Читать интересную книгу Прибалтика на разломах международного соперничества. От нашествия крестоносцев до Тартуского мира 1920 г. - Любовь Воробьёва

В вопросе самоопределения прибалтийские народы не могли в течение определённого периода времени рассчитывать на поддержку великих держав, в частности государств Антанты (Англия, Франция, США), победивших в Первой мировой войне. Во всяком случае, в Версальском мирном договоре этот вопрос не ставился. К тому же государства Антанты поддерживали «белое движение» в России, выдающиеся представители которого (А. Колчак, А. Деникин) вели борьбу за сохранение Единой, Великой, Неделимой России.

Что касается большевиков, то они, руководствуясь классовым подходом, ставили целью трансформировать Россию в союз трудящихся всех наций, что также предполагало сохранение исторической территории России, однако на основе советской власти, которая должна была блокировать национализм и сепаратизм народов, обретших собственную территорию в результате проведённого национально-территориального размежевания. В рамках этой политики, а также руководствуясь революционной и политической целесообразностью, лидеры большевиков делали малым народам этнически и исторически необоснованные территориальные уступки, которые, как мы можем констатировать сейчас, подорвали территориальную целостность России и вывели из-под её суверенитета значительные территории — плод трудов и жертв многих поколений.

В контексте вышеизложенного важно обратить внимание на то, что государственность Эстонии изначально возникла как советская государственность в рамках государственности Советской России. В проекте конституции Советской Эстонии, или Эстляндской Трудовой (Рабочей) Коммуны, опубликованном 19 января 1918 г. для обсуждения, говорилось, что Эстляндская рабочая коммуна является автономной частью Российской Советской Республики. Взаимоотношения с Российской Республикой и вопросы, касающиеся внешних дел Эстляндской коммуны, разрешаются путём соглашения с центральной властью Российской Советской Республики. Эстляндская рабочая коммуна вполне автономна во всех местных вопросах, ей принадлежит безусловное право в любое время, не испрашивая согласия других народов или правительств, отделиться от России и либо присоединиться к какому-нибудь из других государств, либо объявить себя независимой{335}. В этих положениях проекта конституции чувствуется безусловное влияние большевистского лозунга о праве наций на самоопределение. Вместе с тем не вызывает сомнений, что эстонские большевики не могли мыслить «построение светлого будущего» у себя на родине в отрыве от Советской России. Об этом может свидетельствовать резолюция, принятая в январе 1918 г. на съезде малоземельных и безземельных крестьян. В ней, в частности, говорится: «Эстонский трудовой народ ни в коем случае не должен дать себя запугать буржуазными раскольничьими попытками, а должен идти рука об руку с пролетариатом всего мира. В России правит революционный трудовой народ. Эстонский трудовой народ пришёл к власти при поддержке русской революции, и поэтому он должен и в будущем оставаться в самом тесном государственном единении с этим правительством»{336}.

Верховным органом власти в Эстонии стал Исполнительный комитет Советов Эстонского края. В его состав входили: Я. Анвельт, И. Хейнтук, В. Кингисепп, И. Кясперт, Э. Лель, А. Мяги, X. Пегельман.

Хотя эстонская буржуазия в блоке с прибалтийскими баронами всячески пыталась мешать укреплению советской власти в Эстонии, расстановка политических сил в стране была явно не в её пользу. Об этом могут свидетельствовать выборы в Учредительное собрание, состоявшиеся 12–14 ноября 1917 г. Список большевиков собрал 119 863 голоса, «демократический блок» (демократическая партия и Союз земледельцев) — 68 000, трудовики получили 64 047 голосов, общий список радикал-демократов и Крестьянского союза» — 17 022 голоса, эстонские эсеры — 17 726, русские эсеры — 3027, эстонские социал-демократы — 9244.{337} Таким образом, эстонские большевики значительно оторвались от своих буржуазных и мелкобуржуазных противников, завоевав в целом 66% голосов.

При такой расстановке сил главная антисоветская вылазка представителей национальной буржуазии, конечно, не могла не закончиться неудачей. Дело в том, что лидеры эстонской буржуазии К. Пяте, Я. Тыниссон, Ю. Вильмс предприняли попытку политически реанимировать и использовать в борьбе за власть прежний Губернский земский совет, распущенный 12 ноября 1917 г. Исполнительным комитетом Советов Эстонии. 15 ноября депутаты Губернского земского совета от буржуазных и мелкобуржуазных партий явочным порядком собрались на заседание. Они заявили, что не признают Советской власти, и провозгласили Губернский земский совет единственным носителем верховной власти в Эстонии. Мощная демонстрация ревельских рабочих под большевистскими лозунгами, состоявшаяся в ответ на эти действия буржуазии, показала, кто контролирует ситуацию в Эстонии. Рабочие с красными знамёнами и революционными песнями направились на Вышгород и разогнали Губернский земский совет. Исполнительный комитет Советов Эстонии своим постановлением 19 ноября ликвидировал все органы Губернского земского совета. В течение трёх месяцев был положен конец деятельности уездных земских советов, уездных управ и городских дум как органов власти буржуазии.

