Но невзирая на разработанную левую руку, на расширившийся словарный запас и необычные методы с помощью, которых Гомунколосс натаскивал мое воображение… — невзирая на все это я не создал ничего сколько-нибудь значительного. Писал-то я постоянно, безупречно с точки зрения грамматики и стиля, но настолько бессодержательно, что, перечитав, сразу бросал в камин. Разве это не напрасный труд? Может, я все же отношусь к тем, кому никогда не подняться над посредственностью? Однажды я настолько отчаялся, что поделился своими мрачными мыслями с Гомунколоссом.
Он задумался, и по его лицу я понял, что решение, которое он явно взвешивал, далось ему нелегко.
— Пришло время перейти к практической части твоего образования, — твердо сказал он наконец. — Принудить Орм невозможно, но тот, кто хочет что-то писать, должен что-то пережить. По части последнего, в Тенерохе шансов на это больше, чем в любом другом здании Замонии.
— Это я уже заметил.
— Да что ты знаешь! Ничего!
— А я думал, что обошел весь замок.
— Ха! — хмыкнул Гомунколосс. — А ты никогда не задумывался, что на самом деле представляет собой замок Тенерох?
— Конечно. Постоянно ломаю голову.
— И к какому выводу ты пришел?
Я пожал плечами.
— Это здание? — спросил Гомунколосс. — Ловушка? Машина? Живое существо? Как насчет того, чтобы вместе узнать?
— Согласен.
— Это небезопасно. Но, полагаю, могу гарантировать, что тогда у тебя будет первая большая история, которую ты сможешь перенести на бумагу новой пишущей рукой и новым словарным запасом.
— Тогда в путь!
— Повторяю, приключение может стать опасным. Очень опасным.
— Да что может случиться? У меня же в телохранителях сам Тень-Король!
— В катакомбах живут существа поопаснее Тень-Короля.
— И в Тенерохе тоже?
— Пожалуй, да. В той части замка, куда мы идем.
— Гм… ну надо же. И куда же мы пойдем?
— В подвал.
— В замке есть подвал?
— Конечно, — отозвался Гомунколосс. — В любом страшном замке есть подвал.
В подвале
Не знаю, как долго мы спускались по лестнице в подвал замка Тенерох, но уж точно не один час. Про «лестницу» я сказал для простоты: в забытом словарном запасе Плачущих теней для проделанного нами пути имелось другое название «Шахтощелеспуск», иными словами «все, что ведет глубоко под землю».
Сперва мы сбежали по вырубленным в скале ступеням, потом настал черед кованых железных скоб, покрытых светящейся ржавчиной (вероятно, еще одно произведение ржавых гномов). Иногда приходилось даже спускаться по канату или сползать по трубам. Наконец мы очутились в сталактитовой пещере. Трудно было поверить, что и она тоже часть замка Тенерох, о чем я и сказал моему провожатому.
— Раз пещеры находятся под замком, значит, это подвалы, — сварливо возразил Гомунколосс.
При себе у него был факел с медузосветом, который лишь скудно озарял просторный грот. Здесь было холодно и влажно, пахло плесенью и дохлой рыбой, и довольно скоро я затосковал по хорошо отапливаемым залам наверху.
Подняв повыше факел, Гомунколосс двинулся вперед. Повсюду как грибы из земли вырастали янтарные кристаллы. И нигде никаких признаков цивилизации, ничего, над чем потрудились бы умелые руки, никаких окаменелых книг, ни единого нацарапанного или вырубленного символа. Я снова оказался в той части катакомб, куда лишь изредка и случайно забредало мыслящее существо.
— Ты, конечно, слышал про исполинские книги? — продолжал, быстро шагая впереди, Гомунколосс. — Книги высотой с ворота сарая, такие тяжелые, что унести их не смог бы десяток охотников.
— Да. В книге Дождесвета что-то об этом говорилось. Бабушкины сказки, и сочиняют их сами охотники. Наверное, нарочно распускают слухи, лишь бы нагнать на людей страху, чтобы они в катакомбы не совались. Ведь там, где есть исполинские книги, должны быть и исполины.
— Легенды о великанах в катакомбах существовали, когда охотников еще не было и в помине. Их называли многовысокими, гунолюдьми или шоготами. Считается, что они были первыми обитателями этого подземного мира. Давно вымершая раса. Слишком крупная для нашего тесного мирка.
— Гигантский череп, в котором жил Хоггно, вполне мог принадлежать какому-нибудь великану.
— Это был череп зверя. Очень большого зверя, но не великана.
Гомунколосс спустился в шахту, и я полез следом. Шахта привела в большую темную пещеру, где факел отбрасывал лишь маленькое пятно света на пол. Пол был гладким и ровным, возможно, даже отполированным. На меня повеяло запахом антикварных книг, таким сильным, что я словно почувствовал их вкус.
— Где мы? — спросил я. — Тут где-то есть книги?
— Осторожно! — сказал Гомунколосс. — Тому, что я делаю теперь, я научился у книжнецов, когда тайком за ними подглядывал.
— Ты подглядывал за книжнецами? Значит, ты со всеми так поступаешь? А как же неприкосновенность частной жизни?
Гомунколосс усмехнулся.
— Как-то я подбросил на порог Кожаного грота письмо Данцелота ко мне. Так они привели меня в свою Палату чудес. Я знаю пути, которые больше никому не известны.
— Это ты принес письмо Данцелота книжнецам?
— Кто же еще? Сдается, ты его читал?
Я кивнул.
— Похоже, ты так поступаешь со всеми чужими письмами, какие попадают тебе в руки. А как же неприкосновенность частной жизни?
Я было пристыженно понурился, но тут же снова вскинул голову, так как Гомунколосс вдруг подбросил факел в черноту.
В синем свете кувыркающегося факела я увидел, что потолок пещеры невероятно высокий, метров тридцать по меньшей мере. И что по стенам до самого потолка тянутся книжные полки. Содной стороны, в этом не было ничего неожиданного: в катакомбах я видел шкафы и повыше. Однако поражало то, что книги на полках были высотой с ворота сарая.
Ловко поймав факел, Гомунколосс тут же опять его подбросил.
Гигантские книги, стоявшие длинными рядами корешок к корешку, пробудили во мне странное чувство превыше всякого уважения. Для такого состояния у Плачущих теней было выражение «Благореспа», означавшее уважение, граничащее со страхом. В таком состоянии трудно подавить в себе порыв пасть ниц и молить о пощаде.
Гомунколосс снова поймал факел.
— Тут есть книги размером с дом, — сказал он.
— Но конечно, хозяева этих мест давным-давно вымерли, да? — простонал я.
— Да, давным-давно, — согласился Гомунколосс.
Я вздохнул с облегчением: передо мной лишь артефакты вымершей расы гигантов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});