Читать интересную книгу Записки Клуба Лазаря - Тони Поллард

Когда полусгнившие органы обнажились, ужасный смрад снова заставил меня подняться на поверхность и вдохнуть свежего воздуха. Мне было не привыкать к разложившимся телам, я часто имел дело с мертвецами, но это было совсем другое. Я всегда оперировал в соответствии с законом.

— Дайте мне сердце, — попросил я Оккама, судорожно хватая воздух ртом. Он все еще закрывал рот и нос рукой.

Я вернулся к работе. Причина всех моих бед лежала у меня под ногами, и, не в силах подобрать более подходящий инструмент, я взял лом и погрузил его в раскрытую грудную клетку. Повторяя движения, с помощью которых я открывал гроб, я наклонил рукоятку сначала в одну сторону, затем в другую, постепенно увеличивая пространство между треснувшими ребрами. Я облегченно вздохнул, когда понял, что мне не удастся извлечь органы. Стряхнув с сердца тряпку, я быстро вложил его в открытую грудную клетку. После того как я вытащил лом, отверстие в грудной клетке уменьшилось, затем я сжал ребра и полностью восстановил грудную клетку. Я не знал, как завершить операцию, и просто закрыл рану одеждой словно салфеткой.

Возможно, мне стоило прочитать молитву, прежде чем закрывать гроб, но я лишь дотронулся до головы Брюнеля, заслонив глаза, а через мгновение захлопнул крышку. Сняв грязные перчатки, я бросил их на гроб, после чего вернул мешок Оккаму. Они с Нейтом взяли меня за руки и вытащили из могилы.

— Можете зарывать, — хрипло проговорил я и пошел прочь. Я был рад, что Флоренс смогла подняться на ноги. Теперь настала ее очередь волноваться о моем самочувствии, когда я сел на край могильной плиты, пытаясь прийти в себя.

Оккам и Нейт взяли лопаты и стали зарывать яму. Наш новобранец взялся за дело с энергичностью молодого человека, он сразу вошел в ритм и работал в три раза быстрее, чем Оккам. Теперь мы уже не сомневались, что сможем восстановить могилу. Затем я вспомнил о Перри.

— Стойте, — воскликнул я, поражаясь, как быстро исчезала куча земли. Подбежав к телу, я положил пальцы ему на шею, прощупывая пульс. — Нейт, возьми его за ноги.

Нейт обхватил согнутые колени Перри, а я взял его под руки, голова Перри упала мне на колени. Я попятился к могиле. Мы раскачали тело и бросили в могилу, оно глухо ударилось о землю, которая покрывала гроб. Взяв у Оккама лопату, я бросил в яму большую горку земли.

— Прах к праху, — усмехнулся Оккам.

Мы с Нейтом принялись закапывать могилу, и вскоре тело Перри покрыл еще один слой земли.

Оккам осторожно заглянул в могилу.

— Надеюсь, он мертв.

— Даже если и не был мертв, теперь ему точно конец.

Оккам с ужасом посмотрел на меня.

— Знаете, доктор, если мне вдруг станет плохо, я ни за что не обращусь к вам за помощью! — рассмеялся он и забрал у меня лопату.

Через полчаса от ямы не осталось и следа. Однако нам еще предстояло избавиться от земли, которая оставалась на ткани, поскольку тело Перри заняло достаточно много места.

Я облокотился о лопату и заявил очевидную вещь:

— У нас осталась лишняя земля, и от нее нужно как-то избавиться.

Нейт бросил лопату.

— Я вернусь через минуту, — сказал он и убежал. Вскоре мы услышали скрип, который постепенно становился все громче. Юноша толкал перед собой тачку, явно нуждавшуюся в починке и смазке.

— Здесь неподалеку есть могила, которую только что раскопали, она ждет своего покойника. Никто не заметит, если утром холмик на ней окажется немного выше, чем следовало.

— Этого мальчишку послал нам Бог, — сказал Оккам, и я не мог не согласиться с ним.

Пока я укладывал дерн на место, Нейт, все еще полный энергии, как и в начале работы, переложил землю на тележку и укатил ее в темноту. Флоренс свернула ткань, и я уже хотел сказать, что нам пора расходиться, но она настояла, чтобы мы встали у могилы и склонили головы. Она смогла найти нужные слова, которые я тщетно пытался вспомнить, пока был в могиле, и прочитала короткую молитву. Флоренс не забыла сказать несколько теплых слов и в адрес Уильяма, который не удостоился не только похорон, но даже собственной могилы.

Мы наконец-то завершили свои дела и поспешили к кладбищенской стене. К счастью, Салли все еще была на месте и ждала нас.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Я надеялся, что той ночью меня не будут посещать сновидения, но вынужден был испытать жестокое разочарование. Я уснул сразу, как только моя голова коснулась подушки, и тут же оказался в хорошо знакомом месте. Я снова петлял по лабиринту и искал моего товарища. Все было как и прежде: котлы, горячий металл и обжигающий легкие воздух. Но я не испытывал разочарования — я попал в привычную для себя обстановку.

