Читать интересную книгу Клятва на стали - Дуглас Хьюлик

Впереди обозначился перекресток; слабый свет изливался на место встречи потерянных и забытых улочек. И что с того? Всего лишь очередной поворот, да еще очевидный. Будь там темнее и стань поперечная улица проулком, а я вооружился бы ночным зрением, мне, может быть, и удалось бы оторваться от Волка, но здесь, когда он на подходе, а сверху льется свет? Ему наглядно предстанут все мои действия, и он будет точно знать, куда я пошел. В лучшем случае выиграю за поворотом несколько шагов, да и то потому, что шмыгну проворнее. Как только он протиснется за угол и снова зашагает широко, ему…

Стоп. Угол. То, что надо.

Я совершил последний рывок и дал на повороте кругаля, чтобы мелькнуть на свету. Затем устремился по новой улочке.

Шагов на шесть, потом резко затормозил.

Остановка чуть не погубила меня – подвела не опора, а сами ноги, которые вдруг возжелали подкоситься, и точка. Дыхание вырывалось толчками; мне понадобилась вся оставшаяся воля, чтобы не выблевать желчь, которая возмутилась в желудке. Вместо этого я заставил себя развернуться и сделать два неверных шага назад к перекрестку.

Это была легкая часть задачи. Трудная заключалась в том, чтобы не выронить меч Слоновой Кости по извлечении из ножен.

Тот вышел легко и свободно: чистый, смазанный клинок в потертых ножнах, готовый к служению. Обоюдоострый от кончика до гарды, он был ровен, прям и аккуратно сужался, из-за чего напоминал длинный хищный зуб. Для визави, полагаю, он выглядел еще неприятнее.

Он был светлее, чем мне казалось, и солиднее моей рапиры, но не настолько, чтобы я ощущал в руке нечто совсем чужеродное. Балансировка была лучше некуда даже для одной руки. Клинку словно хотелось взлететь, и свистнуть, и рассечь воздух – смертоносная серебряная дуга, жадная до испытания. Умелый человек мог прорубиться им через толпу – или, к примеру, наскоро разобраться с рассерженным Деганом.

Другое дело, что я плохо владел длинным клинком. Размахивал им, как железной дубиной, не зная не только техники, но и возможностей. Одна моя рука напоминала раздутую колбасу – так же и ощущалась; времени оставалось только на единичное отчаянное движение, и средний шанс уложить надвигавшегося Волка меня не устраивал. Не мудрить, не усложнять, и никакого изящества. Просто прикончить гада, и желательно побыстрее.

Именно поэтому я решил превратить длинный меч Слоновой Кости в копье и приготовился к атаке.

Мне хватило ума взять левее, когда свернул за угол; из этого вытекало, что, следуя за мной, Волк расположится так, что его сабля окажется с другой стороны тела по отношению ко мне. Ему будет трудно отразить удар и еще труднее – контратаковать. Добавить к этому, что я буду колоть, а не рубить, – и его время на ответную реакцию сведется почти к нулю.

Меня тревожило это самое «почти».

Я сделал полшага назад, притиснулся плечами к стене, насколько отважился, и поднял длинный меч, держа его поперек груди и целясь острием в место, откуда ждал Волка, готовый шагнуть и сделать выпад при первом появлении врага. Дыхание вырывалось хриплыми толчками, и сердце стучало в ушах бешеным барабанным боем. Я постарался замедлить то и другое, утихомирить тело из страха, что не услышу шагов.

Напрасные тревоги. Я уловил мягкую поступь туфель, когда он приблизился; услышал скольжение кожи по грязному камню, как только он замедлил ход, готовясь свернуть.

Я сместил вес тела на спину и подождал.

Он появился мгновенно. Только что улица передо мной пустовала – и вот уже Волк с налету вписывался в поворот с шамширом наголо и в напряженном оскале.

Тогда я шагнул и ударил что было сил; руки и корпус толкнули вперед длинный меч, направленный острием в участок, где шея Волка стыковалась с туловищем.

Волк округлил глаза. Нога шаркнула и скользнула в попытке затормозить. Правая рука шевельнулась, чтобы поставить саблю поперек тела для отражения удара. Слишком далеко. Слишком медленно.

Я достал его.

Почти.

Это могло сработать против кого угодно. Меч устремляется вперед, острие находит шею, битве конец. Но это был Волк. И что важнее – Волк с веером в левой руке.

Когда длинный меч совершил выпад и Волк попытался уйти с траектории, он махнул ближней ко мне рукой, а с нею и вдовьим веером Слоновой Кости. Коническое стальное острие, которое безошибочно летело в самое горло, внезапно застряло в многослойных сомкнутых прутьях и отклонилось от курса.

