Читать интересную книгу Ромул - Сергей Житомирский

   — Чувствуют, наверно, что царём у них должен быть лгун и подхалим, который даже мёртвым льстит, — фыркнул Публий. — Если бы они раньше сняли своего кандидата, спор бы давно уладился. Так вот, Перпена обещает нам голоса всех луцеров и предлагает следующее. Нам ведь нужен сабинский царь, так? Но не Помпей Велес? Отлично. Надо пойти к латинянам и взять с них клятву: мы предоставим им выбирать царя при условии, что это будет сабинянин. Что скажете?

   — А если они согласятся и выберут дряхлого старика? Горация, например. Он и месяца не протянет.

   — Тогда мы сделаем так же, когда наступит наша очередь. Ты верно заметил, я прослежу, чтобы до них это дошло. Но вряд ли такое случится, даже у латинян хватит ума не рисковать будущим города. Неужели вы не понимаете? Им придётся выбрать одного из сенаторов; именно этого мы не можем сделать сами, потому что, сказать по чести, слишком друг другу завидуем. Если решать будут латиняне, нам обеспечен сабинский царь, да ещё способный. Может быть, даже кто-нибудь из сидящих здесь. Ну что, согласны?

   — Мне пришла в голову потрясающая мысль! — молодого Эмилия просто распирало от гордости. — Я придумал, как утереть нос спесивым сабинянам!

Без этого юноши не обходилось ни одно важное совещание, слишком уж он был знатен. Но его блестящие планы оставались обычно без внимания.

   — Вот, слушайте, вы помните, в чём именно мы поклялись? Выбрать сабинянина, и Публий Таций дал понять, что с честным именем и крепким здоровьем. Но ни слова о том, чтобы он был из нынешних римских граждан. Давайте отправим в горы разведчиков и найдём самого дикого, тёмного, невежественного деревенского царька, который ни колеса, ни черепицы с роду не видал. Тогда мы сдержим клятву и славно проучим почтенных сабинских сенаторов.

Невероятно, но все внимательно слушали: юноша участвовал в государственных делах, как подобает главе рода Эмилиев. Но вот поднялся старый зануда Прокул, зловеще прокашливаясь.

   — Наш юный друг внёс в обсуждение весьма ценный вклад. Я ждал, когда кто-нибудь укажет на лазейку в словах клятвы, теперь и моё предложение прозвучит не столь необычно. Есть сабинянин, из которого выйдет прекрасный царь, хотя он ни разу не был в Риме. Не скрою, я остановился на нём не сам, мне подсказал этруск Перпена. Но когда я назову его, вы, конечно, вспомните: это тот сабинянин, за которого вышла дочь царя Тация.

Сенаторы возбуждённо зашумели. Те, что помоложе, не помнили свадьбы, которая состоялась двадцать лет назад, но все знали, что дочь — для латинян наследницу — царя Тация выдали за правителя какой-то глухой деревни.

   — Он из хорошей царской семьи, — неторопливо продолжал Прокул. — Никогда не станет главой рода, потому что у него трое старших братьев, да и отец до сих пор жив, хотя уже не военачальник и в основном отошёл от дел. Отца зовут Помпилий, он глава рода Помпилиев, первого имени я не знаю. А этот младший сын зовётся Нума.

   — Но если он зять царя Тация, почему сабиняне сами не вспомнили о таком претенденте на престол? — спросил пожилой латинянин.

   — Муж дочери не обладает для них столь же бесспорным правом, как для нас, им важны только предки по мужской линии. Как бы то ни было, Тация умерла и не оставила сыновей, кажется, только дочь.

   — Мысль сама по себе интересная и отлично собьёт спесь с сабинских сенаторов, — произнёс Эмилий. — Но кто знает, что представляет собой этот Нума?

   — Мне известно лишь то, что сообщил Перпена, — ответил Прокул. — По его сведениям, Нума весьма посредственный воин, занят тем, что служит богам и ищет, как лучше заслужить их милость. Поэтому, я думаю, этруск его и предложил, он вечно ворчит, что в Риме обрядам уделяют слишком мало внимания.

   — У Перпены нет счастья, — возразил Эмилий. — В нашем кругу осмелюсь напомнить, что царствование Ромула так резко оборвалось главным образом из-за его уговоров. За это он должен был потерять счастье; так и вышло. И со смертью жены дело было нечисто, никто не слышал, чтобы она болела. Не исключено, что он сам её убил.

   — Дело, может, и нечисто, но эти разговоры ты брось, — заявил кто-то. — Во-первых, я думаю, что он её не убивал; Перпена суеверен: стало бы заметно, будь на нём скверна. А во-вторых, мы зависим от луцеров. Если с ними поссориться, они перекинутся к сабинянам, и для латинян в городе места не останется.

   — Совершенно верно, — произнёс Прокул. — Перпену надо удержать на нашей стороне. Конечно, счастья у него нет, а то бы он не попал в Рим. Счастливы мы, основатели, разделившие счастье царя Ромула. Все остальные лишь искали здесь вынужденного убежища.

