Читать интересную книгу Враг империи - Диана Удовиченко

– Поехали! – залихватски выкрикнул мастер Триммлер, пришпоривая своего скакуна под азартное верещание попугая.

Кони стремительно полетели в сторону Кольцевой дороги. Я еле держался на спине своего вороного, умоляя Эгонию – покровительницу всадников – о заступничестве. То ли мои страстные призывы были услышаны, то ли я оказался более искусным наездником, чем сам полагал, но мне удавалось не вывалиться из седла. Мы благополучно миновали Кольцевую и направились в сторону Западного луча. Мое сердце учащенно забилось: как долго не был я в родных краях! Однако рано я радовался: попетляв по улицам, располагавшимся за Кольцевой, мастер Триммлер в очередной раз свернул в один из дворов. Только теперь это был небогатый мещанский домик на несколько хозяев. В маленьком дворике пышно цвели бордовые и розовые георгины, среди которых восседал тощий серый пес, лениво почесывая за ухом. Увидев нас, он одобрительно гавкнул, и на его лай из окна высунулся худощавый пожилой мужчина. Он кивнул сыну гор и что—то крикнул в глубину своей комнаты. Вскоре из дома торопливым шагом вышли двое гномов. Один, немолодой, полноватый, с шапкой черных с проседью волос и густой окладистой бородой фиолетового цвета, тут же принялся раздвигать георгины. Второй, совсем молоденький, на что указывала его светлая бородка, настолько короткая, что даже еще не заплеталась в косу, нес набор инструментов и садовую лопату.

– Мои кузены, мастер Соффель и подмастерье Геллер, – расплывшись в довольной ухмылке, представил их мастер Триммлер.

– Угу, – буркнул пожилой и приказал подмастерью: – Здесь копай.

Юный Геллер быстро убрал роскошные кусты и принялся работать лопатой. Очень скоро раздался скрежет металла о металл, и молодой гном, наклонившись, с трудом поднял большой лист железа, открывая провал в земле. Оттуда потянуло таким тяжелым запахом, что пес, до этого с любопытством наблюдавший за нашими действиями, заскулил и убрался прочь.

– Пошли, ребятушки, – вздохнул мастер Триммлер, пожав руки своим родственникам и принимая от них большой, ярко горящий масляный светильник.

Я с сомнением заглянул в вонючую яму, но ничего не увидел. Лезть мне туда совершенно не хотелось, просто потому что я уже понял, куда нас тащит неугомонный сын гор. Но делать нечего, как говорится, коль не хочешь помереть, вовремя сумей стерпеть. Я настроился на зрение мрака, вслед за мастером Триммлером спрыгнул вниз и тут же очутился в омерзительно воняющей тепловатой воде, которая доходила мне почти до бедер. Поспешно отошел на шаг, чтобы ребята не приземлились мне на голову, и поддержал Лютого. Последним слез Дрианн. Наши провожатые в масках остались наверху.

– О, боги Аматы! – простонал Ом. – Неужели это то, что я думаю?

Над нашими головами, закрывая дневной свет, с противным скрипом задвинулась крышка. Гном повыше поднял лампу, освещая покрытые слизью своды низкого туннеля и медленно движущийся поток воды, на поверхности которого плавал мусор, полуразложившиеся трупики крыс и кое—что еще.

– Да, ребятушки, – покаянно вздохнул он. – Это именно оно. Дерьмо.

Мы стояли в зловонной воде сточного канала.

* * *

Нежную кожу груди обожгло, словно огнем. Лилла торопливо достала из—под рубахи маленькое зеркальце—медальон. Несмотря на жаркий день, по серебристой поверхности побежали веточки инея, и вскоре девушка увидела лицо самого дорогого ей человека.

– Приветствую тебя, Лилла.

– Склоняюсь перед вами, Солнцеподобный…

– Как продвигается твоя работа?

– Я пока только осваиваюсь, Солнцеподобный.

– Не торопись, но и не затягивай. Ты нашла место для хранения заготовок?

– Да, Солнцеподобный.

– Хорошо. И помни, Лилла: я надеюсь на тебя. От тебя зависит будущее великого Андастана.

– Я помню об этом всегда, Солнцеподобный, – голос девушки задрожал от переполнявших ее чувств.

– Хорошо. Я доволен тобой, – султан скупо улыбнулся, но для некромантки даже это незамысловатое движение губ стало великолепной наградой, заставившей сердце учащенно забиться.

Лицо Ирияса давно уже исчезло, а Лилла все еще смотрела в зеркальце, не замечая собственного отражения. Глаза девушки увлажнились, губы против воли шептали любимое имя. Наконец, спохватившись, она спрятала зеркальце под рубаху и принялась собирать узкие темно—зеленые побеги беличьей травы, которые были нужны бабке Телли для приготовления растирания от спинницы.

