— Ух, ничего себе! Я слышал об алхимиках. Но они же вроде бы искали способ делать всё золотым?
— Это аллегория. Делать «золотым», это значит, зарабатывать золото тем, что ты умеешь лучше всего. «Делать золотым» — это делать полезным, нужным, необходимым, самым важным и главнейшим. На самом деле философским камнем является нечто иное. Но об этом потом.
— Кровь как элексир бессмертия? — повторил задумчиво Лука.
— А ты думаешь, почему они так трепещут перед символом чаши с кровью Христа?
— Да неужели же они…?
— Именно.
— Они знали её свойства…?
— Да. Как ты уже понял, наша кровь может воскресить, излечить, продлить жизнь.
— А может они искали чашу, но не в прямом смысле, а в переносном? Может они искали женщину-небер? Женщину со священной кровью богов. Мою мать.
— Ты сейчас о чём? — не понял Гэбриэл.
— Я о свитках под Храмовой горой, тамплиерах и Священной чаше Грааля. Чаше! О Чаше Грааля! О женщине из рода Грааля!
— Возможно, ты прав. Но теперь сложно найти концы той истории с тамплиерами.
— Извини, я тебя перебил. Что ты говорил о потомках Адоная?
— Я говорил, что эти потомки Адоная хотели и меня заполучить. И если не получилось бы меня женить на их представительнице, они бы это сделали насильно или выкачали мою кровь, или посадили на цепь в подвале какого-нибудь дворца, как Самалиэля, которого вы называете теперь Сатаной.
— Почему именно тебя?
— Не только меня, но и моих детей. Но все они оказались обычными, смертными. Это моих детей и спасло от этих извергов, но не спасло от другого. Ну да ладно. А вот теперь о том, как получилось, что я оказался распятым агнцем, принесённым в жертву.
— Да-да. Я уже и забыл, с чего мы начали разговор. Твой рассказ настолько поразителен, что я просто, наверное, несколько дней спать не смогу от изумления! А почему ты не захотел рассказать это и отцу Якову?
— Чтобы не лишать покоя его душу и дух. Он хороший человек. Но человек… — он вздохнул. — Когда я понял, что Иошу Варавву мне одному не спасти, я обратился к совету Семи, которых на тот момент уже было, увы, не семь; оставался я как Гавриил, были: Нафанаил, старый Уриил и старый Михаил. Да мой отец, прежний Гавриил, который удалился в горы и какое-то время жил отшельником вместе с Уриилом среди пустынников. Пока не решил удариться в проповедничество и его не убили в Кессарии в 58 году. Я рассказывал. Из семерых осталось только четыре архангела.
— А остальные?
— Не осталось больше никого. Не рождались больше бессмертные ни у кого. Вообще ни у кого. Самый старый оставался Уриил. Чуть моложе были глава братства Михаил и отец мой Гавриил, несколько моложе их — Нафанаил. Я и Иоанн были самыми молодыми. Позже Нафанаил сказал, что где-то есть ещё ормусы или асуры, то есть асы, люциферы или неберы: у нас много было прозвищ и названий… И назвал Таис, твою мать, которая, как ты понимаешь, ведёт свою родословную от самого Ормузда, бывшего первым Михаилом, наследника Северных земель. Так вот. Когда я пришёл к старикам, между нами состоялся совет. Я тоже участвовал в нём. Было решено принести меня в жертву в крайнем случае…
— Было решено…тебя в жертву? — изумился Лука. — Свои решили так? Ради чего?
— Ради спасения других ангелов. В частности, спасения твоей матери, последней из рода. Чтобы Грааль больше не искал никого из люциферов. Но тогда я не знал о её существовании. И поэтому был крайне поражён тем, что старейшины готовы безропотно исчезнуть, но только не поддаться Граалю. А для этой акции нужно было сговориться и с Синедрионом и с Пилатом и показать Граалю, что я — последний люцифер. А сговориться с Синедрионом и Пилатом, поверь, было сумасшедшей идеей. Но совет решил пойти на такое, чтобы я не попал в руки Грааля. Иначе меня бы ждала участь Самалиила.
— Так, стало быть, Грааль — это потомки Адоная?
— Избранные потомки, царственные правители и жрецы. Сначала они были бессмертными, как и мы, но после того, как Благодать покинула их, они стали избранными смертными потомками Адоная, потомками его царской крови.
— Но ты говорил, что они что-то вроде смертных отбросов люциферов.
— Это будет позже, когда к ним присоединятся недовольные из рода Ормуса, когда на смену войне богов придёт война полубогов, и начнётся противостояние всяческих героев с разных сторон.
— Вроде соперничества Ахиллеса и Гектора?
