И, совершив прыжок в воздух, он тотчас же очутился перед Южными воротами неба. Четыре стража – Лун, Лю, Гоу, Би затрепетали от страха при его появлении и почтительно склонились. А небесные военачальники Ма, Чжао, Вэнь и Гуань хором воскликнули:
– Беда пришла! Беда! Парень, который учинил дебош на небе, снова здесь!
Сунь У-кун помахал им рукой и сказал:
– Господа! Оставьте церемонии и не бойтесь меня. Я пришел к князю Западного неба Гуан-моу Вирупакше.
Не успел он этого сказать, как к нему прибыл сам небесный князь.
– Давненько не виделись, – приветствовал он Сунь У-куна. – Слышал я, что бодисатва Гуаньинь побывала у Нефритового императора и просила его послать небесных духов охранять Танского монаха в его поездке в Индию за священными книгами. От нее мы также узнали, что вы стали учеником этого монаха. Каким же образом вы очутились здесь?
– Сейчас мне не до разговоров, – сказал Сунь У-кун. – По дороге мы повстречались с дурными людьми, и они собираются поджечь храм, в котором сейчас находится Танский монах. Ждать нельзя ни минуты. Я явился сюда для того, чтобы попросить у вас колпак для защиты от огня. Дайте мне его поскорее. Мы вернем его вам.
– Вы что-то спутали, – отвечал на это небесный князь. – Для того чтобы спасти монаха, вам нужна вода. Причем же тут колпак для защиты от огня?
– Да вы не знаете всех тонкостей! – воскликнул Сунь У-кун. – Огонь, конечно, можно загасить водой, но этим я лишь помогу нашим врагам. Колпак же защитит Танского монаха от огня, а на остальное мне наплевать, пусть хоть все сгорит. Пожалуйста, не задерживайте меня, я должен как можно быстрее возвратиться на землю.
– Эта обезьяна неисправима, – рассмеялся небесный князь. – Только и думает о себе, а до других ей дела нет.
– Да перестаньте вы болтать! Давайте быстрее колпак, – торопил их Сунь У-кун. – Неужели вы не понимаете, насколько все это опасно!
Не смея возражать, небесный князь передал Сунь У-куну колпак. Сун У-кун взобрался на облако и вмиг опустился на крышу храма. Накрыв колпаком Танского монаха, белого коня и вещи, сам он отправился на задний двор, к покоям, в которых жил наставник, и уселся на крыше стеречь рясу. Увидев, что монахи подожгли хворост, Сун У-кун произнес заклинание и дунул. В тот же миг налетел сильный порыв ветра и огромные языки пламени взметнулись в небо.
Все тонуло в клубящемся черном дыму,Только пламя порой языками вздымалось,Прорезая над миром нависшую тьму, —И на небе звезды ни одной не осталось;И на тысячу ли над бескрайней землейСвет пожара разлился тревожный, багряный,И огонь, что пополз золотою змеей,Вдруг взметнулся, как конь с окровавленной раной;Словно в пламени, «Жизни Начало» бурлит,Бог огня передал ему силу стихии,И Суйжэнь свое дерево снова сверлит,Чтобы порохом вспыхнули ветки сухие.Жар палящий небесных ворот достигал,Разноцветное пламя гудя бесновалось,Так, что справиться с дверцами у очагаДаже Лао-цзы мудрому не удавалось.В небе вихрь раскаленные смерчи крутил, —Царь его обуздать не сумел бы, пожалуй,Он ужасного бедствия не прекратил,А, напротив, способствовал силе пожара.Пламя крепло от ветра и к небу рвалось,Вверх на тысячу чжанов поднявшись колонной,И на небе девятом бессмертным пришлосьОчутиться под пеплом его раскаленным.И такой оглушительный грохот и трескНад стихией бушующей там раздавались, —Словно лопался старый бамбук на костре,Словно в небе ракеты, шипя, разрывались;Так огонь разгорелся, что в злобе тупойУничтожил священные статуи даже,И в притворе восточном, собравшись толпой,Ждали гибели верной несчастные стражи.Величавою силой огонь поражал,С ним способны бы выдержать были сравненьеЛишь в чертогах Афан знаменитый пожарДа еще под Чиби боевое сраженье.
Искры плясали в воздухе, казалось, пламя спалит все поля, простирающиеся вокруг. Бушующее море огня вмиг захлестнуло храм бодисатвы Гуаньинь. А что творилось с монахами! Одни тащили сундуки, другие корзины, третьи хватали столы, утварь.
Они заполнили весь двор, издавая жалобные вопли. Только дом, в котором жил Танский монах, охраняемый СуньУ-куном, и храм в переднем дворе, накрытый колпаком, оставались невредимы. Все остальные постройки пылали. Столбы пламени поднимались к небу, вокруг все вспыхивало.
Пожар встревожил обитателей окрестных гор, зверей и чудовищ. Здесь следует сказать, что в двадцати ли от монастыря бодисатвы Гуаньинь прямо к югу находилась гора Черного ветра. На этой горе была пещера, которая также называлась пещерой Черного ветра. В этой пещере жил дух-волшебник.
И вот ночью, переворачиваясь с боку на бок, волшебник заметил, что в окно проникает свет. Подумав, что уже светает, волшебник встал, но, выглянув наружу, увидел в северной стороне пламя пожара.
– Ай-я! – воскликнул волшебник. – Да ведь это горит монастырь бодисатвы Гуаньинь! Какой неосторожный народ эти монахи! Придется отправиться им на помощь.
Тут волшебник сел на облако и вмиг очутился на месте пожара. Море огня ослепило его. Передние храмы были пусты, два ряда строений стояли охваченные пламенем. Волшебник ринулся прямо к месту пожара и стал кричать, чтобы несли воду. Но тут он вдруг заметил, что помещение позади храма уцелело, а на крыше сидит какой-то человек и изо всех сил дует. Он бросился в помещение и увидел, что келья наставника вся в лучезарном сиянии, а на алтаре лежит что-то завернутое в синюю шерстяную материю. Развязав узел, он обнаружил парчовую рясу, которую последователи Будды считали неоценимой драгоценностью.
Недаром говорят, что богатство вызывает алчность. Волшебник мгновенно забыл о том, зачем явился сюда. Он не звал больше никого таскать воду, а, воспользовавшись суматохой, стащил рясу и быстро вернулся к себе в пещеру.
Между тем пожар бушевал всю ночь и лишь к пятой страже, когда начало светать, утих. С монахами творилось что-то невообразимое. Раздетые, они с воплями и рыданиями разыскивали в пепелище остатки меди и железа, разбрасывали тлеющий уголь и искали золото и серебро. Одни покрывали циновками отверстия в стене, пытаясь соорудить себе какое-нибудь убежище.
Другие подносили к обожженным стенам котлы, собираясь приготовить еду. Кругом царили хаос и беспорядок, раздавались стоны, крики. Однако об этом мы больше говорить не будем. Вернемся пока к Сунь У-куну. Сняв колпак, защищающий от огня, он одним прыжком оказался у Южных ворот неба и, отдавая его Небесному князю Гуан-моу, промолвил:
– Премного благодарен вам за вашу любезность.
– А вы, оказывается, очень честны, Великий Мудрец! – сказал, принимая колпак, небесный князь. – Я, признаться, начал уже беспокоиться, думал, что вы не возвратите моего талисмана и вас теперь не найти. Но, к счастью, вы сами явились.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});