— Много это сколько? Пять? Десять?
— Нет. Пять сто. Десять сто. Моя не считай, но сильно много. Твоя проверять и платить. Тогда моя сказать больше.
Командир летающей лодки наклонил голову к кабине и приказал:
— Банни, глянь через спутник, что видно на южном берегу при большом разрешении.
— Que es necesario buscar? — спросил хрипловатый женский голос.
— Ну, ты слышала, этот крендель говорит про хренову гору трупов. Это и ищи.
— Claro, el jefe, — ответила Бани, — ahora.
Через несколько минут послышалась громкая непечатная брань на два голоса.
— Чего там? — спросил старлей.
— La merde sinistre, — ответил Джок, — Terrible dung, жуткое дерьмо.
— En naturaleza el genocidio, — добавила Банни.
— Так. Понял. Разведку мне на связь, быстро.
…
Через полтора часа, будто из самой середины жизнерадостно-голубого небесного купола вынырнула оранжевая точка, мгновенно разросшись в небольшой треугольный самолетик класса «craft-bolide». Под оглушительный свист самолетик проглиссировал по волнам и остановился в сотне метров от летающей лодки. Колпак в носовой части раскрылся, как створки ракушки.
— Джок, подрули к нему, — распорядился старлей.
Когда оба летно-плавучих устройства сблизились, он перепрыгнул с крыла летающей лодки на фюзеляж треугольника:
— Капитан Алонсо, военная разведка, — представился прибывший, — Что у вас происходит?
— Какая-то хрень, сен капитан. Мыс на южном берегу завален трупами. Геноцид, в натуре.
— Трупы свежие?
— Всякие. Через спутник не много разглядишь, но некоторые уже скелеты, а другие так, еще более-менее. А вон там тип, который хочет десять грандов за инфо, — старлей махнул рукой в сторону ржавого катера.
— Любопытно, — сказал Алонсо, и, взяв у старлея микрофон, произнес длинную фразу на чистейшем индонезийском bahasa.
С катера ответили не менее длинной фразой на том же языке.
Некоторое время шло словестное препирательство, затем разведчик повернулся к старлею и сконфуженно развел руками:
— Я изучал bahasa по «Джоко Тингнир», это литературная классика. Наверное, я слишком несовременно выражаюсь. Как объяснить этому типу, что я не шутки шутить прилетел?
— По-моему, — сказал старлей, — если бы вы, для начала, назвали его грязной свиньей и приказали исполнять все, что вы говорите, то дело пошло бы легче. Насколько я знаю, здешние оффи разговаривают с подчиненными именно так. Местный обычай.
— Но такой стиль может помешать установлению доверительных отношений, — заметил разведчик.
— Дело ваше, сен капитан. Вы спросили, я высказал свое мнение.
Алонсо задумался на несколько секунд, а потом рявкнул в микрофон:
— Kamu kotor babi! Kerdja bilamana saya ingin!
— Yes sir! — раздался ответ, и вскоре от катера в их сторону отплыла маленькая резиновая лодка, в которой сидела уже знакомая фигура в старой робе.
— Что вы ему сказали? — поинтересовался старлей.
— Я дословно перевел то, что предложили вы, — сказал разведчик.
Следующие четверть часа Алонсо старательно устанавливал доверительные отношения с Пунгом (таково было имя капитана ржавого катера), угощал его сигаретами, о чем-то расспрашивал, и, наконец, вручил пачку стодолларовых купюр в банковской упаковке.
Тут Пунга прорвало. Разведчик едва успел включить диктофон, как индонезиец стал тараторить не переставая. Чем более оживлялся Пунг, тем больше мрачнел разведчик. Когда повествование закончилось, он повернулся к старлею и сообщил:
— Довожу вам оперативную ситуацию. На L4 расположена нерегулируемая карантинная зона. Сюда свозят всех инфекционных больных с ближайшей группы островов.
— Он врет, — сказал старлей, — со спутника мы не видели никакой больницы.
— Вы не поняли, — ответил Алонсо, — Нет больницы. Их не лечат. Просто сажают на плот, буксируют сюда и следят, чтоб не убежали. Работа Пунга в этом и состояла. Буксировать и следить.
Возникла пауза. Потом командир летающей лодки молча расстегнул кобуру и взялся за рукоять пистолета. Разведчик быстро бросил руку вперед и сжал запястье старлея. Хватка у него была, как у бульдога.
— Остыньте, — тихо сказал он, — Здесь не Меганезия. Вы же сами сказали: местные обычаи. Парню надо чем-то кормить семью и своих матросов. Он не виноват.
— Ладно, остыл, — ответил тот через несколько секунд, — можете больше не держать.
— Вот и хорошо, — Алонсо улыбнулся одними уголками губ, — Теперь слушайте боевую задачу. Пунг и его экипаж являются исключительно ценными источниками информации и свидетелями. Если они исчезнут или с ними что-то случится, журналисты завтра объявят этот гребаный Освенцим зверством меганезийских милитаристов. Это понятно?
— Куда понятнее, — пробурчал старлей.
— … Поэтому, — продолжал разведчик, — катер должен стоять тут, как приколоченный, до подхода флота, и ни один волос не должен упасть с головы этих засранцев. Если кто-либо попытается атаковать этот катер, вы должны нейтрализовать атаку всеми имеющимися у вас средствами. Вопросы есть?
— Да, сен капитан. А как быть с людьми на острове? Их нельзя оставлять без помощи.
— Сейчас мы ничем не можем им помочь, — ответил Алонсо, — вы не врач и я тоже.
— А когда мы сможем?
— Боюсь, что не раньше, чем утром. Но я сделаю все, чтобы не позже.
— Ненавижу ждать, — сквозь зубы процедил старлей.
— Я тоже, — коротко ответил разведчик, — Hasta la vista senior lieutenant.
Когда самолетик Алонсо взмыл в небо и исчез, Пунг на всякий случай напомнил:
— Начальника запретила моя стрелять.
— Угу, — буркнул старлей, — но если ты только подумаешь сбежать, я прибью твои ноги к палубе вот такими гвоздями.
И показал пальцами длину воображаемых гвоздей.
— Моя не сбегать. Моя брать деньга и работать для твоя начальника, — спокойно ответил Пунг, и с достоинством погреб к своей ржавой посудине.
…. 26 августа. Остров Тагула, Луизиада. Проблемы главного командования.
— Люблю я эту работу, — сказал координатор правительства Ясон Дасс, открывая заседание комитета по управлению операцией, — похоже на плавание баттерфляем в выгребной яме. Только успел глотнуть воздуха, и снова с головой в говно.
— Оптимистичное начало, — буркнул военный координатор Илле Огви.
— Пока говно еще не случилось, — уточнил Джино Валдес, командующий ВМФ.
— Мне нравится это «пока», — ответил командующий ВВС Стеф Запато.
— А вы зря иронизируете, — заметил шеф разведки Райвен Андерс.
— Ничего не понимаю, — подала голос Флавия Мендес, координатор национального фонда-департамента общественного здоровья, — Кстати, у меня и без игр в войну дел хватает. Что там случилось-то?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});