- Я тебя три года ждала, - произнесла она с болью в дрогнувшем голосе, и Ник, испугавшись, что она сейчас вновь заплачет, обнял девушку, а после вновь - уже в который раз! - принялся целовать, чтобы потом, с трудом оторвавшись от малиновых, чуть припухших от долгого поцелуя, губ, взяться за руль и выехать на хорошо освещенную дорогу. Ника все время, пока они были в пути, смотрела на него, не отрываясь и даже почти не мигая, чем изрядно веселила Никиту. Все время в машине они молчали, но им хватало и тишины.
Никита за руку привел Нику в квартиру, которую снял на всякий случай - дикий зверь должен иметь несколько берлог, на всякий случай. Если охотники будут искать его с собаками. Квартира эта находилась на противоположном конце города, в новом, год как выстроенном высоком пятнадцатиэтажном доме, похожим на бело-оранжевую тонкую церковную свечку, горящую на холме, под самой луной.
Данный текст не редактирован и размещен на сайте samlib.ru в черновом варианте.
Ники не могли друг от друга отлипнуть не в фойе дома, ни в лифте, ни в коридоре. При этом они уже не целовались, а просто держались за руки или изредка соприкасались лбами, или же девушка, например, терлась щекой об руку парня, как кошка, соскучившаяся по хозяину. Ник уверенно смотрел вперёд, как будто оценивая ситуацию и готовясь защищать свою спутницу от любой угрозы, а Ника глядела снизу вверху на него глазами, полными искрами самого искреннего счастья.
- Заходи, - сказал ей Никита, заводя ее в квартиру на третьем этаже - небольшую, двухкомнатную, с огромной, полностью стеклянной квадратной лоджией вид из которой был отличным, хотя, конечно, его нельзя было назвать идеальным. Отсюда отлично просматривалась огромное пустое пространство, на котором только еще планировалось строить новые дома - причем не абы какие, а элитный жилой комплекс для бизнесменов. Дорога и остальные здания располагались чуть в стороне, и от этого казалось, что это место пустынно и безлюдно. А Нику и Нике только того и требовалось - любой человек, окажись он сейчас рядом с ними, оказался бы лишним в их бессловесной идиллии.
- Здесь почти ничего нет, - продолжал Никита, все так же за руку заводя свою светловолосую гостью в комнату, где был только один диван - большой угловой диван нежного кораллового цвета с яркими мандариновыми подушками - под стать молочно-оранжевым стенам. В этой квартире Кларский был всего лишь во второй раз. И здесь, действительно почти ничего не было. Нику некогда было обставлять квартиру. Девушку, впрочем, это не смутило, и она тут же решила побывать на лоджии - правда, руку парня она так и не отпустила, а потянула его за собой.
- В следующий раз я приведу тебя в другое место, - пообещал он Нике, положив ей обе руки на талию, прижимая спиной к своей груди и таким образом отводя девушку от стекла, за которым где-то очень далеко начал заниматься рассвет.
- В какое? - спросила, любуясь им, Ника. Тот факт, что Укроп выглядел несколько иначе, ее не очень-то и смутил. Еще в машине она, конечно, спросила, что с ним, на что он просто улыбнулся и стяну с себя идиотский парик.
- Где тебе понравиться. - Ему вспомнилась уютная квартира Карловых.
- Мне и тут нравится.
Ник чуть не зарычал - в глазах Ник вновь появились проклятые слезы - и при ярком электрическом свете было видно, что от этого ее голубые, и без того яркие радужки становятся невероятно синими.
- Прекрати, - отдал короткий приказ Никита, любуясь глазами Ники. Правда, спустя пару минут он больше не мог любоваться их редким цветом, подаренным слезами, - выключил свет, но это его не сильно-то и расстроило. Он и не думал, что так сильно соскучился по ней, девчонке с малиновыми губами, неожиданно повзрослевшей и невероятно теплой, а еще очень требовательной.
А еще через несколько минут его спутница окончательно прекратила плакать, отдавшись совершенно другим куда более приятным ощущениям.
Этих двоих даже одежда слушалась и слетала на пол совершенно послушно, как будто зная, что так и надо. Эта ночь прошла для обоих Ников под девизом: "Без тормозов, и до умопомрачения". И парень, и девушка напоминали несчастных, которые провели в пустыне несколько дней без доступа к воде, а после попавших даже не в оазис, а в крупный приветливый и безопасный город, где их ждали и позволили утолить не только дикую жажду, но и голод, принеся самые лучшие кушанья.
Ника, укрытая только лишь одной тонкой белоснежной простынкой, уснула только под утро, прижимаясь щекой к груди своего любимого. Она чувствовала стук его сердца и, как бы странно это не казалось, наслаждалась им, как небесной музыкой. Впервые в жизни ей хотелось взять в руки чье-нибудь сердце - чтобы хранить его вечно и оберегать изо всех сил.
Девушка и понимала раньше, что может быть настолько счастлива и не думала, что счастье делает людей глупыми и, что самое интересное, равнодушными к собственной глупости - приятной глупости, ради которой и хочется жить.
Ника погрузилась в объятия Морфея всего на пару часиков, боясь, что ее парень куда-нибудь денется, вновь оставит ее одну, потому даже и не отпускала его горячей ладони.
А Никита, хоть и лежал с закрытыми глазами, и вовсе не заснул. Его рука вольготно лежала на талии девушки, и изредка он гладил ею Нику по теплой коже. Нож привычно лежал неподалеку, хотя его хозяин очень надеялся. Что однажды он сможет заснуть спокойно - без оружия.
Кларский был рад, что все получилось так, как получилось, и что после двух шагов вперед он сделал три назад.
Там, на перекрестке трех дорог, пару часов назад Никита все же смог победить в себе зверя, требующего крови и мести, и пошел против ветра - так, как и хотел его умерший брат.
Далось это решение Никите нелегко - до боли в мышцах напрягшихся рук и до жжения в глазах, внимательно оглядывающих проезжую часть.
"Отступишь? - шипел, плюясь ядом, зверь внутри него, пытаясь вырваться наружу. - Они убьют тебя, уничтожат Настю, ее ребенка - так, как уничтожили твоего брата. И во всем будешь виноват только ты, мальчик-слабак, только ты. У тебя есть такая шикарная возможность убить - так сделай это, или ты так сильно боишься? Так сильно хочешь остаться чистеньким? Так почему же я до сих пор не вижу тебя в келье монаха, если ты такой добренький и беленький?".
Никита, чувствуя, что начинает сходить с ума, именно в это время и сделал роковые три шага назад - небольших, неуверенных, но все же сделал. Наверняка, со стороны он казался или пьяным, или обкуренным.
"Быть таким, как Март или Макс - не так уж и плохо, - теперь насмешка из голоса зверя почти исчезла, и в нем появились льстивые нотки, - они - сильные, они могут постоять за себя, их бояться и уважают. Твой братишка делал то, что хотел и"...