Он плыл дальше через ночь над Тихим океаном. Когда он достиг станции слежения на острове Кантон, он вновь повернул капсулу, чтобы увидеть последний рассвет через окно своими собственными глазами. Первые два он наблюдал через перископ, потому что летел задом наперед. Когда взошло солнце, вновь появились светлячки. Гленну казалось, будто он наблюдает восход солнца прямо из их гущи. Он снова стал докладывать на землю, что эти частицы вряд ли от капсулы, потому что часть их находилась в отдалении на несколько миль. И снова это никого не заинтересовало: ни на острове Кантон, ни на Гавайях, над которыми он вскоре оказался. Их занимало другое. Они готовили Гленну небольшой сюрприз, и вскоре он понял какой.
Он находился в полете уже четыре часа и двадцать одну минуту. Через двенадцать минут должны были включиться тормозные двигатели, чтобы замедлить вхождение капсулы в атмосферу. Еще минута и сорок пять секунд ушли на все эти «вы готовы?» и «вас понял», а также на установление связи с диспетчером на Гавайях. И тут последовал сюрприз.
— Дружба-7, - сказал диспетчер, — у нас есть сигнал сегмента 5–1 «Раскрытие посадочного бака». Мы подозреваем, что этот сигнал ошибочен. Тем не менее с Мыса просят вас проверить это — перевести выключатель посадочного бака в автоматическое положение и посмотреть, не загорится ли лампочка. Как поняли? Прием.
До него стало медленно доходить… Есть сигнал… И как долго? А ему даже ничего не сказали — держали в тайне! Я — пилот, а они отказываются сообщать мне данные о состоянии аппарата! Чувство оскорбления было даже сильнее гнева. Если посадочный бак раскрылся — а этого никак нельзя было увидеть, даже в перископ, потому что бак находился внизу, — то во время вхождения в атмосферу мог отскочить тепловой щит. А если тепловой щит отлетит, то пилот изжарится внутри капсулы, как бифштекс. Надо перевести выключатель в положение автоматического контроля; тогда, если бак открыт, загорится зеленая лампочка, и все станет ясно. Но слишком медленно это до него доходило!.. Вот почему они расспрашивали его о положении выключателя — не хотели сообщать страшную правду слишком рано! Пусть завершит свои три орбиты, а тогда уж узнает плохие новости!
Кроме того, они еще хотели, чтобы он поигрался с выключателем. Ведь это глупо! Вполне могло оказаться, что с баком все в порядке, но случилось повреждение где-то в электросети — тогда манипуляции с автоматическим выключателем вызвали бы раскрытие бака. Но Гленн ничего не сказал об этом. Будем считать, что они приняли все это в расчет, иначе можно сорваться на испуганную нервную болтовню.
— О'кей, — сказал Гленн. — Если они это рекомендуют, то попробуем. Вы готовы?
— Да, как только будете готовы вы.
— Вас понял.
Он потянулся вперед и щелкнул выключателем… Лампочка не загорелась. Он тут же вернул выключатель в первоначальное положение.
— Отбой, — сказал он. — В автоматическом режиме лампочка не загорается. Я вернулся в положение «выключено». Прием.
— Вас понял. Это прекрасно. В таком случае, двигаемся дальше — вхождение в атмосферу будет нормальным.
Тормозные двигатели должны были включиться над Калифорнией, а к тому времени, как капсула спустится с орбиты и пройдет через атмосферу, Гленн окажется над Атлантическим океаном, возле Бермуд. Так было запланировано. Диспетчером в Калифорнии был Уолли Ширра. Меньше чем за минуту до того как толкнуть выключатель и запустить тормозные двигатели, Ширра сказал:
— Джон, сбрось тормозной пакет, когда будешь пролетать над Техасом. Как понял?
— Вас понял.
Но почему? Тормозной пакет оборачивался вокруг краев теплового щита и удерживал тормозные двигатели. Когда двигатели срабатывали, пакет слетал. Снова они обращались к теме теплового щита — без всяких объяснений. Но Гленну надо было сконцентрироваться на включении тормозных двигателей.
После запуска это была самая опасная часть полета. Если угол атаки капсулы окажется слишком маленьким, можно соскочить с верхнего слоя атмосферы и снова оказаться на орбите — до тех пор, пока не кончится запас кислорода. У вас больше не оставалось ракетных двигателей, чтобы снизить скорость. Если угол будет слишком отвесным, то нагревание из-за трения капсулы об атмосферу окажется настолько сильным, что человек сгорит в капсуле, а через две минуты капсула распадется на куски — с тепловым щитом или без него. Но главное не думать об этом. Поле сознания очень узкое, сказал Сент-Экзюпери. Что мне теперь делать? Наконец-то наступало время тест-пилота. Ах, да! Я был здесь раньше! И поэтому защищен! Я не попаду в передряги, из которых не смогу выбраться! Ему надо было проявить себя настоящим героем летных испытаний и попытаться выровнять капсулу самостоятельно, по горизонту, с помощью ручного контроля, или предпринять еще одну попытку использовать автоматический контроль. Пожалуйста, Господи… не дай мне нарушить правила. И что бы ответил Господь? (Попробуй автоматику, простофиля!) Он отсоединил и переустановил гироскопы. Он поставил рычаги управления на автоматический режим. Вот ответ на твои молитвы, Джон! Теперь приборы насмехались над тем, что он видел из окна и в перископ. Автоматика отлично работала при крене и вращении. Режим рыскания по-прежнему был отключен, так что Гленн исправил это вручную. Капсула поворачивалась вправо, а он подталкивал ее назад. Просто тренажер «Альфа»! То же самое! Такое же полное отсутствие ощущения движения… Когда он сосредоточивался на приборной панели и не смотрел на проплывавшую внизу землю, он вовсе не чувствовал, что проходит 17 500 миль в час… или даже пять миль в час. Гудящая маленькая кухня, вот и все… Он сидел в кресле, сжимая ручной тормоз; взгляд его был прикован к приборам… Вот она, настоящая жизнь, а не этот вечный бежевый цвет стен симулятора. Настоящее дело!
Ширра начал обратный отсчет перед запуском тормозных двигателей.
— Пять, четыре…
Гленн снова качнул капсулу назад с помощью рычага рыскания.
— …три, два, один, пуск.
Гленн дернул рычаг.
Тормозные двигатели включились по очереди: сначала первый, затем второй и третий. Звук был очень тихий, но в то же время Гленн почувствовал сильный толчок. В какой-то момент во время обратного отсчета он ощущал полное отсутствие движения. А уже в следующий — бум! бум! бум! — сильный толчок в спину. Он понял, что капсулу дернуло назад; теперь он вновь двигался в сторону Гавайских островов. Все так, как и должно быть! Чистое золото! Лампочка-индикатор тормозных двигателей загорелась зеленым светом. Все шло отлично. Скорость капсулы постепенно падала. Через одиннадцать минут она должна войти в земную атмосферу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});