Читать интересную книгу Змеиное гнездо - Томас Гиффорд

И весь этот бред насчет прищучить ЦРУ и прочих. Сколько шуму, а все – деньги. Как всегда. Куда мы денемся без разведслужб, которые за всеми шпионят, пытаются свалить плохих парней; следят за террористами и складами нервно-паралитических газов? Да никуда. Ну, угробил кого-то этот Хэзлитт – кого там нашли в реке, еще по ящику показывали? Ну и что? Я работаю на компанию, у которой больше миллиона рабочих по всему миру, и ни хрена их не волнует, кроме курса акций – и не говорите мне, что они никогда не убивали никого, кто оказался у них на дороге! Бизнес есть бизнес, что, не так?

Лучшее решение – всегда самое быстрое, а это и есть самое быстрое решение. Мир принадлежит корпорациям, и играют они по правилам корпораций. Или мы теперь по тем же правилам играем. Черт его знает, кто начал первый. Но речь Боннер толкнул что надо.

Они свели весь шум и буйство кампании к простой сути. Ведь в конечном счете все просто.

– Скажем прямо, с экономикой порядок. Боннер с налогами не пережимает. У моих ребят хорошая работа. И я не живу в каких-нибудь там городских трущобах, и они тоже не живут. Производим больше на экспорт: Индия, Япония, Китай. Вовсе неплохо, если подумать. А наркотиками уже так сыты, что, пожалуй, спрос упадет. И мы с женой проводили отпуск в Аризоне. Катались на верблюдах. А они всю кампанию втолковывают нам про разведывательные сообщества! Боннер, мол, продает нас в низовья реки! Да это наша река! Все реки наши, если хочешь знать. Террористы – это да, проблема. Но они что, взорвали Чикаго? Или Айвеннстоун? Да ни черта! Что они, в сущности, могут-то? Тут вопрос в том, откуда смотреть, так? Если влез в вашингтонскую кучу дерьма, начинаешь думать, будто это важно. А мой совет: держись настоящей жизни. Все будет нормально. Америку не так легко потопить. Мы на вершине, на вершине и останемся. Кого-то, может, и убьют, но Америка выживет, будь уверен.

– Чертовски верно! Знамена еще реют, мой друг.

– За это и выпьем! Знамена еще реют!

Президент собирался начать, и двое говорунов, подняв тост, сползли с табуреток и положили на стойку плату за выпивку. Потом переключились на обсуждение разных моделей механических газонокосилок и, смеясь, спорили, кто намотал на них больший километраж. Лицо президента подали во весь экран.

– Друзья мои демократы. Я принимаю ваше выдвижение.

Новый взрыв восторга: воздушные шары, музыка, плакаты. Я посмотрел немного, заказал еще пива, а потом отправился искать туалет. Когда я вернулся, президент говорил:

– Разумеется, без мощной разведки государство безоружно. Я никогда с этим не спорил… Но разведка должна стать лучше, чем есть сейчас, действовать лучше старой. И, под конец… – Он говорил, и одновременно говорили люди в баре, так что продолжения я не уловил, но не жалел об этом. Глаз камеры высмотрел Терезу Роуэн и первую леди, обе сияли, и Ларкспур в ВИП-секции то понимающе кивал чему-то, то улыбался какой-то шутке. Таким молодым и здоровым Ларки не выглядел много лет. Он снова был в центре событий, адреналин всей нации струился в его жилах, и молодость словно вернулась к нему. Лицо светилось уверенностью и обостренным пониманием нужд народа. Моя работа становилась труднее и труднее. Ларки внушал инстинктивное доверие.

Аплодисменты были бурными и продолжительными, в толпе улыбались, приветственно кричали, радовались и предвкушали победу на выборах. Воспоминания о потере Хэзлитта и Тейлора уже поблекли. С неимоверной скоростью поток информации, вынесший на миллионы телеэкранов лицо президента, уносил в прошлое жизнь и смерть. Происходящее одним словом объясняло природу времени, и любое односложное слово подходило для объяснения. Имя Эллери Ларкспура уже оттесняло их имена – как-никак он был жив и продолжал игру, а что касается двух других, поговорка «с глаз долой – из сердца вон» представлялась в общем неплохой идеей. Правда о Хэзлитте и Тейлоре должна была проникнуть в общественное сознание, как не слишком приятный вирус, от которого лучше избавиться поскорее, без лишних анализов, потому что, вполне возможно, вам ни к чему или не хочется знать правду. Общество охраняет себя, предпочитая сегодняшнее и мимолетное мертвому, и думает о будущем, а не о прошлом. В целом так даже лучше. В конце концов, каждому приходится решать, что делать с собственной жизнью, будь он президент, или Том Боханнон, или Элизабет Дрискилл. И мне тоже. Ты еще не успеешь заметить набегающую волну, а она захватит тебя и унесет в прошлое, будто тебя никогда и не было в живых, и я подозревал, что именно потому многие, предчувствуя наступающее цунами, ищут веру. Я допил пиво и поймал себя на том, что задумчиво разглядываю отражение в зеркале за баром. Я улыбался. Совсем чуть-чуть. Бармен поймал мой взгляд и повернулся ко мне.

