На другой день значительно потеплело благодаря внезапной перемене ветра, термометр поднялся до +15°F (-9°C). Эта перемена быстро сказалась и на людях и на природе; все кругом повеселело. Вместе с южным ветром появились и первые признаки полярной весны.
Такая относительно теплая погода продержалась несколько дней; термометр в защищенном от ветра месте показывал +31°F (-1°C); лед начал подтаивать.
По ледяным полям зазмеились трещины: там и сям из-подо льда выбивала соленая вода, напоминая фонтаны английского парка; через несколько дней пошел сильный дождь.
Над снежными равнинами плавал густой туман — хорошая примета, предвещавшая дружное таяние снеговых масс. Бледный диск солнца постепенно начал окрашиваться все ярче и описывал на небосклоне все более удлиненные круги. Ночи продолжались какие-нибудь три часа.
Другой, не менее знаменательный признак — появились целые стаи белых куропаток, полярных гусей, ржанок и рябчиков. Кругом звенели их пронзительные крики, памятные мореплавателям еще с прошлой весны. На берегах залива появились зайцы, на которых успешно охотились, а также арктические мыши — лемминги, чьи норки, расположенные ровными рядами, избуравили весь берег.
Доктор обратил внимание своих товарищей на то, что почти все звери и птицы теряли свой белый зимний наряд и одевались по-летнему. Они спешно готовились к весне, а природа в свою очередь готовила им пищу в виде мхов, маков, камнеломки и низкорослой травы. Под таявшими снегами уже зарождалась новая жизнь.
Но вместе с этими безвредными животными возвратились и их изголодавшиеся враги — песцы и волки. Во время коротких ночей слышался их зловещий вой.
Волки полярных стран — очень близкие родственники собак; они даже лают. Отличить их лай от собачьего очень трудно; они могут обмануть даже собаку. Говорят, будто волки прибегают к этой уловке, чтобы приманить собак и полакомиться их мясом. Факт этот, замеченный в окрестностях Гудзонова залива, был проверен доктором в Новой Америке. Джонсон не выпускал на волю упряжных собак из боязни, как бы их не заманили волки.
Что касается Дэка, то этот пес видывал виды и был слишком осторожен, чтобы угодить в волчью пасть.
Целых две недели путешественники усиленно охотились; свежего мяса было вдоволь. Били куропаток и ортоланов — очень вкусную дичь. Однако охотники не отходили далеко от форта Провидения. Мелкая дичь, так сказать, сама напрашивалась на выстрелы. Стаи птиц оживляли безмолвный берег, и залив Виктории принял необычный, приветливый вид.
Так прошло полмесяца после победы над медведями. Весна брала свои права. Термометр поднялся до +32°F (0°C); по оврагам гремели ручьи, и бесчисленные потоки сбегали каскадами по склонам холмов.
Доктор расчистил один акр земли и засеял его кресом, щавелем и ложечной травой — антицинготными растениями. Из земли уже выползли маленькие зеленые листочки, как вдруг снова ударил мороз.
За ночь, при жестоком северном ветре, термометр опустился почти на сорок градусов и показывал — 8°F (-22°C). Все замерзло; птицы, четвероногие, земноводные исчезли как по мановению волшебного жезла; тюленьи отдушины затянулись льдом, трещины на ледяных полях сомкнулись; лед по-прежнему стал твердым, как гранит, а струи каскадов, схваченные морозами, застыли прозрачными хрустальными лентами.
Эта внезапная перемена произошла в ночь с одиннадцатого на двенадцатое мая. Бэлл чуть не отморозил нос, выставив его на жестокую стужу.
— Ах, полярная природа! — воскликнул слегка озадаченный Клоубонни, — что за штуки ты выкидываешь! Что делать, придется мне снова заняться посевами.
Гаттерас отнесся к этой перемене не так философски, как доктор, — ему не сиделось на месте. Но волей-неволей приходилось выжидать.
— Морозы зарядили надолго? — спросил Джонсон.
— Нет, друг мой, — ответил Клоубонни. — Это последний натиск зимы. Мороз здесь полновластный хозяин и не уйдет без сопротивления.
— Однако здорово он защищается, — заметил Бэлл, потирая себе нос.
— Да! Но я должен был это предвидеть, — сказал доктор, — и не тратить попусту семян, как какой-нибудь неуч, тем более что можно было бы дать им прорасти на кухне у плиты.
— Как, — спросил Альтамонт, — вы могли предвидеть это похолодание?
— Конечно, хоть я и не пророк. Надо было поручить мои посевы покровительству святых Мамерта, Панкратия и Сервазия, память которых празднуется одиннадцатого, двенадцатого и тринадцатого числа текущего месяца.
— Скажите на милость, — воскликнул Альтамонт, — какое влияние могут оказать эти три святых мужа на погоду?
— Очень даже большое, если верить садоводам: они их называют «тремя студеными святыми».
— По какой же это причине, позвольте спросить?
— Потому что в мае месяце периодически наступают холода, и заметьте: наибольшее понижение температуры наблюдается между одиннадцатым и тринадцатым числом.
— Факт действительно любопытный, но как его объясняют? — спросил Альтамонт.
— Его объясняют двояко: или прохождением в эту пору года большого числа астероидов между землею и солнцем, или просто-напросто таянием снегов, которые при этом поглощают огромное количество тепла. И то и другое объяснение правдоподобно. Но следует ли их принимать безусловно? Ответить на это я не берусь. Как бы то ни было, я не могу сомневаться в самом факте. Я упустил все это из виду и… погубил посевы.
Клоубонни оказался прав. По той или другой причине, но до конца мая стояли сильные холода. Пришлось отказаться от охоты не столько из-за морозов, сколько из-за отсутствия дичи. К счастью, запасы свежего мяса еще далеко не истощились.
Жители ледяного дома снова были обречены на бездействие. В течение двух недель, с 11 по 25 мая, их монотонная жизнь ознаменовалась лишь одним событием: плотник неожиданно заболел тяжелой, злокачественной ангиной.
Доктор сразу же определил эту страшную болезнь по его сильно распухшим, покрытым налетом миндалинам.
Но тут Клоубонни был уже в своей стихии, и болезнь, застигнутая врасплох его искусной тактикой, должна была быстро отступить. Лечение было очень простое, а аптека — под рукой. Доктор клал в рот пациенту небольшие кусочки льда; через несколько часов опухоль начала спадать, налеты исчезли. Сутки спустя Бэлл уже был на ногах.
Всех удивлял этот простой способ лечения.
— Это — страна ангин, — поучал Клоубонни, — поэтому необходимо, чтобы рядом с болезнью находилось и лекарство.