"Его никогда по-настоящему не испытывали на прочность, - угрюмо подумал священник. - Дай Боже, чтоб это никогда и не понадобилось".
Что-то упало со скалы и закачалось рядом с ними, в футе от земли. Веревка. Странная - больше похожа на скрученную ткань или сложное вязание в орнаменте узелков. Кто-то соскользнул по краю и пополз вниз, быстро перебирая пальцами - или когтями? - узелки на веревке. Так быстро, что это напоминало стекающую каплю. Существо преодолело последние футы и молча приземлилось на выступ рядом с пленниками. Оно было меньше ростом, чем его спутники, и куталось в многослойное пестрое одеяние, что закрывало его целиком, до запястий и щиколоток. Под этими покровами на плечах не было гривы, да она и не была нужна. Недостаток физической силы возмещался кошачьей подвижностью. Существо сделало только шаг, так что тени больше не выдавали его в лунном свете, но Дэмьен уже понял, почему эта женщина - а это несомненно была женщина - кажется такой знакомой.
- Моргот, - прошептал он.
И Охотник тихо ответил:
- Именно.
Она что-то крикнула, и хотя слова были непонятны Дэмьену, резкие звуки явно служили предостережением или приказом. Или и тем и другим. Язык существ состоял из свистящих созвучий и лающих гласных, совершенно чуждых слуху Дэмьена, и все же модуляции речи были знакомы. Где-то когда-то в далеком прошлом этот язык, несомненно, испытал влияние человеческого.
"У них не было языка, когда они оставили людские земли. Он развился уже здесь, в изоляции. Чему еще научились они, о чем человеческая раса ничего не знает?"
Один из их стражей что-то пролаял в ответ, и резкий тон ясно показывал, какой род действий ему по душе. Холодный ветер леденил тело Дэмьена, проморозив его промокшую одежду и волосы до того, что они покрыли кожу коркой льда. Глубоко внутри зародилась дрожь, последняя отчаянная попытка тела выработать тепло. Ледяное течение било его под колени. Его охватил страх и злость. Чувствовать, как холод бесполезно вытягивает остатки жизни, когда он может провести последние мгновения в бою. Захватив с собой нескольких врагов.
"Если эти ублюдки проспорят достаточно долго, я погибну от переохлаждения". Но что он мог - только сцепить зубы, чтобы те не стучали, пока переговаривались ракхи, - вполне возможно, что им хватило бы и этого стука, чтоб убить его, и вряд ли они стали бы доискиваться причины. Сиани была здесь, и это все решало. Если ее присутствие связывало руки Охотнику, о Дэмьене нечего было и говорить. Он не смел шевельнуться, чтобы гнев ракхене не обрушился на нее.
Наконец, по-видимому, они достигли какого-то соглашения. Один из стражей проревел приказ и ткнул Дэмьена прямо в грудь. Потекла кровь, заливая куртку. Но если рана должна была разозлить священника, заставить его утратить контроль над собой, то получилось наоборот. Один из ракхов резко завернул ему руки за спину и связал, но Дэмьен хранил полное спокойствие - насколько позволяло быстрое течение, - хотя грубые веревки больно врезались в запястья. Ремни перевязи дернулись - значит, его к тому же обезоружили. Он увидел, что с Джеральдом Таррантом обошлись точно так же. Смотреть в глаза посвященному было трудно - в них горела жажда убийства, - но он вытерпел все, как и Дэмьен. Выбора не было.
Шаг за шагом они мучительно преодолевали течение, добираясь туда, где их ожидали товарищи. Дальше они шли уже вместе - Сиани и Сензи, которых подталкивали в спину, осторожно пробирались по полуразрушенному уступу. Спотыкаясь, оскальзываясь, не в состоянии помочь себе руками, священник и Охотник брели по воде, полагаясь на то, что стражи помогут им удержаться на ногах. Те не всегда помогали. Несколько раз Дэмьен тяжело падал на колени, грудью разбивая воду. Однажды он даже полностью скрылся под водой, и когтистая лапа чужака вытащила его из воды, дернув за ворот куртки, точно это был щенячий загривок.
В глазах Тарранта стояла смерть. "Каково это, - размышлял Дэмьен, душе, имевшей в распоряжении вечность, быть заключенной в таком уязвимом смертном теле?" Он представил, с какой силой бушевали в Охотнике, борясь друг с другом, ненависть и страх, и порадовался, что все это, вырвавшись на свободу, обрушится не на него. Человек, который способен на изощренное садистское убийство лишь ради удовольствия, что же он может сделать со своими врагами?
Наконец показалось нечто вроде берега, и их вытолкали к нему. Уступ, по которому они раньше шли, спускался, расширяясь, почти к самой воде. Подошли и Сиани с Сензи, тоже связанные; двух уцелевших лошадей вели воины-ракхене. Лошадь Сензи и одно из животных Тарранта. Что же везла та лошадь, которой недоставало? Дэмьен подумал о своей лошади, разбившейся о скалы, и его охватила злость. И печаль. Она прошла с ним через Раздел, видела вампиров и прочую дрянь, пережила землетрясение, что сровняло с землей полгорода, и осталась цела и невредима. А теперь... Он ощутил пустоту потери, и резкая боль пронзила его онемевшее от холода тело. Ледяной ветер продувал его насквозь.
"Чтоб тебя, - выругался он, как будто лошадь могла его услышать. - Ты выбрала дьявольски удачный момент, чтоб умереть".
Они достигли края уступа, и сильные когтистые лапы втащили их наверх. Острые когти вонзались через одежду в мясо, как крюки мясника врезаются в свежеосвежеванную тушу. Лицо Сиани было белым от шока, за ней тащили Сензи, бледного от страха. Дьявол, эти двое хотя бы не промокли. Дэмьен чувствовал себя как рыба на льду.
Ракханка встала перед ними. На грубо вылепленном, покрытом мехом лице сверкали нечеловеческие глаза.
- Вы идете, - прошипела она, - или вы умрете. Тут же. Вы поняли?
Дэмьен отрывисто кивнул, ожидая, что его товарищи сделают то же. Ракханка указала на Охотника и резко рявкнула приказ на своем языке. Ракх, стоявший за Таррантом, оторвал от своего пояса расшитую орнаментами ленту и прежде, чем посвященный спохватился, завязал ему глаза. Дэмьен услышал, как Таррант резко вздохнул, увидел, как напряглись его бицепсы, будто он испытывал прочность пут на руках, почувствовал ярость, окутавшую посвященного темным облаком, но если тот и мог как-то освободиться, он не стал ничего делать. Повязка плотно охватила его голову, лишив его и зрения, и Видения. Дэмьен не знал, может ли посвященный задействовать Фэа, не видя потоков... но вдруг понял, что знает. Женщина видела Охотника на Морготе и знала его власть. Она связала его крепко-накрепко.
"Час от часу не легче".
Их повели на юг. Ракх вонзил когти в воротник Тарранта и потащил пленника за собой; Дэмьена погнали за ним - острие ткнуло его в спину, прорвав одежду. "Будь моя воля, ты бы подавился своим дерьмовым копьем". Священник чувствовал, что Сиани и Сензи идут следом, чувствовал тепло их тел, острый привкус их страха. Зря они шли сюда, зря были так неосторожны... Но выбора-то не было. Они предусмотрели все, что могли, но сама земля восстала против них. Разве от этого возможно уберечься человеку?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});