Мастер сделал еще один шаг вперед. Вдалеке звонко и надрывно залаяла Карма. Собаки в коридоре подхватили ее крик.
— Ну же! — крикнул Саймон, вставая к стене вплотную и приглашающе разводя в стороны руки. — Ты! Самый лучший человек! Иди сюда, докажи, что ты мужчина!
И тут Китаец, который первым в коридоре увидел спину Мастера, захохотал. Трясясь и всхлипывая. Тонкий, неприятный, истеричный смех резанул по ушам людей и псов. Все глаза в коридоре невольно обратились к Китайцу. А он никак не мог успокоиться, потому что разглядел: сзади из-за пояса у Мастера торчит рукоятка пистолета.
Собаки и охотники на миг замолкли. И в наступившей тишине Мастер мягко сказал Саймону:
— Ты ошибаешься. Я и мужчина никудышный, и человек… плохой.
— Не-е-ет!!! — успел крикнуть Саймон.
Выстрел ударил хлестко, как бич. Отлетевшая гильза звякнула о пряжку на портупее Абрама. Голова Саймона с глухим шлепком ударилась о стену, и по грязно-желтой штукатурке во все стороны разлетелись красные брызги. Секунду Саймон еще стоял у стены, будто в причудливом остроконечном красном нимбе. Потом он судорожно шевельнул руками и боком опрокинулся на утоптанный снег.
Коридор безмолвствовал, глядя на Саймона и слушая, как хохочет Китаец, которого Абрам и Зигмунд под руки тащат в Школу. Тело Саймона под стеной извивалось в характерных для твари предсмертных корчах. Мастер спустил большим пальцем курок, сунул пистолет за пояс, нагнулся и поднял с земли футболку.
— Мне нужен лом, — сказал он в пространство. — И лопата. Еще дрова и бензина литров сорок. А лучше шестьдесят.
И коридор взорвался. Охотники разом спустили с поводков собак, тут же двинувшихся к умирающей твари, а сами бросились к Мастеру, едва успевшему поднять свитер и куртку, чтобы не затоптали. Его обступили со всех сторон. Ему что-то говорили в сорок голосов. Его обнимали, целовали и трепали по голове. Множество рук натянуло на него одежду. И зачем-то подняло в воздух.
И понесло в Школу.
* * *
Вавилов принюхался и сморщил нос.
— Кого жжете, нехристи? — спросил он.
— Собака издохла, — ответил Абрам, не моргнув глазом.
— Я думал, вы их всех в Лагере хороните.
— Этой не положено. Молодая, на охоте не была.
Вавилов посмотрел на Абрама с сомнением.
— Звездишь, косой, — сказал он. — Чего натворили?
— Мало не покажется, — пробурчал с топчана Китаец.
— Больной, лежите спокойно. В чем дело, Абрам? Я серьезно.
Абрам шмыгнул носом и оглядел Вавилова оценивающе. Школа уже второй час находилась на осадном положении, сначала по схеме «три шестерки», теперь по объявленному Мастером плану «три ноля». «Даже если сейчас рассказать Вавилову всю правду о Саймоне, никуда он, родимый, до рассвета не денется. А мы атакуем в полпятого утра. Но до этого будет обычная расчистка, и врачу на ней работать».
— Понимаешь, старик, — сказал Абрам проникновенно, — я всего-навсего рядовой охотник. Если тебе так интересно, подойди к Хунте, ладно?
— Натворили-таки делов… — кивнул Вавилов, укладывая в кейс инъекционный пистолет. — Допрыгались, охотнички…
— Так получилось, — вздохнул Абрам. — Никак по-другому не выходило, понимаешь?
— У меня в комнате два ассистента сидят, — сказал медик подчеркнуто спокойным голосом. — А вонища на всю Школу. И что я им скажу?
— А что собака издохла.
— Они ходят со мной на дежурства уже больше года. Ваши порядки изучили от и до. Их не обманешь, Абрам. Положим, я не настучу. При условии, конечно, что мне все детально объяснят. С вескими доказательствами. А вот за этих ребят я не отвечаю. Они хорошие ребята. И то, что вы скрываете гибель человека, им не понравится.
— У нас тварь на территорию пролезла, — снова подал голос Китаец.
— Закрой глаза и спи. Иначе не пущу на расчистку, понял?
— Все так и было, как он сказал, — кивнул Абрам.
— Почему тогда эта тварь не лежит у меня в фургоне?
Абрам задумался. Вавилов ждал.
— Потому что ее никто из посторонних не должен видеть, — сказал чистую правду Абрам.
Теперь задумался Вавилов.
— Снова зомбированный охотник? — спросил он осторожно. — Как Боцман? Ну и что? Почему я не в курсе?
— Ты только что подъехал, — вывернулся Абрам, опять не солгав. — А у нас все начальство там… с ним. Почему я тебе должен что-то говорить? У нас субординация жесткая, сам знаешь.
— Ох, звездишь, косой! — не поверил Вавилов. Он работал с охотниками пятый год и знал, как относятся в Школе к положенным по уставу жесткой субординации и полной секретности. В аварийных режимах это все соблюдалось безупречно, но в остальное время… Ситуацию с охотником-зомби на территории Школы Вавилов аварийной не считал. Все эти годы он наблюдал, как смерть подбирается к охотникам ближе и ближе, видел их реакцию на потерю друзей и убедился, что вывести Школу из равновесия может только событие весьма нестандартное.
— Я же тебе сказал — подойди к Хунте! — взмолился Абрам. — Конечно, если тебя Зигмунд наружу выпустит. Но это ты с ним разбирайся. А я тут ни при чем. Если дежурный по Школе разрешит…
Вавилов открыл кейс, снова достал пистолет, зарядил в него свежую ампулу и сказал Абраму, кладя инструмент на тумбочку рядом с топчаном:
— Засеки время. Если через пятнадцать минут он не заснет, впрысни еще дозу. А я через полчаса вернусь.
— Одурею я от второй дозы, — пробормотал Китаец. — И точно работать не смогу.
— Все с тобой будет в порядке, — сказал Вавилов и вышел. Как только дверь за ним захлопнулась, Абрам наклонился к своей куртке, брошенной на соседний топчан, и прошептал в воротник, прямо в микрофон:
— Ну, как? Все слышал?
— Да! — раздался в наушнике голос Хунты.
Вавилов вышел из Школы совершенно беспрепятственно и первым делом подошел к стене псарни. Теперь он видел, что именно показалось ему странным часа два назад, когда он только приехал на дежурство. На стене медленно вымерзало большое мокрое пятно, а снег под ним был выскоблен до асфальта. Не обнаружив следов крови, медик обогнул здание. Вдалеке, в зоне выгула, из-за чахлых кустов поднимались редкие клубы дыма. Там догорало. Через тренировочную площадку навстречу Вавилову шли Бенни и Крот. Медик отметил, что оба приятеля основательно выпачканы в земле. Еще ему показалось, что сквозь омерзительный запах горелого мяса от сенсов пробивается свежий аромат холодного бензина.
— Не ходи туда, — сказал Бенни вместо приветствия. — Им сейчас только тебя не хватало для полного счастья.
— В чем дело, мужики? — спросил Вавилов. — Мне никто ни хрена не хочет рассказать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});