— Да, чьими родителями был кто-то из богов. И когда появятся всяческие тайные общества, ищущие эликсир бессмертия, рецепт которого утрачен в веках. Понимаешь?
— Ладно, дойдём, думаю, и до этого объяснения.
— Просто всегда находятся обиженные. Наши смертные стали искать возможность нам досадить или самим добиться бессмертия. Или прославиться и заслужить право войти в наш круг, или стать смертными богами среди людей, применяя разные техники, чтобы подчинять себе других людей. Организовали не одно тайное общество и братство, орден, клуб или секту.
— Понимаю. Например, общество вольных каменщиков?
— Вроде того. И вот таких обществ теперь целая туча. И все чего-то хотят потрясающего и уникального. И никто не хочет просто жить и никого не трогать.
— Зависть, — понимающе кивнул Лука.
— Да, наверное… Меня нужно было спрятать у несведущих и разношёрстных римлян. И спрятать так, чтобы никто не посмел перечить римлянам, чтобы не спровоцировать резню. С этим некоторые члены Синедриона, которые были моими учениками, точнее слушателями, согласились, скрепя сердце. Они не доверяли язычникам.
— Понимаю.
— Грааль не стал бы меня отбивать на глазах у всего Иерусалима. Тем более в шаббат.
— Логично.
— Грааль должен был видеть, что я, последний из претендентов на Жениха, умер как жертвенное животное, выпустив в мир колоссальную мощь посмертной энергии, и их надежда на обретение бессмертия и власти над всем Израилем и Месопотамией, да и не только над ними, но и над всем миром, утрачена навсегда.
— Вот теперь я всё понял. И они присутствовали на распятии?
— Да. Это и было затеяно ради того, чтобы они всё увидели. Они всё и видели. Они поняли, что люциферы предпочли принести наследника в жертву, только не отдавать им желаемого Жениха. Никого другого из нас они больше не знали в лицо, поэтому мой отец смог подобраться ко мне в одеянии старого римского легионера и находиться прямо у креста. Именно «римляне» могли это сделать и быть на распятии на законном основании. Только их мы могли привлечь для этой акции. Таким образом, они нам помогли. Грааль думал выйти на кого-нибудь ещё, ожидая, что люциферы придут спасать своего наследника. И каково же было их разочарование, когда они поняли, что никто не пришёл меня спасать и не придёт. А вмешиваться Граалю, тем более в шабат, было уже поздно. Они могли бы конечно устроить засаду и отбить меня, но тогда это переросло бы в бойню и закончилось уничтожением римлянами всего народа Израиля. Думаю, они «кусали себе локти» потом… аж до крови.
— Но никто не знал истинную цель распятия. Я правильно понял?
— Совершенно правильно. Ни Синедрион, ни римляне, ни рядовые смертные ничего не знали.
— А что за посмертная мощь? Эта та сила, о которой ты упомянул, рассказывая о воскрешении Осириса?
— При рождении и при смерти небера его тело выделяет светящуюся энергию. Помнишь, Яков упоминал о ней? Так простые смертные узнавали о рождении бога или о его смерти.
— Что-то типа взрыва сверхновой звезды?
— Точно.
— И ты при распятии выделил эту энергию?
— Было малость. Пришлось умирать по-настоящему, иначе Грааль не поверил бы в мою смерть. Вот для этого и нужен был мой отец, чтобы вернуть меня к жизни, воскресить.
— Понятно… Но если Фламель прожил около 700 лет, значит, кто-то из ангелов был ещё жив в XVIII веке. И если это был не ты, и не моя мать, то кто же тогда?
— Да, видимо кого-то они держали как донора и не давали ему умереть. Или у него был договор. Возможно, это был сам Нафанаил. А может, кто-то из «южан» выжил чудом.
— Так может быть, всё же в мире есть ещё неберы? В Южной Америке или в Африке?
— Сомневаюсь. Я за свои века их так и не встретил. Может, тебе повезёт.
— Это всё как в экранном фэнтези! — поражённый Лука покачал головой. — Так ты на самом деле, на кресте говорил, что предаёшь дух свой отцу?
— Разумеется. Между нами шёл диалог, который никто больше не понимал, ведь Нафанаила и его верного друга Муптаха на казни не было, они поджидали меня возле гробницы Иосифа Аримафейского, который навсегда покинул Иудею и отправился с Саррой и ещё некоторыми приближёнными людьми в Галлию.
— Да-да, помню, ты говорил. И ты «умер» не за человечество, а за свой род ангелов Натуру, — понимающе качая головой, задумчиво проговорил Лука.
— Ну, если смотреть глобально, смотреть шире, то… неизвестно чем бы всё закончилось, попади я к Граалю и появись у них наследник или целая свора двуногих архонтов.