Отбив не вышел ни мощным, ни безупречным, однако его хватило, чтобы перенаправить меч в плечо Волка. И все же удар получился достаточно сильным, чтобы отозваться во всем клинке; острие не то раздвинуло ткань и металл, скользнув в зазор, не то нашло уязвимое место в облачении Волка – и поразило плоть.

Мой враг издал вопль. Он также продолжил движение, отворачиваясь от удара так, чтобы я не мог ни вытащить меч, ни протолкнуть его дальше. Он описал своей саблей зловещую дугу, принудив теперь уже меня отчаянно отбиться, пока голова цела, и выдернуть клинок Слоновой Кости.

Первый удар я поймал, второй пропустил. Волк, будучи Волком, провел комбинацию, скорее всего, безотчетно. Тренировки длиною в пару столетий означали, что всякое сопротивление его удару сверху влекло за собой немедленную атаку снизу. И он достал меня.

Гребаные Деганы!

Я все еще пытался изменить инерцию и перебить его первую атаку, как ощутил второй удар, который обжег мою ногу выше колена. Я охнул и отшатнулся, выставив меч Слоновой Кости, чтобы удержать Волка от продолжения. Волк тоже отступил, не прекращая сыпать проклятиями.

Я попробовал перенести вес на кровоточившую ногу. Она воспротивилась, и взвыла, и застенала, но все-таки выдержала, хотя и не очень прочно. Значит, теперь не убежать.

Что касалось Волка, то у него повисла левая рука и на плече сумрачно распускался кровавый цветок. Он потянулся к ране, но остановился на полпути и вместо этого направил на меня клинок.

– Вот паскуда! – процедил он, брызжа слюной на черную бороду. – Я подумывал забрать меч; может быть, еще проучить тебя за беготню. Но теперь? – Шамшир рассек воздух, и тот отозвался свистом, который был похож на болезненный всхлип. – Теперь я покажу тебе, как поступают с врагами азаарийцы, когда им хватает времени и ярости.

Внезапно мне показалось, что увести Волка подальше от Дегана было не такой удачной мыслью, как виделось поначалу.

Я прикинул, не перебросить ли меч Слоновой Кости в левую руку, а правой извлечь рапиру. Знакомый клинок лучше чужого даже в онемевшей кисти – однако я буду мертв, не успев до него дотронуться. Поэтому я положился на меч и постарался оценить все мыслимые возможности.

Волк двинулся на меня.

Любому известно, что ударить бывает труднее, коль скоро решил исключительно защищаться. Не имея нужды беспокоиться о попадании в цель, обороняющийся может сосредоточиться сугубо на том, чтобы избежать удара. Это не самая разумная тактика в перспективе, ибо высока вероятность, что атакующий в конце концов преуспеет; к тому же если ты не нападаешь, то вся инициатива переходит к противнику, – но в качестве меры, позволяющей выиграть время, это сущее чудо.

Если только не бьешься с рассвирепевшим Деганом – тогда все ставки летят к чертям.

Удары Волковой сабли уподобились ливню. Рубящие, колющие, плашмя, выпады, выбросы – гроза против дырявого плаща: укрыться можно, когда падают первые капли, но рано или поздно промокнешь до нитки.

Спасал меня только меч Слоновой Кости. Его балансировка вкупе с рациональной выделкой позволили мне с поразительными проворством и силой отражать атаки Волка. Держа его двумя руками – ладно, в моем распоряжении имелось полторы руки, – я был в состоянии отбить жесточайший натиск, а длинная поперечина и прямой клинок давали возможность пресекать более тонкие выпады, хотя и с превеликим трудом.

Однако я понимал, что дело мое пропащее. Разве что продержусь до появления местного дозора или Дегана, который доковыляет до нас по чистой случайности. Иначе мне оставалось уповать на какую-нибудь гибельную ошибку Волка, чтобы прикончить его.

Нечего и говорить, что я на это не надеялся.

И даже не сразу заметил, как подоспел конец. Я в сотый раз отбросил клинок мечом Слоновой Кости, а дальше Волк изогнул кисть и воспользовался кривизной сабли, чтобы обойти преграду и пырнуть меня в плечо.

Я разжал правую руку и выпустил рукоять длинного меча. Настал мой черед завопить. Я попытался удержать его левой, но и это не удалось: Волк развернул клинок и ударил меня в лицо поперечиной.

Я рухнул наземь.

Со странной отрешенностью я увидел грязную туфлю, которая пинком отбросила меч Слоновой Кости. Обезумев, я потянулся за ним левой рукой, и ее постигла та же судьба. Я почти ничего не почувствовал.

В мозгу разлилась свежая боль. Она высверливала новые ходы при каждом движении. Я отогнал ее, задавил, обманул – сделал все, чтобы отстала и подождала своей очереди вкупе с остальными страданиями, взывавшими о внимании. У меня, будь оно проклято, еще остались дела; еще были люди, которых предстояло спасти. А если и смерть, то я желал бы встретить ее достойно.