Читать интересную книгу Псы войны - Фредерик Форсайт

Охранники Кимбы были разбужены первыми пристрелочными выстрелами и выбежали из-под своих навесов на центр двора.

Именно там и накрыл их третий, а за ним и все остальные снаряды. К одной из стен была приставлена лестница, и четыре изувеченных трупа повисли на ее ступенях. Их поразило в спину, когда они пытались выбраться наружу. Остальные приняли на себя всю мощь разрывающихся на камнях мин, мелкие стальные осколки которых разлетались, сея смерть, во все стороны.

На земле валялись груды тел, некоторые еще шевелились, другие давно затихли. У дальней стены стояли два армейских грузовика и «мерседес» президента, изрешеченные, словно сито.

Несколько дворцовых слуг, видимо, спасаясь от ужаса во дворе, прятались за дубовыми воротами в тот момент, когда подоспели снаряды из базуки Вламинка. Их останки были разбросаны по всему проходу.

Справа и слева были другие проходы. По всей видимости, они вели к лестницам наверх. Не ожидая специального приглашения, Земмлер рванулся направо, Лангаротти налево, и вскоре сверху, с обеих сторон, донеслись звуки автоматных очередей.

У подножья лестниц, ведущих на верхние этажи, были двери – по две с каждой стороны. Стараясь перекричать вопли раненых Винду и непрерывные очереди неутомимого «шмайссера» Земмлера, Шеннон приказал четверым африканцам захватить первый этаж.

Ему не приходилось напоминать им, что по дороге надо уничтожать все, что способно передвигаться, – африканцы, с округлившимися от возбуждения глазами и учащенным дыханием, горели желанием броситься в бой.

Тем временем сам Шеннон медленно и осторожно вышел на заднее крыльцо, ведущее во двор. Если в охране дворца оставалась какая-нибудь боеспособная группа, то она, наверняка, должна была находиться именно здесь. Не успел он спуститься с крыльца, как слева от него с криком бросилась фигура с винтовкой наперевес. Вполне возможно, это был впавший от страха в истерику Винду, отчаянно спасающий свою жизнь, но времени для подобных размышлений не было. Шеннон мгновенно повернулся и выстрелил. Нападавший или оборонявшийся буквально упал на грудь Шеннона, залив его куртку кровью, хлынувшей изо рта. Воздух во дворце и снаружи был насыщен запахами крови и страха, пота и смерти, а над ними витал другой, тот, который неотступно следовал за наемниками, куда бы они ни направлялись, всегда сладостно опьянял их – запах пороха.

Шеннон скорее почувствовал, чем услышал шаги за своей спиной и обернулся. Из одной из боковых дверей, за которой только что пропал Джонни, бросившись в погоню за оставшимися в живых Винду, появился человек. То, что случилось потом, когда человек вышел вперед и оказался под аркой прохода, впоследствии всплывало в памяти Шеннона словно взбесившийся калейдоскоп. Человек увидел Шеннона в тот же момент, как Шеннон взглянул на него. Человек выстрелил из револьвера, который сжимал в правой руке на уровне бедра. Шеннон почувствовал, как пуля прошелестела мимо, едва не задев щеку, и выстрелил сам секундой позже. Но человек оказался проворнее. Выстрелив, он мгновенно бросился на пол, перекатился и вновь взял Шеннона на прицел. Шеннон выпустил из «шмайссера» пять пуль, одну за другой, но ни одна из них даже не задела распластавшегося на каменных плитах противника. Магазин «шмайссера» был пуст. Не дожидаясь, пока его догонит пуля, он отступил назад и в сторону, укрывшись за каменной колонной. Выбросил пустой магазин и заменил его новым. Потом выстрелил, не выходя из-за колонны. Но стрелка на месте уже не было. Исчез.

И только тогда, стряхнув с себя хмель поединка, Шеннон осознал, что человек, в которого он стрелял, не был африканцем. Он был бос и раздет до пояса. Даже при тусклом освещении под аркой можно было разглядеть, что кожа у него белая, а волосы – темные и прямые.

Шеннон выругался и бросился к тому месту, где когда-то были двери, а теперь болтались на петлях их останки. Но было уже поздно.

Когда белый стрелок выбегал из развалин дворца, Крошка Марк Вламинк как раз появился под сводами арки. Он обеими руками придерживал на уровне груди базуку с торчащей из ствола последней ракетой. Стрелок даже не остановился. На бегу он сделал два выстрела. Позднее они нашли револьвер в зарослях густой высокой травы. Это был пистолет Макарова, калибра 9 мм. Обойма была пуста.

Бельгиец получил обе пули в грудь. Одна из них пробила легкое. А стрелок пробежал мимо, стараясь укрыться от света сигнальных ракет, по-прежнему исправно выпускаемых Дюпре.

