— Это разрешается, председатель. Если увечье небольшое, а его носители соглашаются работать в интернате, то им позволено именовать себя поселенцами. При условии, что они не сменят работу и не покинут Гирреан. В интернатах не хватает сотрудников, и привлечь их можно только повышением табельного ранга… Спецканцелярия об этом знает! И не высказывает неодобрения.
— Я не собираюсь вмешиваться в управление Гирреаном, патронатор, — снисходительно бросил председатель. — У меня есть дело поважнее. Я должен остановить Погибельника. А вместо того, чтобы все силы уделить его поискам, я без толку трачу время на чтение бредней, которые вы именуете докладной и рапортом! Или вы таким образом надеетесь затормозить поиски, Погибельнику пособничаете?
— Председатель… — возмущённо начал патронатор, но Валиев перебил:
— Вы заявили, что среди обслуги Алмазного Города были увечники. Более того, из вашего рапорта следует, что источающие скверну калечества существа находились подле императора. А это уже прямое оскорбление его величия!
— Председатель, я же не… — в ужасе завопил патронатор.
— Вы написали это в рапорте! — прогремел Валиев.
— Это всё Панимер!
— Он болен психически, — сказал Валиев. — Ни один здравомыслящий людь не напишет подобный бред.
— Я видел его! — воскликнул патронатор. — Разговаривал с ним. Сиятельный Панимер был совершенно здоров и полностью адекватен!
— Вот именно что был! Но сейчас он спятил! Иначе я никак не могу объяснить его оскорбительную для государя писанину. — Председатель несколько мгновений помолчал и добавил с усмешкой: — А вы, кажется, поспешили разослать её по всем инстанциям, да ещё снабдили собственными подробными пояснениями? Это заставляет всерьёз усомниться в здравости и вашего рассудка. Вас с Панимером следует поместить в одну палату психушки. Либо в одну тюремную камеру, если выяснится, что вы разыгрывали безумие, чтобы отвлечь внимание коллегии и воспрепятствовать поискам истинного Погибельника!
— Я не… — перепугано лепетал патронатор. — Я ни в коем случае… Я никогда…
— Поздно, патронатор. Ваш рапорт уже принят к рассмотрению.
— Я могу его отозвать?
— Если разумно объясните, зачем вы его отправляли, то да. Но лишь из коллегии. На счёт других инстанций не знаю.
В телефонной трубке была тяжёлая нервная тишина. Патронатор торопливо изыскивал спасительное объяснение.
— Председатель, я… Панимер дал мне сильнодействующий наркотик! — оправдался патронатор. — Я не понимал, что делаю. Он связался со мной, просил о встрече… Памятуя, кем он был совсем недавно, я не посмел отказать. Во время разговора мы пили кофе. Не мог же я показать себя полным невежей, не предложить гостю угощения… Тогда он и подбросил мне в чашку свой дурман… Я уверен, что в доме у него полно наркотиков! Наверное, он и высокочтимого Лолия ими снабжал… Панимер опоил меня и внушением заставил совершить все эти несуразные поступки. Не думаю, чтобы тут был злой умысел, просто, оказавшись в опале, Панимер сам стал искать утешения в наркотиках. И съехал с катушек до полного безумия. Иначе бы зачем ему вести жизнь затворника, уклоняться от встреч даже с равными по рождению? Сегодня же у него в доме будет проведён тщательный обыск, а сам он отправится в соответствующую клинику, где его излечат как от наркозависимости, так и от сумасшествия.
Председатель посмотрел на давящегося смехом референта. Тот сжал кулаки и оттопырил большие пальцы, выражая восхищение изворотливостью патронатора.
— Желаю успеха, — проговорил Валиев. — И поторопитесь, пока ваш сиятельный психопат не накропал ещё одну докладную.
Патронатор ответил испуганным иком.
— Мало мне с этой геморроя! — простонал он и разразился такой заковыристой матерщиной, что Валиев охнул от изумления.
— О, простите, председатель! — опомнился патронатор. — Я немедленно позабочусь, чтобы Панимер оказался там, где должен быть, и пробыл в означенном месте как можно дольше.
— А я сейчас же верну ваш рапорт вместе с докладной. — Председатель оборвал связь.
Референт подошёл к Валиеву, начал собирать документы в папку.
— Если мне будет позволено сказать, председатель, то докладная Панимера не такой уж и бред. В ней есть доля весьма полезной информации. Фенг действительно может оказаться Погибельником. Позавчера, когда я начал систематизировать информацию по докладной Панимера, заказал кое-какие уточнения. Сегодня их доставили.
— А ну-ка сядь, — приказал Валиев. — Расскажи подробнее.
Референт поклонился, сел на краешек стула.
— В Гирреане Фенг провёл семь месяцев, и всё это время жил в одном посёлке с Авдеем Северцевым, которого предвозвестник назвал Погибельником.
— Четырнадцатый для теньма весьма сообразителен, но всё же это теньм, а значит на полноценное мышление не способен. Избавитель-калека! Да братки помрут со смеха, едва такое услышат.
— Северцев и Фенг дружили, — сказал референт. — Распустить слух о нелегальном увечье Фенгу мог посоветовать только Северцев. Сам Фенг до столь изящного хода никогда бы не додумался. А для гирреанского мятежника использовать такой приём естественно. К тому же Фенг и Тиайлис слишком вовремя и бесследно исчезли из пустоши. Без помощи Северцева явно не обошлось.
— Фенг уехал шестого ноября, — заметил Валиев. — У Северцева есть на этот день алиби?
— Нет. Однако нет и доказательств того, что Северцев покидал не то что пустошь, а даже свой посёлок. Классическая ситуация, когда есть совершенное центристом преступление, но нет ни малейшей возможности это доказать. Конспирация у них непревзойдённая.
— Фенг — даарн империи, — напомнил Валиев. — Ни один мятежник не станет помогать дворянину. Тем более, придворному.
— Вот именно, председатель. Случилось то, чего не должно было произойти ни при каких обстоятельствах. Добавьте к этому, что удар судьбы, который должен был поразить Погибельника, принял на себя Северцев, а Фенг даже близко не подошёл к Каннаулиту. Случайно это получилось или преднамеренно, неизвестно, но факт есть факт — Фенг остался цел и невредим.
— А Северцев, презренное отродье самых грязнокровых плебеев, всё же получил гран-при императорского конкурса, — с ненавистью прошипел Валиев.
— И это ещё не всё, председатель. В такое трудно поверить, но агентура готова головой поручиться за информацию… Хотя и звучит она полным абсурдом. Я могу её озвучить?
— Говори.
— Фенг никогда не был любовником Адвиага. Больше того. Директор хотел дождаться, когда подзабудется история с пощёчиной, и официально усыновить Фенга, назвать его наследником рода. Дээрна Малнира идею приняла с одобрением.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});