— Мы можем этот белок есть вместо мяса? — спросил Топс.
— Это надо еще исследовать, — ответил Василий Александрович. — Во всяком случае, думаю, что скот и птиц кормить можно.
— Может быть, я смогу помочь, — предложил Ромка.
— Нет, микробы — это мое дело, — запротестовал Гномик.
— Я могу попробовать съесть получившийся белок, — предложил Топс. Чтобы искупить свою вину, он был готов «пострадать» ради науки.
— Это не показательно, — съязвил Ромка, — ты ведь не как все люди: ешь и жуков и слабительный мед…
Топс так сердито посмотрел на Ромку, что тот отодвинулся, а остальные ребята засмеялись.
— Это потом, — заметил Василий Александрович, — сначала попробуем его на животных. Но еще раньше нам надо повторить этот опыт. Может быть, «взрыв жизни» вызван еще одним фактором, которого мы не учли, и, повторив опыт, мы не сумеем вызвать сверхскорое размножение бактерий.
— Тогда все пропало? — воскликнул Топс.
— Тысячу раз сделаем опыт, а своего добьемся! — заявил Ромка.
— Без настойчивости, научной фантазии и глубокого знания дела совершенно невозможно решить большую проблему, — внес свою поправку Василий Александрович.
— Давайте я начну опыты, — предложил Ромка.
Но Гномик и Топс заявили, что микробы — их дело, пусть Ромка занимается плодовыми лесами или ДР.
— Я буду вести опыты с ДР, — поспешно заявил Егор. — Поручите это мне, Василий Александрович.
— Есть мальчики, — начал Василий Александрович, — которые вдруг начинают увлекаться чем-нибудь, а через два дня им так же «вдруг» все это надоедает, и они хватаются за другое, не заканчивая первого, а потом, не поняв второго, начинают третье. Все это делается с жаром, пылом, энтузиазмом, но толку бывает очень мало.
— Я не из таких! — И Егор вспыхнул.
— Значит, возьметесь и не бросите? — спросил Василий Александрович.
— Возьмемся и не бросим, — хором ответили ребята. А Егор добавил:
— Мы же стараемся делать, как полковник Сапегин! Итак, ДР мы уже знаем, — сказал Егор, продолжая начатый разговор, — крик ночной птицы нас теперь не уведет вдаль. А что такое хлоропласт, который разбил журналист?
IX
— Мир еще не знает такой машины, — восторженно ответил Василий Александрович, — хотя прототип мы видим в листе зеленого растения. Ведь хлоропласт преобразует лучистую энергию солнца. Шестьдесят процентов лучистой энергии попадает на хлоропласт листа, но только три процента расходуются на накопление, которое мы получаем в виде зерен, плодов, клубней. Остальные пластические вещества все расходуются на то, чтобы семя проросло, чтобы выросло растение, листья, корни и чтобы создать систему семяобразования. Одним словом, для изучения ассимиляции и диссимиляции хлорофилла был найден способ делать пластиды, гидролизуя белок при помощи ферментных систем. Непонятно? В желудке животных, например, — продолжал Василий Александрович, — ферменты растворяют протоплазму, и от листа остается зеленая масса пластид. И вот, если помечтать, то представьте себе, что из массы таких пластид вы создаете хлоропласты и помещаете их в огромные стеклянные сосуды и выставляете на солнышко. Затем вы подводите минеральные продукты к пластидам для создания крахмала, и у вас получается зеленая пластидная фабрика — огромный искусственный лист. Вот у нас был такой небольшой опытный хлорофильный пласт, оставшийся от опорного пункта.
— А из каких листьев надо добывать хлоропласт? — спросил Ромка и, заметив ревнивые взгляды ребят, пояснил: — Это ведь касается моей специальности.
— Ну, для этого надо найти устойчивые культуры пластид. Самые лучшие пластиды — из мха и водорослей. Представьте себе высокий цилиндр, как наш стеклянный столик. Снизу наливаются минеральные вещества, а сверху на пластидах образуется сахар, который сливается.
— А если сделать пластидную фабрику, чтобы она заняла целый гектар? — предложил Гномик.
— Будешь целый кишлак кормить, — отозвался Асан. Василий Александрович и Искандер улыбнулись.
— Я! Я берусь за пластиды! Я восстановлю опытный хлоропласт, а когда вырасту, стану творцом целых хлоропластидных фабрик! — поспешно закричал Ромка. — Тогда и зеленые растения не очень-то нужны будут.
— Ты неправ, — тихо, но решительно сказал Искандер.
— Как неправ? Почему? — И Ромка удивленно посмотрел на Искандера.
— Ты очень увлекаешься, мальчик, — ласково сказал Искандер. — Пусть опытный хлоропласт, созданный для изучения свойств хлорофилла, не уводит нас в страну мечтаний. Есть люди, — продолжал Искандер, — которые хотят создать искусственный, синтетический, белок и кормить таблетками всех людей. Я не против, если это получится хорошо. Но если эти люди скажут так: «Это единственный верный путь», я против. Если эти люди скажут так: «Оставьте работы над увеличением урожайности зеленых растений», я очень и очень против: это голос не наших людей. Наука не стоит на одном месте. Каждый день приносит новое. Но чтобы создать изобилие плодов, надо делать так, как учат нас Мичурин и Лысенко.
— Почему не помечтать? — сказал Василий Александрович. — Но Искандер сто раз прав. Сейчас самое главное — заставить растения давать урожай два-три раза в год, увеличить урожайность в десять, в двадцать раз. Недаром этот чужой человек спросил меня: «Как вы делаете так, чтобы яблоня обильно родила каждый год, а не через год, как обычно?»
— А разве яблоня родит через год? — удивился Егор.
— Конечно, — авторитетно подтвердил Ромка и тихо добавил: — А все-таки жалко «хлоропластидную фабрику».
— Советские ученые установили, — продолжал Искандер, — что когда осенью дерево кончает рост, то почки делаются или плодовыми, или ростовыми. А почему так? Чтобы сделать их плодовыми, не надо никакой алхимии. Дело простое. Надо создать в дереве большую концентрацию клеточного сока перед окончанием роста побегов; это изменит их, и тогда ростовые почки сделаются плодовыми. Значит, надо осенью хорошо удобрить почву. Мы это проверили и узнали, в какие сроки это лучше делать для наших садов и какие удобрения давать.
Пока Искандер и Василий Александрович объясняли, мальчики о чем-то перешептывались. Они что-то хотели спросить, но никто не решался задать вопрос первым. Наконец Гномик смущенно заерзал на скамейке и спросил:
— Василий Александрович, вы, может быть, нам расскажете, мы еще в городе слыхали про ваших зеленых сторожей…
— Это какие такие зеленые сторожа? — удивился Василий Александрович.