поправишься. Ты даже не представляешь себе, с каким нетерпением я ждал вот этой минуты.
– Я быстро поправлюсь, Джефф, – проговорила Сарита, слабо пожимая мне руку. – И снова постараюсь сделать тебя счастливым. – Она посмотрела в окно. – Как приятно опять видеть улицы, людей… Послушай, Джефф, куда мы едем? Это не та дорога.
– Нет, милая, та самая. В наш новый дом: догадываешься?
И вот тогда-то я был вознагражден за все. Не берусь описывать выражение глаз Сариты, когда машина начала подниматься на Саймеон-хилл.
– Джефф, любимый! – срывающимся слабым голосом воскликнула она, и все, что мне пришлось пережить за последнее время, исчезло из моей памяти.
Следующие несколько дней были самыми счастливыми в моей жизни. В контору я не ходил и работал дома, связываясь в нужных случаях по телефону с Уэстоном и Кларой.
Кровать мы поставили в гостиной, чтобы Сарита могла все время проводить со мной. Пока я работал, она читала или вязала. Иногда я откладывал дела в сторону, и мы болтали.
С каждым днем Сарита чувствовала себя лучше, и вскоре доктор Циммерман, навестивший жену, разрешил мне перенести ее в кресло-коляску.
– Ну, теперь меня ничто не удержит, – заявила Сарита. – Такое событие нельзя не отпраздновать. Давай устроим обед и пригласим Мэттисонов и Джека.
Мы устроили настоящий банкет – с индейкой и шампанским.
После обеда Сарита по настоянию сиделки прилегла отдохнуть, а когда ушла и чета Мэттисон, мы с Джеком решили выкурить по сигаре на террасе, выходившей на реку.
Оба мы чувствовали себя превосходно, поговорили о том, о сем, потом Джек, лениво поднимаясь со стула, заметил:
– Наконец-то полицейские поймали убийцу из Санта-Барбары. А я уже думал, что так это дело и кончится ничем.
Меня словно ударило под сердце кулаком в железной перчатке. Прошло не меньше минуты, пока я пришел в себя и мог спросить:
– О чем ты говоришь?
Позевывая и потягиваясь под лучами горячего солнца, Джек равнодушно пояснил:
– Да о том типе, что пристукнул какую-то потаскушку в Санта-Барбаре. Полицейские застали его в ночном клубе в Нью-Йорке. Началась перестрелка, он был ранен и, говорят, не выживет. Я услышал это в машине, по радио, в последних известиях, когда ехал к вам.
– Вот оно что! – заметил я, сам не узнавая своего голоса. – Ну, пожалуй, пора и за работу. Очень рад, Джек, что ты навестил нас.
– Спасибо за обед. – Он положил руку мне на плечо. – Я очень рад, что Сарита выкарабкалась. Совершенно чудесный она человек, тебе дьявольски повезло.
Я долго смотрел вслед черно-белой машине Джека, спускавшейся с Саймеон-хилла. «Тебе дьявольски повезло».
Я все еще не мог унять дрожь. Выходит, Вассари все же схватили. «Был ранен и, говорят, не выживет…» Вот тогда мне повезет, даже слишком.
Мне не терпелось узнать подробности. Я сказал сиделке, что должен съездить в город. Остановившись у первого же киоска, я купил газету, но об аресте Вассари в ней ничего не сообщалось. Очевидно, соответствующие материалы появятся только в ночном выпуске.
Я приехал в контору в состоянии полнейшего смятения. Выживет ли Вассари? Если выживет, то его будут судить за убийство, которое – я знал это – он не совершал. Я не мог сосредоточиться на работе, а в беседе с субподрядчиком вел себя так странно, что он в недоумении посмотрел на меня.
Позже со строительной площадки вернулся Уэстон. Он принес с собой вечернюю газету и небрежно бросил ее на письменный стол. Как только мой клиент ушел, я повернулся к Уэстону и спросил:
– Тед, могу я воспользоваться вашей газетой?
– Конечно, мистер Холлидей.
На первой полосе была помещена фотография Вассари и хорошенькой брюнетки лет восемнадцати на вид. Вассари обнимал девушку и, глядя на нее, улыбался. Подпись гласила: «Джинкс Мендон в день ареста женится на певичке из ночного клуба». Далее шло краткое изложение событий.
«В клубе „Корнет-клуб“ Вассари праздновал свою женитьбу на Паулине Терри. Случайно оказавшийся здесь детектив опознал его. Когда он подошел к столику, за которым вместе с женой ужинал Вассари, последний выхватил револьвер, но детектив успел выстрелить первым. Тяжело раненного Вассари срочно доставили в больницу, и сейчас врачи отчаянно борются за его жизнь».
Работа совершенно не шла мне на ум. Я сказал Уэстону, что поеду домой, но не смог этого сделать, зашел в ближайший бар и выпил одну за другой две порции виски.
«Врачи отчаянно борются за его жизнь…»
Какая ирония! Борются за его жизнь, чтобы отправить на электрический стул.
Но что же мне предпринять? Если Вассари выживет, я должен явиться в полицию. Теперь у меня не было оснований избегать заслуженной кары. Сарита уже не беспомощна, она скоро снова начнет ходить.
Но, может, Вассари не выживет? И тут же передо мной вставал другой вопрос: а если выживет?
2
Я прожил трудную, мучительную неделю. Газеты скоро поняли, что за столь энергичными попытками врачей спасти Вассари кроется нечто необычное. Сообщения о состоянии его здоровья печатались ежедневно. «Гангстер при смерти», – гласили заголовки сегодня. «Состояние Джинкса Мендона улучшилось», – кричали они назавтра. На шестой день мне бросился в глаза заголовок: «Операция для спасения гангстера. Один шанс из ста тысяч на успех».
В газетах сообщалось, что последней попыткой спасти жизнь Мендона явится операция, которую взялся сделать один из известнейших хирургов Нью-Йорка. Сам хирург, отвечая на вопросы журналистов, подтвердил, что шансы Мендона выжить действительно очень невелики. Операция предстоит настолько сложная и необычная, что, несомненно, привлечет внимание специалистов со всего мира. Я как раз читал эту заметку, когда до меня донеслись слова Сариты:
– Джефф! Я уже дважды к тебе обращаюсь. В чем дело?
– Прости, дорогая, я читал. Что ты говоришь?
Мне было трудно заставить себя посмотреть в ее недоумевающие глаза.
– Произошло что-нибудь нехорошее, Джефф?
Мы только что позавтракали, и она сидела за столом напротив меня в кресле-коляске. Кроме нас в комнате никого не было. Сарита выглядела неплохо и уже порывалась начать ходить.
– Нехорошее? Что ты! Ничего нехорошего не произошло.
Карие глаза Сариты внимательно изучали мое лицо.
– Правда? В последние дни ты так нервничаешь, Джефф, и это меня беспокоит.
– Прости, родная. Мост! Все мост виноват. Столько всяких проблем – голова идет кругом. – Я встал из-за стола. – Мне пора в контору. Вернусь часов в семь.
Еще накануне мы с Джеком договорились встретиться на строительной площадке. В тот день мне предстояло поставить первую ферму.
В ожидании этого момента Джек взглянул на меня и сказал:
– Что-то тебя угнетает, Джефф. Вид у тебя отвратительный.
– Мост совершенно выбивает меня из колеи.
– И