— Да. Так же, как и вы. Мы, в сущности, называем себя не вампирами, а дифиллидами — древнегреческое слово, означает «двойная натура». Так именовали людей, умевших разговаривать с духами, и которые обитали таким образом в обеих мирах. Мы с вами тоже обитаем в двух мирах, и из обоих можем извлекать энергию. Вот почему мы называем это не вампиризмом, а дифиллизмом. Дифиллизм едва ли вреднее и опаснее, чем быть левшой.
— Чего не скажешь о тех, со «Странника».
— Что верно, то верно. Хотя надо помнить, что они погибли добровольно, признав таким образом, что совершили зло. А погибая, передали послание нам, и мы извлекли из него урок. Уяснили, что если уж делать Землю своим домом, то, не причиняя никому вреда. Обо всем этом есть в книге у вашего деда, если вчитаться, как следует.
— Он о вас знал?
— Да, знал. Он был одним из нас. Это признание почему-то не удивило, словно подразумевалось с самого начала.
— Я никак не мог взять в толк, почему книга никому не раскрыла глаза.
Грондэл, тонко улыбнувшись, промолчал.
— Вы знаете? — спросил напрямую Карлсен.
— Безусловно. Мы позаботились, чтобы книгу не приняли всерьез. Мартин Харрис, автор «Розыгрыша со „Странником“», был одним из нас. Равно как и издатель.
Карлсен не смог сдержать смех — не потому что смешно — просто такая очевидность!
Раскаты фортепиано стихли. Грондэл посмотрел на часы.
— Урок у дочки окончен.
— Пока Карло не вышел, скажите мне еще вот что. Как быть теперь с Ханако Сузуки, девушкой, которую он соблазнил?
— Лучше всего, чтобы он к ней возвратился. Тогда можно будет ее научить давать и брать энергию, не причиняя вреда.
— Честно сказать, — Карлсен покачал головой, — я думаю, совет не из лучших начать с того, что она, этого парня возненавидела. Скажи я ей завести все по-новой, она сочтет это за предательство.
— Тогда почему вам ее не научить?
— Вы что, прочите меня к ней в любовники? — Карлсен даже подрастерялся.
— О-хо-хо-о… — вытеснил Грондэл со вздохом. — Ну что у вас за старые, людские предрассудки! Ничего, это скоро пройдет. Вы ее не похитите, а просто ей поможете.
— Психиатры от такой терапии просто шарахаются.
Все, конец разговора: в комнату вошла Хайди, а за ней Пасколи. Грондэл встретил дочь улыбкой.
— Ну, как урок?
— Сил больше нет. Подкрепиться бы.
— И правильно. Съезди, пообедай.
— А ты?
— Я нет, поработать надо. А вот доктор Карлсен, я уверен, не прочь съездить. Ему хочется побольше узнать о дифиллизме. Ты бы свозила его в «Ротонду».
Ехали рядом, на заднем сиденье такси. Контакт, надо признаться, был приятен. Карлсена по-прежнему переполняла бодрая искристость, перешедшая от Хайди, именно этим, кстати, объяснялась усталость девушки. Хотелось обнять ее и возвратить сколько-нибудь энергии, но приходилось намеренно подавлять позыв: не почувствует ли Карло Пасколи. Неизвестно еще, какие между ними отношения, и ревность, чего доброго, будить ни к чему.
Пасколи сидел на другом краю, глядя в окно. У Карлсена насчет него уверенности по-прежнему не было. С виду вроде бы приятный, обаятельный, но тут же вспоминаются залепленные пластырем запястья Ханако Сузуки… Машина проехала через Центральный Парк и по 56 Восточной. «Ротонда» находилась на Ист-Ривер, напротив Пожарной лодочной станции в Карл-Шурц парке. Об этом районе Карлсен знал только по отзывам, как о вотчине нью-йоркских гомосексуалов. Судя по колонкам популярной прессы, такие места лучше огибать стороной.
На деле же «Ротонда» оказалась приятным сюрпризом. Скопированная с парижской ресторации XIX века, она красовалась белыми металлическими стульями прихотливого дизайна и декором в духе Наполеона III. С той поры как прошла реконструкция набережной Ист-Ривер, Карл-Шурц парк частенько сравнивали с Буа де Болонь, тем более уместным было поставить ресторан, как бы снятый с полотна Мане.
Старший официант, очевидно, знал Хайди. Он, не мешкая, провел гостей к столику у открытой двери, ведущей на балкон. Помещение было круглое, с широкими окнами, под куполом — сад. Трио пианистов играло салонную музыку, нарочито под старину, кое-кто даже и танцевал. О современности напоминали единственно сондовые деревья, испускающие лимонно-пряный аромат. В них больше декоративности, чем в пальмах.
Официант изготовился принять заказ. Карлсен решил начать с дюжины устриц с лимонным соком, то же и остальные. На предложенный перечень вин Карлсен отрицательно покачал головой. Казалось бессмысленным принимать алкоголь, когда в теле и без того легкая эйфория. Хайди и Пасколи спросили минеральной воды.
— Карлсен сказал, что и ему то же самое.
— Я вижу, вы учитесь, — улыбчиво заметил Пасколи. — Мы к алкоголю вообще не прикасаемся: депрессант.
Карлсен оглядел зал. Посетители, судя по всему, пили в основном минеральную воду или фруктовые соки. Вина насчитал от силы пару бутылок.
— Да, именно, — понимающе улыбнулась Хайди.
— Боже ты мой, — Карлсен в растерянности скользил глазами то на нее, то на Пасколи, — да сколько… — он снизил голос, — сколько же их тут?
— В Нью-Йорке нас сотни две, — ответил Пасколи. — Большинство приходит сюда.
— И вы их всех знаете?
— О да. В таком тесном углу все друг друга знают.
— Тогда они, наверное, сидят гадают, чего же я здесь делаю.
— Любопытство есть. Но они из вежливости не подадут вида.
Карлсен прошелся взглядом по сидящим за столиками: Абсолютно нормальные, все без исключения. Единственно, на что он ненароком обратил сейчас внимание — это великоватая пропорция в одиночку обедающих, мужчин. Причем странно, что многие из них в перерывах между блюдами как бы подремывали.
Подали устриц. Припомнив ощущение предыдущего дня, Карлсен вилкой поддел самую из них крупную и проглотил почти не жуя. Догадка подтвердилась. Теперь он ясно чувствовал, что вкусил и усвоил кусочек жизни.
— Теперь замечаете? — поинтересовалась Хайди.
— Да. Изумительно. Хотя мне, в общем-то, устрицы всегда нравились.
— Потому что вы, сами не сознавая, усваивали жизненное поле.
Нет, вправду изумительно: дюжина устриц вызвала у Карлсена эффект такой же, как от большого мартини. Сотрапезники, судя по всему, испытывали то же самое удовольствие. Интересный урок: жизненная энергия вызывает у вампиров такое же опьянение, как у людей — алкоголь.
— Возникает, наверное, соблазн вот так сидеть и есть их весь день?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});