Или мне это показалось. Впервые за не знаю сколько времени кое-что изменилось, я попал в новую, неизведанную часть металлического лабиринта. Пройдя через хорошо мне знакомый узкий туннель, я оказался у люка в стене, о существовании которого не знал раньше. Повернул ручку, толкнул дверь, и она раскрылась, пропуская меня на другую сторону.

Я переступил порог и попал в большее просторное помещение, где почувствовал себя намного свободнее. Оглядевшись, увидел квадратную шахту и лестницу над головой. Она уходила далеко ввысь, и я не мог рассмотреть, где она заканчивалась. Железная лестница просто исчезала во мраке наверху, который, подобно облакам, нависал где-то высоко надо мной.

Я не видел смысла возвращаться в тот ужасный узкий коридор, который только что покинул, и понял, что у меня не было другого выхода, как только подняться по лестнице наверх. Металл, как всегда, был теплым на ощупь.

И я начал свое восхождение, поднимаясь ступенька за ступенькой. В какой-то момент я остановился и увидел, как пол шахты превратился в крошечный квадрат, а открытый люк, через который я проник туда, был едва различим. Затем продолжил подниматься навстречу сумраку, где уже не видел своих ладоней, даже когда подносил их к лицу. Дно шахты осталось где-то далеко позади.

Я не думал о том, что могу сорваться с лестницы, даже когда руки и ноги стало ломить от невыносимого напряжения. Я по-прежнему не видел конца своему восхождению, и остановился, чтобы встряхнуть сначала одну, а затем другую руку. В этот момент лестница задрожала, как будто кто-то еще стал подниматься по ней следом за мной. С удвоенной силой я продолжил свое восхождение.

Я впервые поймал себя на мысли, что металл не был горячим или даже теплым на ощупь. Я замер, чтобы осознать это ощущение, и снова услышал, как кто-то карабкается по ступеням позади меня. Температура теперь была вполне комфортной, и я с радостью стал снова подниматься наверх.

Миновав еще футов двадцать, я поднял руку, чтобы схватиться за следующую ступеньку, и натолкнулся на препятствие. Прямо над моей головой был люк, лестница закончилась. Я нащупал рукоятку, спустился вниз на одну ступеньку, на случай если люк откроется вовнутрь, и потянул за нее. Ничего не произошло. Тогда я снова поднялся и надавил плечом на люк, напряг колени и изо всех сил навалился на дверь. Люк неохотно поддался.

Солнечный свет проникал через постепенно расширяющуюся щель, пока люк не открылся окончательно. Холодный ветер шевелил мои волосы и успокаивал резь в глазах. Я поднялся еще на одну ступеньку, просунул в люк голову и плечи и увидел перед собой доски палубы. Высвободив руки, я подтянулся и лег на спину, разглядывая мачты и голубое чистое небо надо мной.

Ноги дрожали, пока я шел к перилам и рассматривал то, что было за ними. А там было море — голубое и спокойное, как и небо у меня над головой. Слезы струились по моим щекам, я обернулся и увидел, как Оккам вылезает из люка. Я сделал шаг вперед, белки его глаз блестели на перепачканном углем лице. Он схватил меня за руку и из последних сил выбрался на палубу огромного корабля Брюнеля. Оккам тоже едва держался на ногах, и я подвел его к перилам, о которые он оперся. Затем мы долго стояли рядом и смотрели, как чайки кружились над водой.

Эпилог

Впервые за последние месяцы я проснулся бодрым и готовым к новым свершениям. Мой кошмар больше никогда не повторялся, хотя время от времени мне снилось, что я гуляю по палубе большого корабля и дышу морским воздухом.

Я хотел, чтобы у моей истории был счастливый конец, однако, к сожалению, не все в моей жизни складывалось удачно. Я мечтал, чтобы Флоренс ответила взаимностью на мою любовь, но этого не произошло. Я не сомневался, что она тоже любила меня и, возможно, до сих пор любит, но работа, которой она была предана душой и сердцем, оказалась для нее важнее брака. Год спустя она открыла прекрасную школу для медсестер и стала настоящей матерью для своих учениц.

С тех пор я видел Тарлоу лишь однажды. Терьер обрадовался брошенной ему кости. Он разыскал меня, чтобы поблагодарить за предоставленную информацию о лорде Кэтчполе, и сообщил, что за это дело его повысили до старшего инспектора. После нашего короткого разговора я так и не узнал, насколько хорошо он был осведомлен о моей роли в деле «речных ангелов». Но не сомневался, что он знал гораздо больше, чем газетчики, которые придумали это броское название, когда дело о трупах из Темзы стало наконец достоянием общественности. Разумеется, все заслуги за раскрытие этого преступления также приписывались хитрому псу.