Развернувшись и не включая фонарь ПНВ, Серега, пригнувшись, зашустрил назад. Вот только что проходил ветвление справа, шагов пятьдесят!.. Ночник без подсветки был слеп, и ему приходилось ползти на ощупь, цепляя пальцами за ребра тюбинга. Раз, два, три… пять… пятнадцать… Да где же ты, сука?!.. Наконец очередного ребра под пальцами не оказалось, и Серега, вытянув правую руку, наткнулся на пустоту. Коридор! Нырнув в его темень, он тут же врубил фонарь и, едва не срываясь на бег, добрался до противоположного конца. Благо – не длинный оказался, метров двадцать всего.
Здесь была лишь одна комната. Укрывшись, он включил экран коммуникатора и чертыхнулся – карта рисовала тупик. Дальше хода не было. Удачно, мать его, влез… Стоит буратинам заинтересоваться и свернуть – он труп. Против двоих не вывезет…
Хрен возьмете, суки! Сбросив рюкзак, Серега, рванув верхний клапан, выхватил две мины. Воткнул электродетонаторы, пульт управления кинул по полу к противоположной стене – лучше оттуда подрывать, чтоб не контузило. Мины выставил на углу, боевой частью в коридор. Торопясь, повыдрал из подсумков на поясе гранаты, уложил возле стены; сюда же скинул и подствольные. Прислушался – лязг нарастал. Погасив фонарь, он чуть сдвинулся за угол, чтоб не торчать в прямой видимости. По звуку – точно пятисотые, звук движения у трехсуставной конечности немного иной, не как у КШР-400. Да и топот потяжелее. У этих лазерного радара нет, сканировать пустоты не умеют – может, и не заметят… Как бы то ни было – добро пожаловать в гости. Стол накрыт, хозяин ожидает.
В коридоре, нарастая, продолжало бухать – и в такт шагам бухало его сердце. До сих пор он бывал в паутине лишь в составе группы, под прикрытием боевых мотовозов или броневиков. А когда у тебя пятьдесят седьмой за спиной – там и море по колено. Один выстрел – и даже двухтонник вдребезги! Но сейчас, когда рядом не было ни крупного калибра, ни верного, надежного плеча боевого товарища, который взял бы на себя второго контрóллера, Серега вдруг почувствовал себя почти беззащитным. Ну как же так?!.. Не может быть, чтоб так просто все закончилось!.. Столько лет работать, чтоб войти в подразделение… и не вернуться из Джунглей в первом же выходе?! Пятисотые – это кроме пулемета еще и два пусковых блока по шесть гранатометных выстрелов! Может, поодиночке – а может, и разом выдуть, залпом! Все что в комнате – в мелкие тряпочки порвет. Без вариантов, тут даже укрыться негде!..
Лязгнуло металлом, грохнуло о бетон... и шаги замерли. Серега разом вспотел. Словно вмерз в толстую корку пота, льдом застывшую
![]()
на спине. Мозг вопил, железными крючьями ужаса тянул тело в работу, в движение: подскок, уклон влево, нырок за угол – и очередь прямо в башню, в самый центр, где за триплексом торчат камеры! Ослепить, вывести из строя хотя бы одного, а там по ходу разберемся!.. Ведь и мины же есть, помогут! Но мешало что-то твердое внутри. Словно блок какой-то. Железобетонной стеной он торчал посреди хаоса мечущихся мыслей и молчанием своим давал понять: жди, успеется. Крючья рванули раз… рванули два… и вдруг ослабили хватку. И словно в ответ на это в коридоре нерешительно скрежетнуло металлом, будто контрóллеры задумчиво перетаптывались с места на место – и, снова забухав, шаги начали постепенно удаляться.
Серега, как стоял – так и сполз на пол. Сил не было совершенно.
Минут десять он, привалившись к стене, валялся на полу. Организм уже готовился к бою, тянул на передовую внутренние резервы, готовил мышцы к встряске, вгоняя литры адреналина… и вдруг – отмена, и гормон не потрачен. Отходняк пер изрядный: его трясло, как припадочного, аж зубы лязгали. В голове заезженной пластинкой, крутилась одна и та же мысль: это тебе не на тактическом поле в хвост и в гриву машины лупить… Там максимум пульку из воздушки в мяско получишь, а здесь ты почти стопроцентный труп!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Потом отпустило. Закряхтев, Серега поднялся. Стыдно было – аж воротило от себя. Хорошо, не видал никто! Ведь пересрал же! Пересра-а-ал… А понтов-то, понтов… Тоже мне – командир обоймы. Лошара педальный! Тебе только рыбу разводить или за свиньями ухаживать!.. На фермы, сука! В аграрии переквалифицируйся! Или в коммунальное хозяйство, говночистом! Самое твое место!