– Легко пришло, легко ушло.

Я согласно кивнул.

В самом деле, поразительно! Чарли заставил их себя полюбить.

Я задумался, стоит ли поступать хорошо и правильно. Доводы были не в мою пользу.

Я подхватил портфель и замешался в толпу занятых только собой пассажиров. Они спешили по коридорам к своим самолетам, погруженные каждый в свою жизнь, и так и должно быть. Радости недельного политического представления остались позади. Все закончилось, рейтинги на высоте, рано или поздно мы узнаем, имеет ли все это хоть какое-то значение для нашей жизни. Я чувствовал себя затерянным в толпе: обычный американец, который любит свою страну и для которого она вовеки остается тайной. Я остановился перед последним телеэкраном перед выходом на посадку. Поднял глаза и почувствовал, как комок подкатил к горлу при виде старого друга. Его лицо было спокойным и внушало уверенность, взгляд говорил каждому, что все будет хорошо. И я с трудом сглотнул, потому что, как каждый американец, услышавший призыв к порядку и действию, знал, какие слова прозвучат сейчас. Его лицо чуть расплывалось у меня перед глазами, и я делал, что мог, чтобы мои чувства не отразились на лице. Я из тех, кто всегда со слезами на глазах смотрит на флаг своей страны, и ничего тут не поделаешь. И я услышал эти слова, и увидел первой мою любимую Элизабет, а потом Рэйчел Паттон, Хэйза, Дрю и Уоррингера, Ника Уорделла, Криса Моррисона, Лэда Бенбоу и остальных, я видел, как они смотрят и слушают, видел их всех и слышал слова, и я стиснул зубы, отгоняя глупое, непреодолимое чувство, вросшее в плоть и неподвластное мне.

…А теперь мы должны укрепиться духом и приготовиться к кампании, которая даст нам право гордиться…

…Мы должны помнить о принципах свободы и демократии, за которые из года в год гибли американцы…

…Я со смирением принимаю ваш выбор и посвящу все силы души и тела тому, чтобы оправдать ваше доверие…

…А теперь пора пожелать вам доброй ночи со словами, записанными в глубине сердца каждого, кому приходилось занимать этот пост…

Благослови и храни, Господь, всех вас…

Благослови, Господь, Америку.

Нью-Йорк–Вашингтон–Шугар-Буш,

Вермонт–Шелтер–Айленд,

Нью-Йорк–Дюбек

Примечания

1

Дайм (англ. dime) – монета достоинством в 10 центов, или одну десятую доллара США. Дайм является самой маленькой (как по толщине, так и по диаметру) из всех монет, выпускаемых в настоящий момент в США. – Прим. ред. FB2.

2

Прозвище жителей Айовы. – Примеч. перев.

3

Цитата из книги Л. Кэролла «Сквозь зеркало, и что там увидела Алиса». – Примеч. перев.

4

Аллюзия на «Скотный двор» Дж. Оруэлла. «Все животные равны… но некоторые более равны, чем другие». – Примеч. перев.

5

Франклин Делано Рузвельт (1882–1945) – 32-й президент Соединенных Штатов с 1933 по 1945 годы (4 раза избирался на этот пост). – Прим. ред. FB2.

6

НДК – Национальный демократический комитет – Прим. ред. FB2.

7

Выражение принадлежит Аристотелю. «Человек – политическое животное». – Примеч. перев.

8

Один на один (исп.).

9

Эрхарт А. (1897–1939) – американская летчица, первая женщина, перелетевшая Атлантику; пропала без вести над Тихим океаном во время кругосветного перелета.

Хьюз Г. (1905–1976) – американский мультимиллионер, киномагнат, авиатор-любитель и плейбой; в пятьдесят лет резко порвал с прежним образом жизни и фактически исчез – лишь в 1971 г., после публикации его «автобиографии», написанной на самом деле К. Ирвингом, выяснилось, что он живет отшельником в некоей гостинице в Лас-Вегасе, откуда и руководит своей империей. – Примеч. ред.