Социалистические преобразования в Эстонии, осуществлявшиеся в первые три с половиной месяца с момента установления Советской власти (национализация банков, рабочий контроль на фабриках и заводах, национализация промышленных предприятий, конфискация помещичьих имений и национализация всей земли, роспуск вооружённых организаций буржуазии и организация народной милиции, ядро которой составляла рабочая Красная гвардия, и т.д.), отвечали интересам рабочего класса и сельского пролетариата. Вместе с тем при перестройке аграрных отношений эстонская организация РСДРП(б) не проявила достаточной гибкости. Исходя из соображений экономической эффективности и в твёрдой уверенности в скорой победе социалистической революции в Западной Европе, она сделала основной упор на организацию крупных социалистических хозяйств. При этом не была учтена политическая сторона проблемы, несмотря на то, что на неё указывал Ленин при принятии Декрета о земле на II Съезде Советов: «…успокоить и удовлетворить огромные массы крестьянской бедноты»{338}. Немедленное наделение безземельных и малоземельных крестьян землёй, полученной в результате национализации 2,4 млн. гектаров помещичьих имений, самым убедительным образом показало бы им значение победы революции и превратило бы их в её активных защитников. Но это сделано не было. Напротив, стремление крестьянина получить надел иногда даже расценивалось как результат подстрекательства реакционных сил. Кроме того, большевики Эстонии не сказали достаточно ясно и определённо, что при переходе к общественной системе ведения хозяйства бедняцкие и середняцкие хозяйства останутся неприкосновенными. Такая политика подрывала поддержку советской власти со стороны крестьянства и вскоре сказалась в годы Гражданской войны, причём довольно сильно. Одновременно перегибы в аграрной политике эстонских большевиков играли на руку буржуазно-националистическим и мелкобуржуазным партиям, которые выступали с обещаниями провести через Учредительное собрание закон о разделе помещичьих земель. Например, трудовики требовали раздачи крестьянам национализированных крупных земельных владений «в вечную аренду в границах трудовой нормы», т.е. сколько может обработать одна семья. За отчуждение помещичьих земель согласно трудовой норме выступали и эсеры.

Однако решающим фактором укрепления в долгосрочной перспективе позиций эстонской буржуазии в стране стала немецкая оккупация Эстонии, которая продолжалась около девяти месяцев. Если Брестский мир дал передышку Советской России, которую она использовала для создания Красной Армии, то в областях, отошедших по Брестскому миру к Германии, этот период дал передышку национальной буржуазии и открыл для неё новые шансы в борьбе за своё господство в Эстонии.

VIII.2. Немецкая оккупация Эстонии. Ликвидация завоеваний Октябрьской революции

Принятием Декрета о мире в октябре 1917 г. большевики вывели Россию из империалистической войны незадолго до победы Антанты, но одновременно ввергли её в пучину многолетней иностранной интервенции и Гражданской войны. Державы Антанты проигнорировали предложения Ленина всем воюющим сторонам начать переговоры о мире. На них откликнулись только Германия и Австро-Венгрия, выставившие жёсткие условия. Мира без аннексий и контрибуций не получалось. В соответствии с ультимативными требованиями германской и австро-венгерской сторон государственная граница между договаривающимися странами должна была проходить по линии фронта. Поскольку Эстония по состоянию на начало переговоров (3 декабря 1917) г.) не была оккупирована немецкой армией, она могла остаться в составе Советской России. На это обращал внимание Ленин, обосновывая необходимость заключения мира на немецких условиях. На заседании ЦК 24 января 1918 г. он, в частности, сказал, что, подписывая мир, «мы сохраняем социалистическую Эстляндскую республику и даём возможность окрепнуть нашим завоеваниям … Если немцы начнут наступать, то мы будем вынуждены подписать всякий мир, а тогда, конечно, он будет худшим»{339}. Однако Троцкий, будучи председателем советской делегации в Брест-Литовске и мысливший масштабами мировой революции, пренебрёг перспективой сохранения Эстонии в геополитическом и идеологическом притяжении Советской России. Его заявление, что советское правительство мира не подпишет, но войну прекратит и армию демобилизует, позволило командованию немецкой армии нарушить условия перемирия и начать 18 февраля 1918 г. наступление по всему фронту от Чёрного до Балтийского моря.