственной казной?
— Добрый вечер. И для меня честь видеть вас! Что касается финансов княжества, то могу вас уверить, что ваши старания не проходят напрасно. И страна благодарна вам за вашу помощь.
— Пустяки. Для меня спонсировать любимое княжество — великая радость. А кто ваш собеседник? — спросила Лорен, похотливо глядя на генерала.
Неудивительно, — подумал Вэйрад, — что эта дама так легко управляется с мужчинами. Её взгляд уже способен взбудоражить сознание, а совершенная фигура, подчеркиваемая полупрозрачным платьем, облегающим тело, сразу бросается в глаза, а с тем становится невозможным отвлечься от неё…
— Это господин генерал Вэйрад Леонель. Один из трех невервилльских генералов, что является лицом короля Зельмана в Лерилине.
— Интересный экземпляр. Мускулы, лёгкая небритость и мужественная форма лица. Скулы. Вы весьма хороши, Вэйрад. Не желаете ли провести завтрашний вечер со мной? — в абсолютно дерзкой форме предложила Лорен.
Вэйрад сразу понял: это идеальная возможность узнать всё про Лузвельта. У него были подозрения, что именно он тот беглец из Невервилля и может являться доверенным лицом князя Гефеста, сообщившим ему тайны престола северного государства.
— Сочту за честь, госпожа, — ответил Леонель с выражением лица, соответствующим обстановке на вечере.
— О, здравствуй, дорогая моя! Давно не виделись, — произнёс внезапно появившийся барон Лузвельт.
— Здравствуй, Назар, — приобняв его и поцеловав в щеку, сказала Лоран. — А мы здесь беседуем с генералом из Невервилля.
— Да что вы говорите? Я полагаю, вы — Вэйрад? — сказал барон, подозрительно глядя на генерала.
Невервиллец вздрогнул. Леонель был уверен, что помнит это лицо, но не знает откуда.
— Как у вас на севере? Холода пришли? — спросил Лузвельт.
— Да, зима уже полным ходом идёт.
— Помню, когда был проездом в Невервилле, чуть не замёрз до смерти! У вас жуткие морозы… Но и вместе с тем невероятно красиво…
Адияль продолжал сидеть на холодной ступеньке лестницы в полном одиночестве. Приступ сошёл на нет, однако мрачные мысли не покидали его разум. И вдруг в коридоре появилась прелестная девушка. Дочь барона Лузвельта, которая приглянулась давеча Адиялю. Она шла размеренно, грациозно, шурша подолом её изысканного платья по багровому ковру. Её аккуратное веснушчатое личико с наивными чёрными глазками, как у маленького котёнка, вновь приковало внимание Леонеля, который забыл напрочь о мраке, царящем в его голове. Проходя возле лестницы, она поначалу даже не заметила его. Но затем, обернувшись в сторону Адияля, вопросительно взглянула на него. Вновь осмотрелась по сторонам и спросила своим прелестным нежным голоском:
— Что-то случилось, господин?
Адияль потерялся.
— Может, вам стоит подозвать кого-то из родных или лекаря?
— Нет, нет! Всё хорошо. Просто я немного устал, — ответил Леонель, слегка покраснев.
Девушка присела возле него.
— Знаете, я вас понимаю. Очень трудно находиться в обществе столь значимых людей, которых ты никогда не достигнешь… — она запнулась и резко вставила: — Ой! Прошу прощения, я не имела в виду конкретно вас или!.. Я исключительно про себя!
— Ничего, ничего! — неловко выдал тут же Леонель.
— Просто, понимаете… Отец не ставит меня ни во что, не верит в меня, мои способности. Он лелеет меня, будто я способна быть лишь предметом некой жалости! А сынов он боготворит! Мои братья — его наследники, что разделят все его неизмеримое состояние поровну между собой, и папа верит, что они приумножат его. Нечестно… Я тоже могла быть влиятельной особой, как его обожаемая Керст Лорен! — в этот же момент Лузвельт покраснела и, интенсивно закачав головой, произнесла слегка испуганным тоном: — Ради Бога! Забудьте всю эту чушь… Господи, я ведь не должна была… Какая я бестолковая! Извините меня…
— Я думаю, вы не правы. Отец любит вас не меньше ваших братьев. Да и вы вовсе не бестолочь! — ответил Адияль, нелепо рассматривая взволнованное лицо девушки.
— Вы не можете знать, что творится в моей семье…
— Нет. Но мне приходилось сегодня говорить с вашим отцом, который, впрочем, тоже был весьма откровенен.
— Мой отец даже с