Правда, в свою защиту он мог сказать, что хоть и испытал страх – но не предательский, обессиливающий и вгоняющий в ступор. Скорее агрессивный. Некую смесь страха, возбуждения и готовности спустить свое тело с цепи. Ведь едва не начал бой! Но тут Серега снова немного себя погнобил – так ведь и к хорошему не приведет! Да, мог бы положить машины, подготовился неплохо. Но что дальше? Охоте конец?.. Выдержка нужна! Хладнокровная, ледяная выдержка! А он…
Продолжая мысленно пинать себя под копчик, он собрал и упаковал все свое хозяйство. Дернул рюкзак, навьючить на спину – и лишь теперь вдруг почувствовал, как же сильно устал. После мощной встряски организм требовал отдыха. И прошел тоже изрядно. Десять километров за семь часов, норматив матерых бойцов. Да и время… Батькины часы показывали половину восьмого. И впрямь пора.
Лучшее место для ночлега – комната с двумя-тремя выходами. Но это для обоймы, когда есть кому на дежурство встать. А для одиночки, чтоб расслабиться и полноценно отдохнуть, нет ничего лучше аварийной капсулы. Капсулы в Джунглях нечасты, одна на пять-десять километров – но Серега знал, что неподалеку такая есть. И, открыв карту, буквально сразу ее нашел – всего в километре. Навьючил рюкзак, подхватил автомат и еще час тащился по галерее, дергая стволом на всякий шорох и ныряя за ребра тюбинга – до полусмерти уставший за день мозг, мучаясь паранойей, рисовал пятисотых с пулеметами наперевес, решивших не лезть в лобовую атаку на подготовленную позицию, а подкараулить в галерее. Впрочем – обошлось. Хотя вполне способны механизмы и на такое.
Над гермодверью в аварийную капсулу, освещая галерею шагов на пятьдесят в обе стороны, желтым светом горела мощная лампа. А напротив, на коробе вентиляции, примостился здоровенный ящер. Грелся, дремал, щуря мелкие глазки, медленно ворочая вправо-влево башкой. На человека даже внимания не обратил. Махровое пятно плесени на стене чуть поодаль было основательно обгрызено – животное пообедало и теперь желало покоя и переваривания. Удерживая его под прицелом, Серега крадучись нырнул за стальную плиту, закрыл, вертанул запорный штурвал – и только теперь позволил себе немного расслабиться. Добрался…
Задраив и вторую дверь, он, наконец, почувствовал себя в относительной безопасности. Конечно, после некоторой довольно продолжительной возни контрóллеры могли бы вскрыть обе гермы и выковырять человеческую козявку – но до сих пор такого не случалось. Вполне возможно, им просто в мозги не приходило, что в тупиковой комнате мог скрываться враг. Да и не проверять же каждую капсулу на предмет запрятавшегося туда человечка.
Вечерний привал – дело нехитрое. Перво-наперво Серега раскочегарил плитку, разогреть консерву. Разводить открытый огонь в паутине строжайше запрещено, каралось смертью. Максимум – таблетку сухого горючего, когда совсем уж припрет; но и то с предосторожностями. Даже в Доме – и там огонь почти не использовался, за исключением некоторых производств. Пожар в замкнутом пространстве уничтожал все, к чему прикасался, – плавилась сталь тюбинга, крошился бетон, выгорал воздух, температуры достигали огромных величин! И не было никакой возможности потушить огонь, ибо воды в Джунглях – минимум. Тут разве переборки хоть как-то помогали, отрубая участок галереи. Но это совсем не панацея: упавшая переборка превращала транзитную в тупик, ибо вернуть ее в исходное не реально, вес ближе к сотне тонн. И самое страшное – при достаточной ее концентрации огонь мог спровоцировать взрыв пыли. Объемный взрыв. А ведь он куда мощнее той же ММ или гранаты. Нередко бывали и обрушения потолка, и обвал целой галереи. И хотя опасность подрыва существовала лишь в Штольнях – для исключения даже малейшей возможности подобного запрет распространялся на любой участок паутины. Это тоже был Закон охоты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