   — Хватит про Перпену, он только нагоняет скуку, — твёрдо сказал Эмилий. — Все согласны, как провести сабинян? Может, для начала отправим посольство к Нуме, если, конечно, он и вправду такой, как говорят?

Глава 15. РИМ ЖИВЁТ

Посольство было небольшим, но почётным: Велес от сабинян, Прокул от латинян, Перпена как наблюдатель от луцеров, которым было нечего надеяться на царя из собственных рядов, советники да несколько рабов, чтобы нести подарки. Нелегко было найти нужную меру торжественности: посольство представляло могущественный город, но направлялось к частному лицу, а не к равному государству.

Затерянная в глухих лесах деревушка Куры ничем не выделялась среди прочих сабинских посёлков, хоть её иногда называли городом за то, что там жил глава рода. Как всякую сабинскую деревню, её переносили, когда род переселялся на новые земли. Ни одному дому не было более тридцати лет.

За большим частоколом держали скот, другой, поменьше, защищал дюжину хижин. Напротив единственных ворот находилась площадка, а за ней жилище главы рода, Помпилия — самый большой дом в деревне.

Дом был из серого некрашеного дерева, как и все остальные, только несколько столбов сияли среди потемневших брёвен ярко-алым цветом, отмечая маленькое святилище. Правый косяк, со счастливой стороны, тоже был выкрашен и вдобавок украшен сверху совиным ликом божества. Послы беспокойно покосились на эту святыню: даже Ромул, сын Марса, не ставил богов подпирать крышу. Здешние жители, должно быть, превосходно ладят с потусторонним миром.

Вокруг святилища собралось человек сто сабинян; наверно, все воины этого рода, известного больше древностью, чем мощью. Римлян впустили за частокол, но хозяева явно не хотели рисковать. Посольство выстроилось на священной земле, и целый час не происходило ничего, но так всегда поступают с послами, которым не рады, и римляне не отчаивались.

Наконец на крыльце показался Помпилий с четырьмя сыновьями и кучкой родичей. Глубокий старик, он был в простой серой шерстяной тунике, но для важности надел старинный бронзовый меч на красной перевязи. Помпилий смерил послов взглядом и, опираясь на руки двоих сыновей, подковылял к святилищу.

   — Латиняне, — буркнул он. — Латиняне и всякий сброд. Живете кучей в помойке, потому что боитесь спать в лесу. Пришли, конечно, просить у рода Помпилиев жён. Вы всегда клянчите женщин или крадёте. Можете убираться, у всех наших девушек есть женихи. А если б не было, мы бы не обратились к латинянам.

   — Мы не просим женщин и вообще ничего не просим, — возмутился Велес. — Наоборот, мы собираемся оказаться вам великую честь. Но это дело к твоему сыну Нуме. Можно поговорить с ним?

Человек средних лет, в белой льняной тунике и с посохом авгура вместо оружия, вышел вперёд, приятно улыбаясь.

   — Отец не любит римлян, потому что не может забыть злодейства царя Ромула. Но это давние дела, и мы, молодые, не держим на вас зла. Я Нума Помпилий. Что вам нужно? Я был женат на римлянке и хотел бы оставаться вашим другом.

Прокул удивился. Почему-то он ждал, что четвёртый сын правящего главы рода окажется совсем молодым, хотя мог бы вспомнить, что Тацию выдали замуж целых двадцать лет назад.

   — Сколько тебе лет? — спросил он и тут же смутился из-за неприличного вопроса.

Нума ответил непринуждённо, как что-то само собой разумеющееся:

   — Двадцать первого марта исполнится сорок.

   — Невероятно, — воскликнул Прокул. — Ты родился в тот самый день, когда Ромул основал Рим!

   — В тот же день и, говорят, в тот же час. Гадатели нашли это знаменательным, они решили, кажется, что моя судьба связана с судьбой Рима. Я и на римлянке женился отчасти поэтому.

   — Будь нашим царём! — охваченный внезапным волнением произнёс Велес.

   — Что за странная прихоть? Но заходите, поговорим...

На торжественное приглашение на царство Нума ответил сразу. Он любезно улыбался и, похоже, изо всех сил старался не обидеть послов, но отказ его был твёрд.

   — Я успел найти подходящий мне образ жизни. Зачем его менять? Я люблю покой, на досуге изучаю природу богов, ищу, как им угождать. У римского правителя на это не будет времени, ваш город вечно воюет. Конечно, стань я царём, я сделался бы богаче, но и сейчас у меня довольно еды и есть крыша над головой, а больше ничего и не надо. Кроме того, меня останавливает опасность. Царь Ромул был сыном Марса, в младенчестве его охраняла божественная волчица, боги всегда были за него. Но и ему когда-то угрожал мой тесть, царь Таций. О внезапном исчезновении царя Ромула ходят разные слухи, хотя, как вы отметили, всё к лучшему, раз он занял высокую должность на небесах. А я простой смертный, богов среди моих предков нет, и едва ли они станут так же защищать меня в трудную минуту. Вы ничем не можете меня соблазнить и не назвали пока никаких причин, которые бы вынудили меня согласиться. Я предпочитаю остаться здесь.