Бабкин и Надя возились с подпайкой концов кабеля к распределительной планке. Времени было в обрез. Поярков не раз появлялся в кабине, где устанавливалась аппаратура, сердился и торопил.
Как ни странно, никогда не работавшие вместе Тимофей и Надя понимали друг друга с полуслова. Стоило лишь бригадиру взглянуть на торчащие концы от приемника телеуправления или еще какого-нибудь прибора, как лаборантка мгновенно бросалась к нему со схемой.
В кабине было тесно, поэтому лишние рабочие руки только мешали бы монтажу. Наде приходилось и проверять соединения и закреплять провода на щитках, что вовсе не входило в ее обязанности, но сейчас не до этого — время не ждет.
Вячеслав Акимович должен был следить за работой своих подчиненных, руководить, консультировать, но этого ему оказалось мало: тащил вместе с Бабкиным бронированные кабели — они почти не сгибались, а потому трудно проходили сквозь отверстия в лонжеронах, — измерял напряжение на многочисленных контактах в распределительных коробках, смотрел на экране осциллографа, как прыгают под стеклом зеленые фосфоресцирующие светлячки, и наметанным глазом инженера-исследователя угадывал по ним, как работают основные элементы телевизионного передатчика.
— А это что за провода? — спросил инженер у Бабкина, который ходил по коридорам диска как у себя дома. — Вы, наверное, здесь всё знаете.
— Это? — переспросил Бабкин. — От аппаратов Набатникова.
У Пичуева еще не остыло неприязненное чувство к профессору, из-за которого чуть было не сорвались испытания телевизионных аппаратов. От Пичуева требовали плановости в работе, а тут по приказу Набатникова нарушались все планы, очередность испытаний, он командовал как хотел. Видно, дела его посерьезнее, чем телевидение.
— Вы когда-нибудь видели Набатникова? — спросил Вячеслав Акимович.
— Нет, не приходилось. Уловители его знаю.
Неудобно было расспрашивать техника, и Пичуев замолчал. Если возможно, Дерябин расскажет ему об этих уловителях.
Так-то оно так. Об уловителях Набатникова мог рассказать не только Дерябин, а и любой инженер, который с ними работал. Мог рассказать и Бабкин. Но вряд ли кто из них взял бы на себя смелость объяснить связь между уловителями космических частиц и новыми опытами Набатникова. Здесь был перекинут столь тонкий мостик, что казался он совсем невесомым, а многим и невидимым.
Считая себя человеком технически грамотным, Бабкин догадывался, что работы Набатникова представляли не только теоретический интерес. Изучение космических частиц тесно связано с атомной техникой, чем, вероятно, он и занимался.
Димке Багрецову как-то удалось встретиться с ним в метеоинституте. Это было перед отъездом, после чего Димка напустил на себя важность и даже Бабкину не сказал, о чем шел разговор с профессором. Надо полагать, не об атомной технике. Но Димка ходил с загадочным видом, будто хранил в себе секрет водородной бомбы. А его давно уже не существует. У американцев, что ли, научился? Вот уж поистине дурной пример!
Глава 10
В ПОИСКАХ ВЫСОТЫ
Городок Новокаменск, куда после долгих мытарств прибыл Багрецов, оказался низеньким, одноэтажным, расположенным в котловине.
Именно это и не понравилось Вадиму. Выйдя на вокзальную площадь, огляделся. Где-то далеко синели горы, в небе скользил самолет, а рядом все прижималось к земле: дома, низкорослый кустарник. Даже каменные изгороди, как в кавказских селениях, человеку по пояс. Не видно было и пожарной каланчи, колокольня не торчала в небе. Впервые в жизни Багрецов пожалел, что ее нет. Городок построили недавно, а потому обошлись без колокольни, вероятно не предполагая, что она окажется необходимой приезжему изобретателю.
Да, ему до зарезу нужна была высота. Гора, каланча, колокольня, любая высокая точка, куда бы он мог забраться со своей «керосинкой». Багрецов недоволен — нельзя проектировать города без высоких строений. Явное упущение городского архитектора!
Оставляя на размякшем асфальте следы каблуков, Багрецов бродил по тротуарам Новокаменска, задирал голову, искал несуществующую высоту.
Было уже за полдень. Под ногами прыгала кургузая тень. Вадим снял шляпу. Горячий степной ветер сразу высушил мокрые от пота волосы, как после мытья сушит их парикмахер специальной машинкой. Багрецов вспомнил ее ласковое, теплое дыхание, обвевающее голову, вспомнил хрустящие салфетки, одеколон. Ему так захотелось сесть в кресло перед зеркалом, закрыть глаза, покорно доверившись искусству мастера в белом халате. Он потрогал когда-то мягкие, вьющиеся волосы, сейчас слипшиеся от дорожной пыли, поискал взглядом привычную вывеску, но рука его машинально скользнула по боковому карману, где у самого сердца сиротливо приютилось несколько пятирублевок. Дополнительные траты невозможны. Дорога далека, к тому же неизвестна.
Сегодня утром Багрецов хотел было выяснить, куда отправился Медоваров, спрашивал о нем у железнодорожников, искал груз экспедиции, но ничего утешительного не узнал. Оставалась единственная надежда, что Толь Толич еще не покидал города или, в крайнем случае, не успел отъехать далеко.
Еще в поезде Багрецов думал о невыключенной радиостанции в ящике. Вполне возможно, что она будет работать довольно долго — пока не разрядится аккумулятор. Однако Багрецов все-таки техник, кроме того, привыкший к автоматическим радио-метеостанциям, он не мог (не заметить некоторую закономерность в странном поведении аппарата. Из ящика слышались треск и жужжание, но периодически, через равные промежутки времени. А если так, то легче всего предположить, что, так же как и радио-метеостанция, аппарат в ящике включался часовым механизмом. Вероятно, поэтому никто не заметил при упаковке, что радиостанция не выключена. Никаких тресков и других звуков слышно не было, появились они уже в пути. Багрецов долго ломал над этим голову. Ночью выходил на площадку, вытаскивал из коробки своей «керосинки» тонкий прутик складывающейся антенны, настраивался на знакомую волну, но ничего принять не мог. Далеко отсюда по степям и плоскогорьям мчался поезд. Слишком далеко, а потому не долететь волне, даже если бы радиостанция включилась. И все же настойчивый радист сжигал в «керосинке» вторую бутылку горючей смеси — терпеливо ждал передачи.
Сегодня на рассвете, когда поезд, с которым он ехал, пересекал возвышенное плато, Багрецов опять надел телефонные трубки и услышал стук колес. Ровно через час передача повторилась, Однако в Новокаменске, несмотря на то, что ящик с радиостанцией находился, как предполагал Вадим, где-то неподалеку, приема не было. Надо искать высоту. Она поможет найти Медоварова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});