7 ноября 1941 года Ставка Верховного главнокомандования Красной армии принимает решение эвакуировать в Кронштадт гарнизон военно-морской базы Ханко, что было сделано 2 декабря.
В этот же день через посла США в Хельсинки фельдмаршал Маннергейм отправляет ответ премьер-министру Англии Черчиллю на его частное письмо от 29 ноября 1941 года, в котором пишет: «…Уверен, Ваше превосходительство понимает, что я не в состоянии прекратить осуществляемые сейчас военные операции, прежде чем наши войска не достигнут рубежей, которые, по моему мнению, обеспечат нам необходимую безопасность. Было бы жаль, если эти военные действия во имя защиты Финляндии приведут к конфликту с Англией…» 6 декабря 1941 года Англия объявила войну Финляндии.
Маннергейм в своих «Мемуарах» пишет: «Наши войска вошли маршем на Ханко 4 декабря… В середине декабря я побывал на Ханко, где под вой зимней вьюги принял парад войск. Будучи многие годы летним гостем этого идиллического городка, я почувствовал боль, увидев, насколько он изменился за короткое время нахождения под чужой властью и в лапах войны…» После парада фельдмаршал побывал на месте, где когда-то стояла его ныне сгоревшая дача.
В отместку за потерю Ханко советская авиация по указанию Жданова сбросила на рождественскую Финляндию 25 декабря 1941 года десять тысяч открыток со свиньей на блюде, имеющей лицо Маннергейма.
Наступил 1942 год, который финский историк Т. Полвинен назвал «годом выживания».
Фельдмаршал Маннергейм, учитывая, что фронт от Карельского перешейка до Восточной Карелии стабилизировался, хотя бои кое-где продолжались, подписав 17 января приказ, решил проверить, как управляется оккупированная Карелия. Из Йоэнсуу срочно приезжают в Петрозаводск командир военного управления и его начальник штаба. Здесь же были командиры армейских корпусов, окружные и районные начальники Олонецкого, Масельгского и Беломорского округов. Фельдмаршалу доложили и показали, как организована безопасность частей финской армии от нападения партизан и советских десантных групп, особенно в Беломорском округе, где партизаны были наиболее активны. Выводы Маннергейма были довольно жесткими, несколько офицеров лишились своих постов за халатность и беззаботность.
В своей петрозаводской тщательно охраняемой резиденции главнокомандующий познакомился с архивами 313-й советской пехотной дивизии и Беломорско-Балтийского комбината НКВД, захваченными финскими войсками. В разговоре с начальником Олонецкого округа фельдмаршал спросил его, как в Петрозаводске заботятся о малоимущих. Не получив вразумительного ответа, отправился в дом для русских престарелых и очень удивился, что там живут всего 11 человек, причем половина из них участники Первой мировой войны.
Об этом Маннергейм вспомнил, когда в Петрозаводске появились представители международного Красного Креста. Он вместе с ними посетил концлагерь № 5 для гражданского населения города. После осмотра лагеря Маннергейм встретился здесь со стариками — ветеранами Первой мировой войны. Фельдмаршал расспрашивал их, на каких фронтах и в каких полках они воевали, есть ли среди них кавалеристы. В конце встречи выпили по фронтовой рюмке водки. Здесь же начальник надзора подполковник К. Раутсуо доложил главнокомандующему о том, что акционерное общество «Вако» открыло много магазинов для военного и свободного гражданского населения Петрозаводска, и попросил выделить корма для 4060 лошадей военного управления. Рассказал о концлагере для граждан западных национальностей в районе Ребол и повышении нормы питания военнопленных. Расспросив командиров армейских корпусов о новой тактике советских войск — дерзких действиях небольших оперативных групп, — фельдмаршал вдруг неожиданно задал вопрос: знают ли они о позорных поступках их солдат и офицеров, которые отбирают у мирных жителей православные иконы, называя их своими «военными сувенирами»? Этот разговор Маннергейм завершил фразой: «Немедленно прекратите это, а злостных нарушителей предавать военно-полевым судам. На днях я подпишу приказ об организации религиозной жизни на территории Восточной Карелии».
Детально изучив информационные каналы Карелии, радиопередачи и газеты, фельдмаршал привел в ужас редакторов и издателей, критикуя безграмотные тексты статей и радиоочерков. Его также возмутила помпезность «народных» праздников, которые проводили районные начальники, навязывая жителям празднование дня рождения финского главнокомандующего.
В Германии по приказанию фельдмаршала Маннергейма побывал его начальник штаба генерал-лейтенант Хейнрикс, где его принимал генерал-фельдмаршал Кейтель. Состоялась короткая беседа с Гитлером. Кейтель не дождался положительного решения финского командования о совместных боях на Карельском перешейке. Хейнрикс твердо придерживался указания своего шефа о том, что Финляндия ведет войну с Россией, обособленную от Германии, и в соответствии с этим принимает свои решения.
Фельдмаршал Маннергейм блестяще владел «маской соглашателя», ставя свои условия так, что немцы получали только видимость «чего-то», но не конкретное действие. Встречаясь с немецкими генералами, он ехидно заявлял: «Где же ваша, господа, братская помощь по оружию, о которой не слышно и не видно в районе Шуи?»
В понедельник 9 марта 1942 года фельдмаршал Маннергейм принимает решение о захвате финскими войсками острова Гогланд (Суурсари), стратегически необходимого для Финляндии, перекрывающего два важных фарватера Финского залива. Подробно изучив результаты разведки восточного и западного побережья острова, он сделал вывод, что его гарнизон крепкий, но имеет ограниченное количество огневых средств. При штурме острова важны внезапность и корректировка огня с воздуха.
Фельдмаршал приказывает создать десант из трех батальонов, во главе которых ставит своего надежного, проверенного в победоносных боях командира прославленной 18-й стрелковой дивизии генерал-майора Ааро Олави Паяри. Получив приказ действовать, генерал проводит по льду Финского залива в трех местах побережья острова разведку боем, после этого составляет боевой приказ.
Придавая большое значение этой операции, а также для того, чтобы лично следить за ее ходом, Маннергейм приезжает в город Котка, который находился в 40 километрах от Гогланда, и здесь в гостинице «Мериторни» размещает свой полевой штаб. После доклада генерала Паяри фельдмаршал принимает решение начать операцию в ночь с 26 на 27 марта 1942 года.
Маннергейм пишет: «…обоз на лошадях и частично на автомобилях по льду двинулся к Гогланду… Несмотря на то что солдаты и лошади были в маскировочных белых халатах, враг заметил движение на льду и послал в Кронштадт условный сигнал, который мы запеленговали».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});