Вот уже две недели некромантка жила у целительницы. Шишки и ссадины на лице и теле зажили, но Лилла жалобно просила знахарку не гнать ее. Мол, идти некуда, спрятаться от храмовников негде. Бабка была не против заполучить такую умелую помощницу. Девушка поделилась с травницей рецептами андастанских зелий. Она отлично умела готовить настои для поддержания мужской силы и отвары, с помощью которых из тела женщины изгонялся нежелательный плод. Еще Лилла, наблюдая, как бабка Телли варит приворотное зелье, посоветовала добавить в него сушеный цвет яблони и несколько ниток паутины. Эффект превзошел все ожидания: загулявший муж одной из деревенских молодух, полакомившись чайком с добавлением улучшенного зелья, тут же отправился к распутной вдовушке, с которой изменял супруге, и наставил ей таких синяков, что несчастная прибежала за помощью к той же бабке Телли. Никому было невдомек, что в варево Лилла тайком добавила капли собственного изготовления, которые убивали очень медленно, но верно. Любитель чужого тела был обречен, но смерть ждала его недели через три, когда никто уже не смог бы связать внезапный недуг с употреблением приворотного зелья.

И потянулись к целительнице женщины и девушки, жаждавшие сделать своих мужей и возлюбленных верными. Зелье бабки Телли не всегда помогало. Оно скорее было рассчитано на самих женщин. Подлив мужу настой, жена на некоторое время успокаивалась, ожидая эффекта. Но наступал он далеко не всегда, в том случае только, если мужчина в душе действительно любил свою вторую половину. А вот зелье, изготовленное некроманткой, действовало безотказно. Правда, случалось, что несчастного гуляку угощали сразу и жена, и любовница. Тогда он начинал метаться от дома к дому, превращая и свою жизнь, и жизни своих избранниц в сплошной кошмар. Но никто не жаловался, женщины просто приходили за следующей порцией.

– Ох, искусна ты, девка, ох, искусна, – приговаривала бабка Телли, наблюдая, как Лилла смешивает ингредиенты зелий, толчет в ступке сухоцветы, растирает в пыль звериный помет.

Девушка в таких случаях улыбалась широко и приветливо, повторяя, что рада помочь своей спасительнице. А мысленно желала той провалиться как можно глубже. Во мрак. А лучше в бездну. Старая знахарка мешала ей приступить к осуществлению миссии. Некромантка искала способы избавиться от нее, не привлекая ничьего внимания. Смерть бабки Телли должна была выглядеть естественной. Тогда Лилла заняла бы ее место, и все население Большой Перчинки было бы в ее руках. Сначала девушка ждала, когда в деревне к ней привыкнут. Конечно, здесь царили патриархальные нравы, и чужаку требовалось очень много времени, чтобы его приняли как своего. Можно было жить в деревне годами и все равно считаться «пришлым». Особенно имея ярко выраженную восточную внешность. Но Лилла была так доброжелательна и улыбчива, так старалась помочь сельчанам, что вскоре ее знала уже вся Большая Перчинка. Некромантка очень хорошо умела обращаться с детьми, и хотя бабка Телли сама занималась снятием сглаза с младенцев, некоторые матери предпочитали обращаться к новенькой колдунье. Стоило Лилле устремить на новорожденного взгляд бархатных черных глаз – ребенок замолкал. Люди объясняли это исключительной добротой и чадолюбием девушки, на самом же деле все объяснялось иначе: некромантка владела навыками работы с сознанием. Классическая магическая теория признавала лишь существование зомби, сотворенных из мертвых тел. Но колдуны Андастана умели превращать в зомби и живых людей. Правда, для того, чтобы выжечь сознание взрослого человека, требовались большие энергетические затраты, что не оправдывало себя. Тем более что душа живого человека не давала силовой подпитки и не продлевала магу жизнь. Поэтому некроманты предпочитали предварительно убивать жертву. Но что может быть проще, чем уничтожить еще слабый, не проснувшийся разум ребенка? Это не составляло никакого труда. Женщины, радуясь спокойному поведению своих малышей, не подозревали, что держат на руках лишь их опустевшую оболочку. Лилла их ничуть не жалела. Очень скоро эти матери не будут даже помнить о существовании своих младенцев. Они превратятся в заготовки для носферату и в нужный момент станут могучим не—мертвым войском, покорным воле своей хозяйки. Маленькие дети не понадобятся. Из них не получится полноценных зомби, а выращивать их для того, чтобы использовать через несколько лет – слишком дорого и долго. Да и зачем? В этой огромной стране предостаточно человеческого материала. Девушка с трудом скрывала свое отвращение к галатцам – веселым, доверчивым и добродушным. Это не люди, это скот. Как можно быть такими откровенными, во всеуслышанье рассказывать о своих бедах и радостях? Им неведома изысканная скрытность, свойственная жителям востока. До чего свободные нравы здесь царят! Это же омерзительно! Женщины разговаривают с мужчинами на равных, девушки вечерами гуляют с парнями! Они похожи на животных – тупых, похотливых и грязных. Кто не понимает прелести и удовольствия от отказа – тот никогда не познает истинной сладости наслаждения. Настоящая страсть рождается от воздержания. А их песни? Разухабистые, грубые, немузыкальные! Как тосковала Лилла по вкрадчивым, то печально—унылым, обманчиво монотонным, то наполненным соловьиными трелями, то искрящимся весельем, но всегда пышущим страстью и жаром мелодиям Андастана! И как же несправедливо, что такая огромная и богатая страна находится во власти этого примитивного народа! Лишь народ ханди имеет право на жизнь в этом мире! И шеймиды докажут это.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});