— А-а-а!.. Что б вы!.. — только и вырвалось у каран-тинщика.
Спустя минуту «Сынок» влетел в распахнутый грузовой люк посольского корабля и попал в силовые захваты. Спасены!
Пресс-конференция шла полным ходом. Черный археолог Платон Рассольников вещал на всю галактику. Он был привычно раскован'и не выказывал ни страха, ни волнения.
На небольшом столе рядом с ним были разложены отнятые у Первого Жреца артефакты. Здесь лежали и Ногти, и Пальцы, и Волосы, и Слюна Мамбуту. Платон побоялся доставать только Око Истинного Бога. Перед началом пресс-конференции операторы минут десять снимали их так и этак.
— …и теперь не остается никаких сомнений, что раса пузанчиков не имеет ни малейшего отношения к пандемии изменки. Они стали жертвой трагической ошибки Карантина, которую необходимо исправить как можно скорее. Истинная причина взрывных мутаций — артефакты из Следа Моргенахта. Артефакты — секретное оружие бочайских партизан. Партизан с отсталой планеты Бочаста-Роки-Шиа, которые объявили войну всей галактике.
В раскаленных лучах юпитеров Платон жарился словно на экваториальном пляже в полдень, то и дело вытирая пот со лба. Возможно, репортеры поверили ему, но сейчас они ни за что не признаются в этом. Репортеры казались археологу алчущими крови хищ-никами-фуркатами. Они должны показать в новостях такое, чтобы у их зрителей волосы встали дыбом.
— При всем уважении лично к вам, мистер Рассольников, нам нужны веские доказательства. А где они? — хорошо поставленным баритоном произнес самый опытный из репортеров Джон Малапуго. «Си-Би-Эс» чаще других посылает его в горячие точки галактики.
В воздухе над головами прессы возникла голограмма — две фразы большими красными буквами: «Рейтинг падает. Через минуту выйдем из эфира». Все глаза были обращены на Платона, а он подавленно молчал.
— У меня есть пленка с Бочасты, где отродясь не было ни одного пузанчика. Местные животные то и дело меняются. Вот поглядите…
На стенном экране разыгралась драма, которую в бочайских джунглях заснял Кнутсен. Безобидный гигант слонопотам превратился в ящера, с ним схватилась стая голодных чайкосорок, превратившаяся в мусильского птерозавра, а затем ящера обглодали пираний.
Экран погас. В конференц-зале недолго царила тишина.
— Трогательная сценка… Но где гарантия, что причина этих превращений — Ногти Мамбуту? — заговорил седовласый корреспондент «Эн-Би-Си» Харальд Ош. — Момент заражения остался за кадром. Пузанчики могли бомбардировать планету, сбрасывая с орбиты капсулы с вирусом, или отправить на Бочасту зараженные посылки.
— Какая чушь! — негодующе воскликнул Платон. — Зачем пузанчикам атаковать захолустную Бочасту?! Дело в том, что Ногти Мамбуту валяются по всему Следу Моргенахта, и звери порой наступают на них.
— Могу сходу выдать пяток версий, объясняющих, зачем пузанчикам понадобилась Бочаста, — подал голос Джон Малапуго из «Си-Би-Эс». — Например, они отрабатывали в захолустье тактику террора, прежде чем напасть на Старую Землю. Бочаста — удобное место для тренировок. На нее всем наплевать. Вам достаточно или мне продолжить?
Рассольникову нечего было ответить, и он пошел с другого конца:
— Но с какой стати пузанчикам атаковать Землю, где им так нравилось жить?
— Наивный вопрос…— рассмеялся Малапуго. — Они сбивали цены на недвижимость. Зараженная планета на порядок падает в цене.
Археолог исчерпал свои аргументы, но так никого и не убедил. Время уходило. Сейчас каждая секунда стоила ему года жизни. Если Платон немедленно что-нибудь не придумает, все усилия станут напрасными. Проиграет он, «Сынок», Пустельга и Серый Лис, потому что сенсация не состоится, и ничто не помешает Карантину втихую расправиться с незаконным корабликом и кучкой отщепенцев. Проиграют сидящие в лагерях пузанчики, которых уже никто и никогда не сможет вытащить на свободу. Проиграет Непейвода, который, пользуясь дипломатической неприкосновенностью, влГез в земные разборки и поставил под угрозу авторитет фффукуараби. Его, конечно, не убьют и даже не бросят в темницу, но Послом ему больше не быть. Проиграют и репортеры, попавшиеся на пустой крючок и зря занявшие драгоценное эфирное время. В информационных корпорациях, где каждая минута стоит миллиарды, за такие ошибки по головке не погладят.
Рассольников мучительно искал выход. Ему казалось, что объявленная минута давным-давно миновала, но секундная стрелка висящих на стене часов замерла. Он глянул на своих товарищей по несчастью — и уж лучше бы он этого не делал. Кнутсен и Пустельга понуро глядели в пол. Лишь «Сынок», расположившийся в грузовом трюме, был уверен: мой папа — всех умней и непременно победит.
— Покажи им удава! — от микрочипа к микрочипу передал археолог Серому Лису.
— Я не делаю этого по заказу. И разве тебе не жалко людей?..
Пауза затянулась. Секунды здоровенными градинами долбили макушку. Атмосфера в конференц-зале посольского корабля накалилась. Репортеры ерзали на стульях, снова и снова глядели на мелькание цифр рушащегося рейтинга и мысленно матерились.
— Что же делать?! — с помощью микрочипа спросил у Кнутсена Рассольников.
— Ты знаешь сам…— многозначительно ответил спецагент.
* * *
И тогда археолог понял. Он ведь с самого начала предчувствовал, что тем все и кончится, но до последнего момента надеялся перехитрить судьбу. Но вот время пришло, и отступать некуда.
— Сейчас! Сейчас я докажу! — в мертвой тишине воскликнул Платон.
Выдержанная пауза создала должный драматический эффект, что затем признали многие видеокомментаторы. Рейтинг снова подскочил, и из эфира их пока не выкидывали.
С отчаянной решимостью Рассольников протянул руку к Ногтю Мамбуту, взял его со стола и стиснул в кулаке. Ничего не произошло. С невероятным облегчением и ужасом Платон смотрел, что секундная стрелка на стенных часах перевалила число «12» и быстро поскакала по второму кругу, а процесс все не начинался. — Сейчас! — пустив петуха, снова крикнул археолог. Вскинул руку над головой — и вот тут оно случилось. Свет в глазах его померк, а когда мгла рассеялась, сиятельный граф Платон Рассольников обнаружил, что зачем-то стоит на столе. Посмотрел на аудиторию и поразился: у нескольких репортеров отвисли челюсти, остальные зажимали рот руками, давясь от смеха. Он не мог понять, с чего это они.
Пустельга держалась ласторуками за свою вытянутую черную голову, одновременно закрывая ими большие человеческие глаза. Ходячий муравейник Непей-вода, по случаю пресс-конференции принявший человеческий облик и облаченный в парадный посольский мундир, подавал Рассольникову непонятные знаки. Но по его лицу ничего не разберешь. Кнутсен смотрел на Платона, выпучив глаза. При этом он поднял большой палец правой руки. А видеокамеры с эмблемами знаменитых информационных корпораций снимали, снимали… Операторы прилипли к видоискателям — как мухи к липкому стеклу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});