Читать интересную книгу Я был драгдилером "Rolling Stones" - Тони Санчес

Одного ее имени было достаточно, чтобы заставить дрожать владельцев глянцевых журналов, которые платили ей до 1000 фунтов в день за позирование фотографу.

— Я не очень люблю это делать, поэтому запрашиваю с них денег, — признавалась она. — Они говорят обычно: «Ну, мы должны подумать». И прекрасно, я ведь все равно это не люблю делать. А потом они звонят и говорят, что да, они согласны заплатить, так что мне придется поработать.

Мик никогда не настаивал на моногамии. Когда он надолго уезжал в другие страны, то периодически спал с разными девушками и был готов мириться и с загулами Бьянки, но только при условии, что он о них не узнает. «Чего не знаешь, то не ранит» — так объяснял он это.

И все же Бьянка, полностью поглощенная собой, хвасталась друзьям о своей долговременной связи с актером Райаном О'Нилом — эта любовная связь возобновлялась почти каждый раз, как Райан оказывался с ней в одно и то же время в одном и том же городе. Она с удовольствием фотографировалась со знаменитым и сексуально притягательным мужчиной — это шло на пользу ее имиджу эксцентричной женщины. Парадокс, но мужчины редко сближались с Бьянкой, ограничиваясь разве что дружескими поцелуями на ночь. Известные красавцы Уоррен Битти, Джек Форд, сын президента «Форда», Дэвид Боуи, Род Стюарт и Хельмут Бергер разными путями сумели ускользнуть у нее из рук.

Ее очевидное желание унизить Мика задевало его за живое. Она не только выставляла на потеху публике его брак — последний оплот нормальности в его жизни, — но и угрожала его карьере тем, что разрушала его имидж: в глазах масс он превращался из секс-символа эпохи в обманутого мужа-рогоносца.

Он принялся все чаще менять любовниц; создавалось ощущение, что он предпринимает отчаянные попытки вернуть самоуважение. Какое-то время друзья перешептывались насчет того, что он собирается оставить Бьянку и жениться на дочери сэра Майкла Уэста — но из этого ничего не вышло.

— Он спит с множеством женщин, — презрительно заявила Бьянка в прессе, — но редко это имеет какое-то продолжение. Все они пытаются просто использовать его, все они никто, желающие стать кем-то. При всем при этом Мик очень консервативный англичанин, который считает, что его жена должна заниматься детьми.

Джаггеру, к счастью, хватило сообразительности понять, что Бьянка нуждается в подобного рода публичной поддержке, чтобы не быть полностью подавленной его личностью, как Марианна и Кристи. И это чувство неуверенности, которое вызывала в нем Бьянка, относительно которой он никогда не знал, каких еще сюрпризов от нее можно ожидать, казалось, было необходимо Джаггеру, чтобы он не терял к ней интерес. Но все же это не могло длиться бесконечно, так что я совсем не удивился, когда услышал, что Бьянка пытается развестись с Миком.

Это произошло в 1976 году. «Роллинг Стоунз» были на пути к новым успехам. А я к тому времени потерял интерес и к группе, и к себе. И вообще потерял интерес к жизни.

Я любил Мадлен на протяжении восьми лет. Я бросил жену и двоих детей ради нее. Когда рядом была Мадлен, я не интересовался другими женщинами. Моя единственная измена ей с Марианной была уже в далеком прошлом. Мадлен знала, что я никогда не занялся бы любовью с Марианной, если бы она была рядом. Анита рассказала ей об этом, и это, похоже, терзало ее. А потом Мадлен и Марианна встретились на какой-то вечеринке в мое отсутствие — и стали близкими подругами.

Вскоре после этого между мной и Мадлен произошла ужасная ссора, и она убежала от меня. Мы ссорились и раньше, и я не слишком волновался: она должна была вернуться. Но меня очень расстроило известие о том, что она переехала на квартиру к Марианне. Я знал, что мисс Фэйтфул неравнодушна к красивым девочкам, и подозревал, что она собирается украсть у меня Мадлен. Я начал постоянно околачиваться вокруг них, чтобы вернуть Мадлен. Как-то раз вечером мы раздавили полбутылочки бренди, забили несколько косяков и приняли героина. Девчонки начали надо мной подшучивать, делая всякие рискованные намеки на мои способности в постели. Чувствуя, что слишком устал, чтобы тащиться домой, я попросил у Мадлен разрешения переночевать здесь.

— Ладно, — согласилась она, — но у нас только двуспальная кровать. Думаю, Марианна переночует сегодня на диване.

— Шутишь? — откликнулась Марианна. — Разве я могу упустить самое главное развлечение?

Я разделся и забрался в постель, а девушки хихикали и строили планы, запершись в соседней ванной.

Вдруг кровать подо мной прогнулась и рядом оказалось обнаженное женское тело. Я обнял его, открыл глаза и увидел лукаво улыбающуюся Марианну.

— Привет! — сказал я.

— И тебе привет, — ответила она и начала, хихикая, меня поглаживать. — Тони, а почему это ты такой твердый?

Я ничего не ответил, я просто чертовски хотел ее в тот момент. Но не успел я устроиться между мягких, как шелк, ног, как в комнату ворвалась Мадлен.

— Ага! — закричала она с шутливым гневом. — Я так и знала! Наконец-то я вас застукала! А ты говорил, что она тебе больше не нравится.

Она тоже забралась в постель, и наутро я чувствовал, что мне потребуется по крайней мере день, чтобы отоспаться. Марианна вскоре ушла, а Мадлен, несмотря ни на что, все же не разрешила мне вернуться в ее квартиру на Мэйда-Вейл, хотя знала, что без нее я маюсь от тоски.

Мадлен, Марианна и я — мы все торчали. Разве что я еще не кололся. Мы часто проводили вечера вместе — либо дома, принимая наркотики, либо в ресторане или кино. Как-то раз я уехал на выходные в Суссекс. Там на меня накатила депрессия, и мне страшно захотелось услышать голос Мадлен. Я позвонил в ее квартиру, но телефон был занят, и весь следующий час тоже. Поскольку Мадлен часто днем отсыпалась, я предположил, что она просто отключила телефон на время. Позже я снова набрал ее номер, но линия опять была занята. Тогда я начал беспокоиться, потому что знал, что независимо от того, куда Мадлен уходит, около шести вечера она всегда дома. В одиннадцать я начал паниковать и позвонил нашему общему знакомому Мичелу, что жил в квартире в Литтл-Венис, буквально в двух шагах от Мадлен.

— Слушай, — сказал я ему, — это звучит, наверное, как бред, но я волнуюсь, что гам с Мадлен. Мне кажется, она могла случайно передознуться или чего-то в этом роде. Ты не мог бы зайти к ней и посмотреть, все ли у нее в порядке?

— Конечно, — ответил он.

Но тревога все равно не проходила, и я поспешил обратно в Лондон. Я поехал сразу домой к Мичелу. Там у него сидела Марианна, а сам он куда-то вышел. Марианна ничего не знала о том, ходил ли он к Мадлен.

— Сходи туда сам, если ты так беспокоишься, — предложила она. — Чего ты так суетишься?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});