– Ты куда?
В ее голосе было столько разочарования, что он усмехнулся.
– Я ждал этого слишком долго, чтобы не видеть. – Он взял со стола свечу, поднес ее к жаровне и зажег от углей.
Возвращаясь к постели, он резко остановился и чуть не споткнулся. Во всяком случае, сердце его точно запнулось. Она сидела в постели, прикрывшись одеялом, и была так чертовски красива, что он чуть не бросился перед ней на колени. Ее роскошные волосы рассыпались по плечам в буйном беспорядке, губы алые и припухшие от его поцелуя, а в широко раскрытых глазах… девичья стыдливость.
Он улыбнулся.
– Ты не можешь стесняться. Ты же только что голой залезла ко мне в постель.
Она нахмурилась.
– Почему это не могу? А вдруг тебе… – Она закусила губу. – Вдруг тебе не нравится то, что ты видишь?
Он засмеялся. Не мог ничего с собой поделать. Поставив свечу на прикроватный стол, нырнул под одеяло и заключил ее в объятия.
Она ощетинилась.
– Не вижу ничего смешного.
Он пробежал ладонями по обнаженному телу, лаская каждый дюйм бархатной кожи, пока она не сделалась теплой и податливой.
– Если б ты знала, как прекрасна для меня, то тебе тоже было бы смешно. – Он покачал головой. – Мужчины любят видеть женщин обнаженными. А ты…
Он скользнул ладонями вниз, по тонкому изгибу талии, по округлой попке и снова вверх, через гладкий живот к груди.
– Твое тело – мечта.
Магнус снова поцеловал Хелен, но все еще ощущал ее нервозность. Он покачал головой в притворном разочаровании.
– Я думал, ты соблазняешь меня.
– Да, но я никогда раньше этого не делала.
Он нахмурился, неясный вопрос забрезжил у него в голове. Соблазнение, вот что, должно быть, она имела в виду. Она неопытна, но не невинна. Магнус заставил себя отогнать эти мысли прочь. Он не может позволить себе думать об этом.
«Оставь это в прошлом».
Поэтому он поцеловал ее и целовал до тех пор, пока уже не мог думать ни о чем другом, кроме сладкого вкуса ее губ и невероятного ощущения кожи, скользящей по коже.
Он прервал поцелуй, встал на колени рядом с ней и медленно стал стаскивать с нее одеяло, вбирая взглядом каждый открывающийся дюйм кремовой кожи.
Иисусе. Во рту у него пересохло. Он представлял это – черт, даже пытался сложить вместе те кусочки, которые ему удавалось увидеть одним глазком, – но ничто, ничто не подготовило его к той картине, которая предстала сейчас перед ним.
Грудь ее, увенчанная маленькими малиново-розовыми сосками, была высокой и округлой. Он взял один между пальцев, потому что они были слишком соблазнительны, чтобы удержаться. Покатал твердый кончик, мягко лаская, пока тот не затвердел еще сильнее.
Ему понравилось то, каким неровным сделалось ее дыхание.
Он опустил взгляд на живот, к тонкой талии и мягкому изгибу бедра. К потайному местечку между ног. К длинным красивым ногам и изящным стопам.
– Боже, какая ты красивая, – прохрипел он, осипший от желания.
Их взгляды встретились, и он увидел, что она расслабилась. Увидел, как она облегченно выдохнула.
– Ты тоже, – сказала она, скользя восхищенным взглядом по его широкой груди, рукам, ногам и – Господи, помоги! – по его мужскому достоинству.
Жар залил ей щеки, и она подняла взгляд, сообразив, на что именно глазела.
– Мне нравится, когда ты смотришь на меня, любовь моя, – хрипло проговорил он.
Глаза ее чуть расширились.
– Правда?
Он кивнул, потому что не мог уже ничего говорить.
Она окинула его еще одним, более смелым взглядом, а потом сделала то, что делал он с ней, – прикоснулась к нему. Очертила ладонями мускулы его плеч и рук, проверяя их силу легкими сжатиями. Он судорожно подергивался под ее пальцами.
– Твои руки твердые как камень. Ты намного мускулистее, чем раньше.
Он засмеялся.
– Надеюсь. У меня за плечами все-таки четыре года сражений.
– Что это?
Ее пальцы обвели отметину у него на руке. Такая же отметина была у всех Горных стражников: вздыбленный лев, символ шотландских королей, с опоясывающей руку крученой паутиной. Паук на страже должен был напоминать королю, что никогда нельзя сдаваться.
– Да так, ничего. – Он отнял ее руки от своего тела, схватив за запястья, и пригвоздил к кровати по обе стороны от головы.
Она изумленно ахнула.
Он навис над ней, заглянул в глаза.
– Ты собираешься задавать вопросы, Хелен, или хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью?
Ответа он не ждал; чувственный блеск в ее глазах сказал ему все, что нужно.
Хелен с нежностью взирала на склонившегося над ней мужчину. Эта его грубоватая, физическая сторона была для нее внове. Он всегда был таким вежливым и мягким, таким благородным и сдержанным. Но сейчас в нем не осталось ничего благородного и сдержанного. Он выглядел свирепым и опасным, а мерцающие блики света даже придавали его лицу чуть-чуть порочности.
С прижатыми над головой руками она оказалась полностью в его власти. Она не могла пошевелиться, даже если б захотела. Но у нее и не было ни малейшего желания сопротивляться.
Он нравился ей таким. Земным. Властным. Чуточку грубоватым. Нравилось ощущать на себе тяжесть его тела, нравилось видеть, как бугрятся и перекатываются мускулы его широкой груди и рук в свете свечи, нравилось ощущать его силу.
Вместо угрозы это гарантировало ей чувство безопасности и защищенности. Хелен знала, что он никогда не причинит ей боли. Она закусила губу. По крайней мере она надеялась. Следовало признать, она чуточку нервничала из-за первого раза. Он крупный мужчина, а она… она не вполне уверена, подойдут ли они друг другу. Но успокаивала себя мыслью, что уж если женщины могут рожать детей, то и ее тело приспособится.
Теперь, вероятно, было не лучшее время вспоминать все те крики, которыми сопровождаются эти рождения.
К счастью, Магнус отвлек ее от этих пугающих мыслей на гораздо более приятные.
Он целовал ее губы, подбородок, шею. Языком и губами проложил трепетную дорожку к груди.
Да, да. Она ощутила внизу живота дрожь предвкушения.
Он взял ее груди в свои большие ладони, потирая твердыми мозолистыми пальцами каждый кончик. Это нежное прикосновение разослало по всему телу стрелы желания.
– Твоя грудь такая красивая. – Он оторвал взгляд от ее тела, чтоб заглянуть ей в глаза. – Такая мягкая и округлая. – Он продемонстрировал это нежным сжатием, заставившим ее выгнуться ему навстречу. – Безупречная молочная кожа, увенчанная двумя спелыми ягодками. – Он пожирал их взглядом из-под полуопущенных век. Горячая влага вдруг растеклась у нее между ног. – Не могу дождаться, когда попробую ее.