— Что это? — Я говорю вслух, но обращаюсь к той, что едва ощущается на грани моего сознания.
И она, словно вынырнув из призрачного сумрака, отвечает. Тихим голосом, что звучит в моей голове.
— Капсула времени. Если тело ранено, и ему нельзя сразу оказать помощь, его помещают сюда.
— И давно ты так? — Конечно, та, что заключена в клинках, лишь крошечная часть цельной души Черной Жрицы. Но даже она способна дать представление о той женщине, что, похоже, скоро войдет в мою жизнь. Вот только… Кем? И я, пряча в глубине себя улыбку, искоса посматриваю на потрясенного Рамона. Который… Эх! Какая пара может получиться.
— Он и, правда, хорош. — Вот ведь, не успела еще привыкнуть, что пока клинки в моих руках, она может слышать каждую мою мысль, способна разделить каждое мое чувство. И она, видно ощутив мое некоторое смущение, торопливо отвечает. — Около двух тысяч лет.
— И эта штука действует? — Странное впечатление производит раса Даймонов. Когда с ней сталкиваешься не по рассказам других и не по приданиям, имеющим весьма изысканный слог, но… Очень мало информации, которая позволила бы сделать более близкие к действительности выводы. Наверное, человеческая цивилизация на Земле могла бы стать похожей на них. Если бы… Чуть сильнее поверили в свои способности. И в жизнь, наполненную технологиями, пустила магию.
— Пока еще да. Вот только с каждой сотней лет ее душа уходит все дальше. И шансов вернуть ее становится все меньше. Именно для этого Ярангиру нужен был твой прадед. Его сила должна была разрушить заклинание, что отправило ее в этот сон, от которого невозможно проснуться.
— Так это все не из-за власти?! — Мое восклицание заставляет всех недоуменно на меня покоситься.
И когда голос подтверждает, что причиной всей этой истории является любовь Черного Воина к Жрице Хаоса, я, видя в этом намек, что в жизни много чего происходит по иным причинам, чем жажда быть самым сильным, могущественным и богатым, коротко пересказываю всем остальным то, что мне поведала Асия.
Молчание становится красочным. А взгляды — говорящими. Вот только, создается впечатление, что из присутствующих мало кто в это верит. А… жаль.
Хотя… И мне стало чуточку грустно. Я забыла уточнить, что об этом думали мои несостоявшиеся родственники.
Но это нисколько не приближало нас к ответу на извечный вопрос: что делать?
— Панель управления под изголовьем. Большая кнопка по центру запускает программу идентификации. Если код доступа стандартный, то мне он известен. Если нет…
— Если нет, — перебиваю я тень, — найдем хакера, что взломает эту систему. А если Тиасаль даст мне еще парочку глотков своей крови, то специалист по чужим паролям будет у нас быстрее, чем мы успеем сильно расстроиться. А в самом тяжелом случае, придется вернуть к сознательному бытию Ярангира.
— Будем надеяться, что обойдется без этого. — Голос Олейора напоминает мне еще об одной проблеме. Которую мне предстоит решить. Неожиданно для него, я перестала быть той, о ком надо постоянно заботиться. Кого надо оберегать, с кого надо сдувать пылинки. А вот кем я стала… Да ни кем другим я не стала. Дай обезьяне в руки автомат… Она так и останется. Обезьяной. А те знания, доступ к которым дала вторая книга Равновесия… Всего лишь удобная вещь. С помощью которой сложное становится чуточку проще.
Хорошо еще, у моего принца и с сообразительностью, а самое главное, с внутренним чутьем, дело обстоит нормально и мне не придется долго ждать того момента, когда я снова увижу нежность в глубине его серых глаз и насмешливую улыбку на лице.
Мои пальцы нащупывают кнопку под днищем капсулы и я, скрывая от всех беспокойство, что сопровождает каждое мое движение, вдавливаю ее до упора.
Панель с кнопками и небольшим дисплеем выползает без малейшей заминки. Экран вспыхивает сначала серым, потом матово-голубым. То, что появляется на экране, больше похоже на арабскую вязь. Но, как бы оно не выглядело, интуиция человека, знакомого с компьютерами, наталкивает на мысль о том, что это запрос на ввод кода. И я, следуя указаниям Асии, нажимаю на череду кнопок.
Экран ярко вспыхивает, по нему снизу вверх начинают бежать строчки символов. И я ощущаю, как внутри меня раздается радостный смех.
Получилось.
Верхняя панель отскакивает с легким звуком выходящего воздуха, и я слышу дружный вздох. Женщина, что лежит перед нами, еще прекраснее, чем казалась, укрытая куполом. И я, медленно обернувшись к принцу, демонстративно приподнимаю бровь.
На его лице явное смущение. А вот Гадриэль… Улыбаясь, склоняет голову. Словно признавая, что то, что я сделала — правильно.
Ну, с этим мне еще предстоит доверительная беседа. О том, что в том будущем, что предстоит мне с Олейором, ему придется очень постараться, чтобы вернуть мое хорошее расположение к себе.
— Что дальше?
Она говорит. А я… Понимаю, что как бы страшно это не звучало, я найду в себе силы, чтобы сделать это.
И, попросив всех отойти подальше, приближаюсь к возвышению. Не давая себе ни одной секунды на раздумья. Чтобы от сомнений не дрогнула рука. Чтобы сердце, захлебнувшись, не отняло так нужной сейчас силы. Чтобы выступившие слезы не затмили мой взор.
И жало кинжала вонзается в ее тело. В ту самую точку, где едва заметный узор на коже плотной паутиной перекрывает душе Черной Жрицы возможность вернуться к себе.
И отпускаю рукоять. Ощущая, как мелкой дрожью трясутся ладони, а из груди рвется истерический смех.
Все остальное Асия должна сделать сама.
Холодную руку кладу на лезвие меча и… отхожу. Стараясь не смотреть на то, как становится больше лужица крови на белом мраморе…
… - А у Рамона — новая невеста. И она — Даймон. Так что, подруга, твой случай еще не самый экзотический. — И я, легко и свободно, улыбаюсь ей.
— Ты думаешь? — В ее взгляде еще живут остатки недоверия. Но, похоже, эта идея, а самое главное, те примеры, что я ей привела, наводят ее на мысль о том, что все действительно не так невозможно, как ей казалось.
— Я не думаю. — Я перебираюсь на край постели. — Я знаю. А вот ты, — я оглядываюсь и подмигиваю несколько более растерянной, чем мне бы хотелось, драконице, — в лице всех драконов теперь моя должница.
— Тебе моей крови было мало? — Ну, наконец-то. Прорезалось. Ее взгляд так и пылает притворным недовольством. А следующих вдох застрял где-то в районе груди.
— Мне, может быть, и хватит. Но… — и я еще раз перебираю в уме ту идею, что меня захватила. — Есть кое-кто, кому она очень нужна. — И я задумчиво смотрю на подругу.
Тиа садится рядом со мной и, не сводя с меня своих янтарных глаз, ждет, когда я продолжу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});