Читать интересную книгу Но Змей родится снова? - Валерий Вайнин

– Кому? – спросил Глеб.

– Что “кому”?

– Будет хуже.

– Тебе, умник! И Дашке!

– Заботитесь, значит?

– Только о себе! Задницу уже припекает!

– С чего бы? Кризис на бирже?

– Брось придуряться! – Голос Лосева сорвался на крик. – После вчерашних Дашкиных гастролей – сперва в школе твоей, потом в номере сенатора!… – Олигарх аж задохнулся. – У меня теперь такой геморрой, что… Откуда в ней это взялось?! Ведь с детства ничего похожего не было! Твои небось штучки, паскуда!

Поморщившись, Глеб отодвинул трубку от уха

– Перестаньте визжать, – потребовал он. – Ближе к делу. Олигарх примолк, пытаясь взять себя в руки.

– Предлагаю сделку, – произнес он почти спокойно. – Давай встретимся, обсудим.

Глеб вздохнул:

– Чему быть, того не миновать.

– Ты о чем? – насторожился Лосев.

– Так, поток сознания. Когда и где, Виталий Петрович?

– В спортзале, где ты ко мне нанимался. Помнишь?

– Конечно.

– Через полчасика успеешь?

– Запросто. Встречать не надо, сам войду.

Положив телефон на холодильник, Глеб кинулся в душ. Затем проглотил кофе сбутербродами и сдернул куртку с вешалки.

Тут в прихожую выбежала Даша.

– Куда? – спросила она, протирая глаза.

– К дяде твоему. – Глеб открыл входную дверь.

– Зачем?

– Чтоб его убить.

Сонливость мигом слетела с Даши. Она посмотрела Глебу в глаза.

– Это надолго?

Стоя у открытой двери, Глеб взглянул на нее с грустью.

– Часа за полтора, думаю, обернусь, – проговорил он, криво усмехаясь. Затем вышел и захлопнул дверь.

Даша стремительно бросилась в ванну, впервые в жизни влезла под ледяной душ и вертелась под ним, пока не посинела. Процедура эта ее чуть-чуть успокоила. А когда она кое-как глотала кофе, телефон на холодильнике зазвонил. Вздрогнув, Даша с опаской взяла трубку.

– Здравствуйте, Дашенька! – услыхала она голос графини. – Могу я поговорить с Глебом Михайловичем?

Даша с облегчением перевела дух.

– Здравствуйте, Наталья Дмитриевна. Его сейчас нет. Передать что-нибудь?

Графиня помедлила с ответом.

– Может, оно и к лучшему. С точки зрения политеса мне следует прежде поговорить с вами.

Даша улыбнулась.

– Вы меня интригуете, Наталья Дмитриевна.

– Очень хотелось бы, Дашенька, чтобы вы интриговали со мной вместе.

– О, я с удовольствием, графиня! Но против кого?

– Против Глеба Михайловича, разумеется. Даша рассмеялась:

– Думаете, у нас получится?

– Должно получиться, Дашенька. – В голосе графини прозвучало вдруг отчаяние. – Если он откажется принять мою помощь, я… просто не знаю, на что я решусь.

Улыбка сползла с лица Даши.

– Наталья Дмитриевна, может, я сейчас к вам зайду и мы все обсудим?

– Это было бы замечательно. Если у вас найдется для меня время.

Даша покраснела.

– Как вам не совестно, Наталья Дмитриевна? В последние дни, признаться, я немного замоталась, но… Я сию же минуту к вам иду.

– Очень хорошо. Я угощу вас, Дашенька, чем-то особенным.

Положив телефон на стол, Даша направилась к шкафу. Но телефон зазвонил опять. Даша поспешно вернулась. На сей раз звонил Стас.

– Все отлично, – бодро сообщил он. – Аппаратура классная. Она уже у меня, можешь не волноваться.

– Слава Богу! – обрадовалась Даша. – Умница, рыжик!

– Да ладно, – заскромничал Стас. – Лишь бы сработало. Даша вздохнула:

– Обязано сработать. Сохраняй готовность номер один. Рыжий хохотнул:

– Атаманша прямо! Глеб по-прежнему не в курсе?

– Разумеется, нет. Наверняка он заартачится и вообще запретит… Стас, ты меня не продашь?

Рыжий помолчал, затем хмуро потребовал:

– Ну-ка скажи “ластик”! Дашины губы растянулись в улыбку.

– Ластик. Извини.

– Тогда пока. Готовность номер один. Стас дал отбой.

Даша отложила телефон и, не переставая улыбаться, вошла наконец в шкаф.

В окрестностях спортзала мордоворотов было столько – яблоку упасть негде. Убивать их, калечить и даже вступать с ними в пререкания в планы Глеба не входило. Поэтому он, сделавшись невидимым, миновал все препятствия и без труда попал в то помещение, где олигарх Лосев в белом кимоно крутил педали на велосипедном тренажере. Заметив приоткрывшуюся дверь, Виталий Петрович скосил на нее свои красновато-серые глаза и буркнул:

– Подоприте стулом. Пускай постучит.