Шеннон видел, как Вламинк, двигаясь словно в кадре, снятом замедленной съемкой, повернулся, поднял свою базуку, аккуратно пристроил ее к правому плечу, прицелился и дал залп вслед бегущему.

Вероятно, не всякому приходилось видеть, как снаряд базуки югославского производства бьет по такой крохотной цели, как человеческая спина. Единственное, что осталось от человека, – это пара лоскутков от брюк.

Шеннону самому пришлось броситься на землю, чтобы не поджариться на пламени, вырвавшемся из ствола при последнем выстреле бельгийца. Он все еще лежал на земле, в восьми ярдах от него, когда Крошка Марк выронил свое оружие и рухнул вперед лицом, раскинув в сторону руки.

И тогда взметнулась вверх последняя осветительная ракета.

Большой Жанни Дюпре выпустил последнюю из своих десяти магниевых ракет, выпрямился и позвал: «Сандей».

Ему пришлось крикнуть трижды, прежде чем африканец, стоявший в десяти ярдах, услышал. Все трое были почти полностью оглушены выстрелами минометов и ревом сирены. И все же Дюпре докричался до Сандея, чтобы тот оставался на месте караулить минометы и лодку, а сам махнул Тимоти следовать за ним. Утопая в песке, они вдвоем стали продираться через заросли кустарника к месту событий. Хоть он за это время сделал выстрелов больше, чем все четверо наемников, вместе взятые, тем не менее считал бы себя обделенным, если бы не смог оказаться в самом центре бойни.

Кроме того, в его задачу входило разобраться с армейскими казармами, а он помнил по тем картам, которые изучал еще на «Тоскане», где они расположены. Десять минут потребовалось им с Тимоти, чтобы добраться до дороги, пересекавшей полуостров от одного конца до другого, и вместо того, чтобы повернуть направо к дворцу, Дюпре пошел в противоположном направлении в сторону казарм. Жанни и Тимоти шли по обеим сторонам дороги. Шли медленно и настороженно, держа «шмайссеры» наперевес, чтобы иметь возможность мгновенно встретить любую внезапно появившуюся опасность.

Опасность возникла сразу, за первым же поворотом дороги.

Растревоженные двадцатью минутами раньше первыми разрывами мин, выпущенных Тимоти и опустившихся между казармами, выстроившимися в одну линию, две сотни бойцов армии Кимбы высыпали из бараков и растворились в ночи. Но человек двенадцать из них успели в темноте перегруппироваться и теперь стояли на обочине дороги, переговариваясь шепотом. Не будь Дюпре и Тимоти полуоглохшими, они бы этот шепот услышали гораздо раньше. Но все случилось так, как случилось. Они обнаружили группу только тогда, когда увидели их воочию, – серые тени фигур в густой тени пальмовых деревьев. Десятеро из группы даже не успели одеться, разбуженные выстрелами. Но остальные двое в эту ночь дежурили и были полностью одеты и вооружены.

Прошедший прошлой ночью ливень так размягчил землю, что снаряды, пущенные Тимоти из минометов, слишком глубоко вошли в нее, не вызвав желаемого эффекта от взрыва. Солдаты племени Винду, которые встретили их за поворотом дороги, сообразили прихватить с собой кое-что из оружия, а у одного из них даже оказалась ручная граната. Первое, что заметили в темноте солдаты, было светлое пятно лица Дюпре, у которого вместе с потом уже давно сошла краска. Это пятно и привело их в движение, что не прошло для них бесследно. Южноафриканец среагировал мгновенно – с криком «Огонь!» он выпустил в группу автоматную очередь. Четверо из них были надвое рассечены прицельным огнем «шмайссера». Оставшиеся восемь бросились наутек, падая один за одним от догонявших их в зарослях деревьев пуль Дюпре. Один из них на бегу обернулся и бросил какую-то штуку, которая была зажата у него в руке. Он никогда не пользовался ею и даже не видел, как это делали другие, но всегда гордился тем, что является ее обладателем, надеясь когда-нибудь пустить ее в дело.

Граната взлетела высоко в воздух, пропав из виду, но, падая, ударила Тимоти прямо в грудь. Инстинктивным движением африканский ветеран, падая, схватил, ударивший его предмет и, уже лежа на спине, разглядел. Ему стало смешно: тот дурак, который бросил гранату, даже не удосужился сорвать с нее чеку. Тимоти приходилось видеть, как однажды наемник перехватил таким же образом гранату и пустил ее вдогонку врагу, поднявшись на ноги, он сорвал чеку и бросил гранату как мог дальше вслед убегающим солдатам Винду.