Читать интересную книгу Польша. Непримиримое соседство - Александр Широкорад

13 января, по окончании развода лейб-гвардейского Измайловского полка в Михайловском манеже, Александр II, собрав вокруг себя офицеров, сам сообщил им о вспыхнувшем в Польше мятеже. «Так как многим из вас, господа, — сказал император, — вероятно, неизвестны последние происшествия в Царстве Польском, то я хочу, чтобы вы узнали о них от меня самого. После столь благополучно совершившегося набора, со 2-го на 3-е января, стали появляться мятежнические шайки на обоих берегах Вислы, для рассеяния которых были немедленно посланы отряды. Наконец, в ночь с 10-го на 11-е число по всему Царству, за исключением Варшавы, было сделано внезапное нападение на войска наши, стоящие по квартирам, причём совершены неслыханные злодейства. Так, например, около Седлеца атакованные солдаты оборонялись отчаянно в одном доме, который мятежники подожгли, не видя средств им завладеть. Несмотря на то, храбрые войска наши отбили повсюду мятежников. По первым сведениям, потеря наша заключена в тридцати человеках убитыми, в том числе старый наш измайловский товарищ, командир Муромского пехотного полка Козлянинов. Раненых до четырёхсот и между ними генерал Каннабих. Подобная же попытка была сделана около Белостока, в пределах даже Империи. Но и после сих новых злодейств я не хочу обвинять в том весь народ польский, но вижу во всех этих трудных событиях работу революционной партии, стремящейся повсюду к ниспровержению законного порядка».

Для подавления мятежа в зародыше были приняты соответствующие меры. По распоряжению наместника Константина Николаевича во всём Царстве Польском вновь вводилось военное положение, отменённое в предыдущие годы во многих местностях частными распоряжениями. Было объявлено высочайшее повеление о том, чтобы мятежников, взятых в плен с оружием в руках, судить на месте преступления сокращённым военно-полевым судом, а приговоры немедленно приводить в исполнение, по конфирмациям начальников военных отделов, соответствующих пяти губерниям Царства Польского. Были восстановлены военно-ссудные комиссии, изданы правила о наложении секвестра на имущество всех лиц, причастных к восстанию.

К началу восстания в Варшавском военном округе[135] находилось шесть пехотных дивизий (3-я, 4-я, 5-я, 6-я, 7-я и 3-я гвардейская, в 1862 г. переведённая в Варшаву из-под Петербурга) и три кавалерийские дивизии (2-я, 3-я и 7-я).

Пешая артиллерия Варшавского округа состояла из 32-х полупудовых единорогов, 32-х 12-фунтовых пушек и 32-х 12-фунтовых облегчённых пушек, и также 32-х 4-фунтовых нарезных с дула заряжаемых пушек. Конная артиллерия состояла из восьми полупудовых единорогов, восьми 12-фунтовых облегчённых пушек, четырёх четвертьпудовых единорогов и четырёх 6-фунтовых пушек. Всего в Царстве Польском имелось 90-тысячная армия и 3 тысячи солдат пограничной стражи.

Великий князь Константин поначалу действовал очень бестолково и вместо решительных ударов по мятежникам приказал войскам очистить целый ряд важных населённых пунктов, стянув все свои силы в несколько больших отрядов. Вся тяжесть борьбы легла на пограничную стражу, вначале совершенно не поддержанную войсками. Южная и западная границы Варшавского округа были благодаря этому открыты для ввоза повстанцам оружия, в том числе льежских штуцеров[136].

Ещё до начал восстания заговорщики послали в Париж к одному из видных эмигрантов — Мирославскому[137] — депутацию, которая провозгласила его диктатором. Мирославский принял звание диктатора и отправился в Познань (Пруссия). У Крживосоиза он перешёл русскую границу со своим секретарём Куржиной и двенадцатью офицерами. К нему присоединилось более сотни учащейся молодёжи из Варшавы и окрестностей, всего набралось около пятисот человек.

7 февраля отряд Мирославского на опушке Крживосоизского леса столкнулся с русским отрядом полковника Шильдер-Шульднера в составе трёх с половиной рот пехоты, шестидесяти казаков и пятидесяти пограничников. Поляки были рассеяны. Мирославский с остатками своего отряда бежал к деревне Троячек, где соединился с повстанческим отрядом Меленицкого. Оба отряда заняли позицию на опушке леса у Троячека, где были вновь атакованы и наголову разбиты Шильдер-Шульднером. После этого великий диктатор бежал в Париж, где благополучно почил 22 ноября 1878 г.

Варшавский военный округ

После бегства Мирославского руководство восстанием формально переходило к Мариану-Мельхиору Лангевичу[138]. В начале восстания Лангевич появился в городке Вонхоцке близ Суходнева. У него имелась походная типография, и весь край был наводнён прокламациями. У Лангевича в Вонхоцке собралось более трёх тысяч человек при пяти пушках.

Для разгрома отряда Лангевича в городе Радом был создан сводный отряд генерал-майора Марка в составе одного батальона и одной роты Могилёвского пехотного полка, сапёрной роты, двадцати казаков и двух 4-фунтовых нарезных с дула заряжаемых пушек. Уже на походе к Марку присоединились два эскадрона (дивизион) новороссийских драгун майора Красинского, следовавшие из Стопницы через Кельцы в Радом.

20 января 1863 г. генерал-майор Марк выступил в Шидловец, где, узнав от проезжего еврея, что тот видел драгун верстах в десяти за Суходневым, послал в час дня поручика Лускино к дивизиону с предписанием быть на следующее утро в деревне Милицы для присоединения к отряду. Приехав в Суходнев, Лускино был схвачен повстанцами и отвезён в лагерь Лангевича в Вонхоцке, а бывшее при нем предписание отобрано, чем обнаружилось движение отрядов.

Между тем дивизион, прибыв вечером 20 января к реке Лосенице, застал мост разрушенным, а на противоположном берегу обнаружились передвижения мятежников. К рассвету 21 января из Кельц были высланы в подкрепление драгунам три роты Смоленского полка и шестьдесят казаков. В 6 часов утра Красинский, починив мост, двинулся к Суходневу, который оказался не занятым мятежниками. По словам местных жителей, отряд инсургентов в тысячу человек накануне, 20 января, оставил Суходнев и отошёл к Вонхоцку.

При входе в Суходнев майор Красинский получил через еврея записку от генерала Марка с уведомлением, что его драгуны назначены в состав экспедиционного отряда, и с приказанием присоединиться к нему в Бзине. Поэтому драгуны без остановки прошли Суходнев, а три смоленские роты и казаки, не имея приказания сопровождать их дальше, остались в местечке.

Между тем Лангевич, собирая свой отряд в Вонхоцке, отлично знал обо всех передвижениях русских войск. Распустив слух, что Суходнев оставлен и зная маршрут дальнейшего следования драгун, Чаховский подготовил засаду (из трёхсот человек с ружьями без штыков) на лесистом перевале в трёх верстах от Суходнева, на дороге к Бзину. Остальная часть отряда скрытно заняла Суходнев.

Когда оба эскадрона втянулись в лес, засада, пропустив голову колонны, дала залп, и инсургенты бросились на 4-й эскадрон. Драгуны частью открыли огонь, а частью бросились в штыки и вскоре опрокинули нападавших, прогнав их к выходу из дефиле. В это время на выстрелы прискакали казаки из Суходнева и помогли в дальнейшем преследовании.

Между тем майор Смоленского пехотного полка Бентковский, который оставался с тремя ротами в Суходневе, также двинулся на выстрелы, оставив обоз под прикрытием полувзвода поручика Крупского. Как только роты отошли на достаточное расстояние, мятежники, засевшие в местечке, атаковали обоз. Крупский решил оставить Суходнев и, заняв на опушке каменную кузницу, начал отстреливаться. Между тем Бентковский с двумя ротами немедленно вернулся к Суходневу; повстанцы быстро разбежались, и обозу удалось присоединиться к отряду у Милицы.

Стычка драгун и эпизод с обозом задержали генерала Марка до двух часов дня. Не решаясь атаковать Вонхоцк, он стал у Милицы на ночлег. Рассеянные остатки отряда Чаховского отступили к Вонхоцку, разрушив после себя мост через речку Тарновку в селе Парашове.

Вечером к отряду генерала Марка подошли ещё две роты Галицкого полка, направленные из Кельц.

На следующий день с рассветом, присоединив к себе три роты Смоленского полка и казаков и оставив две роты для прикрытия обоза, построенного вагенбургом у Милицы, генерал Марк выступил к Вонхоцку, который и занял без боя, так как Лангевич успел отступить. Заняв Вонхоцк, Марк посчитал экспедицию оконченной и отошёл к Милице, а 23 января выступил обратно в Радом, куда прибыл на следующий день.

Части отряда Лангевича удалось уйти. 31 января 1863 г. Лангевича атаковал русский отряд полковника Ченгери, Лангович опять бежал. На месте его лагеря русские обнаружили три самодельные деревянные пушки.

Лангевич же у Радкова соединился с отрядом Езеранского, но 12 февраля был снова настигнут и разбит полковником Ченгери у местечка Влощово. Лангевич опять уцелел и отправился вначале в Олькумский уезд, а затем в Меховецкий уезд и расположился в селе Гоща в 16 верстах от Кракова. После всех поражений он сумел сохранить походную типографию. В своих прокламациях Лангевич превращал поражения в блестящие победы. Люди охотно верят тому, чему хотят верить, и популярность Лангевича постоянно росла. Его называли вторым Костюшко, а его бегство в Гощу сравнивали с походом Бонапарта в 1796–1797 гг. в Италии.