Читать интересную книгу Воспоминания - Иван Бларамберг

Камыши, которыми заросли озера, кишели дичью, и мои казаки настреляли бекасов, уток и несколько диких кабанов. Мы видели также много пеликанов, но не трогали их, так как их мясо сильно отдает рыбой.

31-го после трех изнурительных переходов я снова добрался до Иргиза, который сливается здесь с рекой Тургаем.

1 августа я рассчитался с погонщиками верблюдов. За 2 1/2 месяца пути от поклажи освободилось 400 верблюдов, и я отослал в аулы 40 киргизов, которые служили мне погонщиками, предварительно заплатив им и выдав на дорогу достаточное количество крупы. С ними уехал и племянник султана Бай-Мухаммеда поручик Мухаммед-Али со своими 160 киргизами. Они также возвращались домой.

Из-за скудных пастбищ я был вынужден перенести лагерь дальше. 2-го мы двинулись вверх вдоль правого берега Тургая; его русло состояло из отдельных озер, в которых было полным-полно рыбы, и мои казаки и солдаты вытащили сетями несколько пудов разнообразной рыбы.

Здесь ко мне вновь присоединился поручик Романов, удачно закончивший свою экспедицию вверх вдоль Сырдарьи. Он привез хороший план своего маршрута. Таким образом, он и я пересекли в четырех различных направлениях на юг и север огромную пустыню Каракум и проложили по ней дорогу для передвижений войск в будущем.

5-го мы выступили в путь в 4 часа утра, взяв направление на запад; обошли огромную соляную лужу Айбугир-Сор, а также озера Калдыколь и Жарколь. По дороге мы наткнулись на большое сводчатое киргизское захоронение, на стенах которого внутри обнаружили грубую цветную роспись, изображавшую группу лошадей, верблюдов, людей и домашний скарб. Покойный, сын богатого султана, был убит здесь из-за вражды (баранты). Проделав 19 верст, мы расположились у озера Майколь, где нашли хорошие пастбища для лошадей и верблюдов. Температура воздуха была равна 22°. 6-го колонна обогнула упомянутое озеро и подошла к Тилькара, широкому ручью, который во время половодья соединяет Тургай с Иргизом. Мы следовали по его течению около 15 верст и расположились, пройдя в общей сложности 30 верст, в пункте, где имелся брод. Однако сначала нам пришлось построить небольшую дамбу длиной 10–12 саженей из камыша через илистый ручей, чтобы обеспечить переправу лошадям и верблюдам. Днем температура еще составляла 22°, вечером после грозы она упала.

7-го мы переправились через Тилькара и прошли широкую равнину с отлогими песчаными откосами; слева от нас осталось озеро Тирисколь. Затем мы перешли Улькаяк, степную реку, состоящую из множества небольших озер, которые связаны между собой болотистыми, поросшими камышом низинами. Эта река впадает в большое озеро, которое с одной стороны соединяется с Тургаем протокой. Вода Улькаяка имеет соленый привкус. В камыше водится много диких гусей, уток, бекасов, дроф и розовых пеликанов, а также сайгаков. В 10 часов мы снова расположились у Тургая, русло которого здесь узкое, с крутыми берегами. Ширина его только 4 сажени, но глубина значительна, вода пресная. Температура воздуха 24°. Всего колонна прошла 18?? версты. Вечером снова была гроза.

8-го мы пересекли холмистую песчаную равнину. Слева и справа от нас остались озера Сасиколь и Балыкчиколь. Совершив переход в 25 верст, мы расположились в полдень у озера Айнегун-Калали, против холмов Карсак-Баши. Было 20°. Вечером грозы немного освежили воздух, а ночью выпала сильная роса. Здесь мы снова соединились с поручиком Романовым, который тем временем заснял левый берег Тургая.

9 и 10 августа были днями отдыха. Термометр показывал в тени 23°. Мы снабдили отряд Романова свежим провиантом, и я дал ему задание следовать по течению Тургая далее на восток, к его истоку, заснять свой маршрут, потом повернуть на северо-запад, заснять водораздел между Улькая-ком, Иргизом, Камышаклы (приток Ори) и Кумаком, а затем двинуться на запад до крепости Орск, где он должен был дожидаться меня. Он покинул наш лагерь 10-го, а 11-го я с колонной выступил в северо-западном направлении прямо по степи к верхнему течению Иргиза. Мы совершили пять дневных переходов по 28–33 версты каждый по волнообразной степи, мимо озер, песчаных холмов и соляных озер. Повсюду нам попадались хорошие пастбища. Температура воздуха была утром 7–8°, днем 18–20°. Во время этих маршей мои казаки настреляли много степных лис, называемых здесь корсаками.

16-го при 7° тепла колонна отправилась в путь. Пройдя 41 версту по холмистой степи, мы в 1 1/2 часа дня прибыли на верхний Иргиз, где расположились у пересохшего ручья Жар-Сай. Воздух прогрелся до 20°. За шесть дней, таким образом, я прошел однообразную степь между реками Тургаем и Иргизом и добрался до Иргиза, примерно в 50 верстах выше того места, где в него впадает Талдык и где колонна останавливалась двумя месяцами раньше (14 июня). 17-го мы сделали дневку. 18-го я отправил в Оренбург почту, а поручика Емельянова с 2 топографами и 50 казаками послал вниз по Иргизу, до устья Талдыка, чтобы произвести съемку реки. Термометр показывал 23° в тени.

Поскольку султан Бай-Мухаммед со своими киргизами решил меня здесь покинуть, чтобы вернуться в свой осенний лагерь на нижнем Илеке, я устроил ему прощальное пиршество, которое приготовили его киргизские повара. Для этой цели я послал ему шесть баранов, пуд риса, необходимое количество изюма, перца и соли; со своей стороны, киргизы закололи несколько жеребят и начали варить, жарить и тушить, как если бы готовили праздничный пир.

Я принимал участие в этом прощальном пиршестве в качестве зрителя. В большой, устланной коврами кибитке сидел Бай-Мухаммед, вокруг него расположились 18 старейшин и султанов. Перед каждым стояла большая деревянная чаша, куда слуги положили большую порцию риса с вареной бараниной. Затем подали тушеную баранину, а также особым, образом приготовленную конину. Каждый гость погружал правую руку в блюдо и ел с большим аппетитом; мясо разрывали руками, не признавая ни вилок, ни ложек, ни ножей. После обеда каждый старейшина приближался к своему начальнику, Бай-Мухаммеду, который клал ему в рот полную горсть вареного риса из своей собственной чаши, после чего тот низко кланялся и уступал место следующему. Эта церемония очень почитается киргизами и является древним, патриархальным обычаем кочевников Центральной Азии. В то время как султаны и баи ели в кибитке, свита устроилась на зеленом ковре степи недалеко от лагеря и поглощала пищу с таким же аппетитом. Было уничтожено много баранины и конины. Люди пили горячий, расплавленный жир из бараньих курдюков, как воду.

19-го колонна прошла несколько верст вверх вдоль левого берега Иргиза, преодолев скальные холмы — последние отроги Мугоджарских гор. Река образовала здесь небольшие озера (плесы). Так как тут располагалось много киргизских аулов, пастбища были скудными. После того как полковник Бай-Мухаммед угостил меня на прощание замечательным кумысом, он покинул колонну со своими султанами, баями, слугами и множеством кобылиц и двинулся в западном направлении на родину. Поручик Емельянов вернулся позднее, привезя съемку 50 верст вдоль Иргиза.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});