Толян и Толян Большой наперегонки бросились выполнять волю хозяина. В зале все было таким же, как три недели назад. Не хватало лишь могучей фигуры Стаса, молотящего мешок. Впрочем, его отсутствие, похоже, никого тут не волновало.

Олигарх крутил педали, поглядывая на часы. Толян подал ему полотенце и заискивающе проговорил:

– Сейчас подъедет, никуда не денется.

– Уже подъехал, – отозвался Глеб, как бы возникая из воздуха. – И зря, Толян, ты попался мне на глаза. Ведь я предупреждал.

Появление Глеба впечатление произвело на всех разное. Толян Большой, вздрогнув, попятился к двери. Толян обыкновенный поражен был чуть меньше и, несмотря на испуг, пытался хорохориться.

– Как бы сам не огреб! – огрызнулся он, бросив преданный взгляд на хозяина.

А хозяин меж тем ошеломлен был более всех и тщетно пытался это скрыть. Он слез с тренажера и встал перед Глебом, сверкая потной лысиной. Вдавленные его зрачки суетливо перемещались с предмета на предмет, а пухлые пальцы теребили висящее на шее полотенце.

– Короче, так, – произнес он с апломбом, – предлагаю сделку. Хоть выбора у тебя в общем-то нет…

– Где брат твой, сволочь? – перебил Глеб, глядя на него в упор.

Лысина олигарха стала наливаться кровью. Но не от страха – от злобы. Мандраж его внезапно прошел.

– В яме с червями! – заорал он, нацелив в лицо Глеба свои жуткие зрачки. – Там, где завтра будешь ты, если не отдашь мне племянницу и не свалишь из России! Я тебя увольняю, колдунок сраный!

Глеб прыснул:

– Только и всего? Дешево я отделался. Если у вашей Змеи такие “клыки”, похоже, ей пора к дантисту.

Олигарх застыл, точно пыльным мешком ударенный. Оба Толяна замерли у двери, боясь вмешаться и не рискуя бежать. Они собирались выяснить, чья возьмет.

– Ах ты… крысеныш! – прошипел Виталий Петрович, теряя над собой контроль. Глаза его налились кровью. – Да я из тебя сейчас все дерьмо…

– Начинай, тварь! – Глеб взглянул на часы. – Через пять минут башка твоя лопнет!

Глаза Лосева сделались совсем красными. Набрав в грудь воздуха, он дунул в сторону Глеба. Изо рта олигарха вылетело багровое пламя, принявшее форму кобры, которая на мгновение зависла над Глебом, затем молниеносно ринулась ему в лицо. Глеб едва заметно уклонился.

Два Толяна у двери издали нечто вроде писка.

Промахнувшись, огненная кобра подобралась и приготовилась к новой атаке. Виталий Лосев наступал, выпучив глаза и разинув рот, из которого, извиваясь, проистекала багровая смертоносная гадина. Глеб стоял, не шевелясь. И когда кобра вновь атаковала, он выставил перед ней открытую ладонь. Кобра остановилась в броске, будто натолкнулась на препятствие, затрепыхалась, задергалась и вдруг, развернувшись, метнулась головой в открытый рот олигарха. Виталия Петровича швырнуло на лежащие в углу маты. Он завертелся волчком и забился в судорогах. Запахло паленым.

Два Толяна застыли у двери, как соляные столбы.

Справившись наконец с судорогами, олигарх встал на четвереньки и прохрипел:

– Ладно, ублюдок, сыграем всерьез.

Глеб постучал пальцем по стеклу своих часов.

– Оставь дешевые эффекты. У тебя меньше двух минут. Стоя на четвереньках, олигарх принялся раскачиваться и двигать головой так, будто роет носом землю. Лицо его стало вытягиваться, превращаясь на глазах в свиное рыло с двумя острыми клыками. Кимоно затрещало на нем и грудой лоскутов свалилось на пол. Руки и ноги Виталия Петровича преобразились в четыре мощные конечности, опирающиеся на копыта, а тело моментально обросло жесткой серой щетиной. Краса и гордость российского бизнеса превратился в огромного злобного кабана.

– У-е-о-о! – вырвалось у Толяна.

Зыркнув в его сторону красными глазками, кабан со скоростью торпеды устремился на Глеба, который с усмешкой за ним наблюдал. Перед самым рылом кабана Глеб подпрыгнул и вскочил ему на спину. Издав нечто среднее между хрюком и рыком, олигарх-оборотень принялся носиться по спортзалу. Он разгонялся и резко тормозил и взбрыкивал задом, но Глеб виртуозно балансировал на его спине. Кабан впал в бешенство, из пасти его падали хлопья белой пены, но в конце концов он догадался упасть на спину – и Глеб соскочил. Взглянув на часы, он сказал:

– Все, время твое вышло.

И в то же мгновение голова кабана треснула, как перезрелый арбуз, и разлетелась, словно взорвавшись изнутри. Оборотень завалился на бок, дернул копытами и подох. Застегнув куртку, Глеб направился к выходу.

У двери, бледный, как покойник, стоял Толян Большой. Его друг и напарник успел, что называется, сделать ноги в последний момент. Когда Глеб оказался перед ним, Толян Большой не шелохнулся, лишь тихо произнес: