Мирон злился на себя, что застрял в этой больнице. На Симонову, которая снова разбила тот хрупкий мир, что восстановился в семье. И даже Снежана, которая, как обычно не захотела ни в чем разбираться — вызывала раздражение. Что за манера такая, не поговорив, ни обсудив проблемы — рубить с плеча, словно так будет легче? Да не будет! Их проблемы сами собой никуда не исчезнут, а пока они врозь, можно такого себе придумать…
Когда Снежана не пришла к нему ни в понедельник, ни во вторник — Мирон запаниковал. Ни разу еще не было, чтобы Снежана оставила его в таком положении и даже отказывалась навещать. Неужели сейчас поставлена окончательная точка в их отношениях? Данилов не хотел об этом думать, так как перспектива будущей жизни, в которой не будет Снежаны, вгоняли мужчину в депрессию.
Лечащий доктор, заходивший к нему каждое утро, осматривая Данилова, был очень разговорчивым.
— Жалобы какие-нибудь есть?
— Нет. Когда я смогу уехать домой? — это все, что интересовало Мирона в данный момент.
— Через пару неделек, я думаю, можно будет вас выписать. — Доктор деловито записывал что-то в карточку. — Кстати, ваша спутница была переведена в неврологию. — Добавил он.
— Моя… Кто? — Данилов не сразу понял, о ком это говорит врач.
— Ну… — Доктор немного помялся. — Та девушка, с которой вы попали в аварию. — Нашелся он.
— А для чего вы мне это говорите?
— Ну как же, — на секунду растерялся доктор, — вы же были вместе в машине. Я подумал, вы переживаете. Так вот, с беременностью девушки все в порядке, а вот она сама… Дама…. — Доктор ненадолго задумался, видимо, подбирал слова. — Она немного не в себе.
— Меня это не интересует. — Равнодушно ответил Мирон и повернулся спиной к доктору.
Озадаченный врач вышел из палаты, покачивая головой. А Мирону, и правда, было все равно, что сейчас происходило с Симоновой. Эта тварь сломала ему жизнь! И даже если она там корчится от боли в муках — его это никак не тронет. Не дрогнет его сердце от жалости к этой мерзкой бабе. Он бы и сам добавил ей мучений, если бы это помогло вернуть жену. Вчера вечером Данилову позвонили обеспокоенные родители, которым Снежана сообщила об аварии. Мать была зла на Снежку, но Мирон не позволил ей плохо говорить о своей жене. В конце концов, он и сам виноват, что оказался в одной машине с Симоновой. Будь он более решительным — ничего бы подобного не было! Сейчас бы Мирон был рядом с женой, а не лежал в одиночестве в палате. Неужели это конец его семейной жизни? Мирону не хотелось верить в это, хотя решительность жены в игнорировании мужа — подтверждали невеселые мысли Данилова. Черт, как же ему все исправить? Данилову пришла в голове одна идея и, хотя его самочувствие не было столь хорошим для этого, он попробует осуществить ее. Вдруг у него все получится. Завтра рано утром Мирон на такси поедет домой. Снежку в это время можно будет застать дома, и они успеют поговорить.
Мирон даже повеселел, этот план ему очень нравился. Быстрей бы наступил четверг!
Для Вари Симоновой все слилось в один серый и унылый, бесконечно длящийся день. В ее палату приходили врачи, что-то говорили, но их слова не долетали до сознания Вари. Она спряталась в мягком коконе, который не причинял ей боли. Девушки совершенно не интересовало, что происходит вокруг, в каком состоянии находился ребенок — какое это вообще имеет значение, если Мирон был ей недоступен? Человек, к которому Варя стремилась всей своей сущностью, отказался от ее любви. И от нее самой. А больше Варю ничего не могло задеть. Пусть весь мир катится к черту!
Она проиграла Снежане, которая всегда и во всем выходила победительницей! Какие бы козни не строила Варя, чтобы не придумывала — Снежана отряхивалась и шла дальше. Вот и сейчас Мирон выбрал свою жену, а не ее, Варю! Эту белую и пушистую, до тошноты положительную Снежану. А ведь с ней, с Варей, которая на все готова ради Мирона — этот мужчина был бы счастлив. Она бы боролась за него против всего мира, если бы это было нужно Данилову. Но, увы…. Мирон предпочел ей эту скучную Снежану.
Варя понимала, что ненавидит Снежану, но сил на борьбу у нее не было. Кончились они. Пусть эта семья живет своей жизнью, серой и унылой, раз это им так нравится. А у нее будет совсем другая жизнь. Другая судьба!
Зал ресторана был освещен лишь наполовину. В полумраке Макс со Снежаной прошли за свой столик. Им сразу подали меню. Девушка через пару минут выбрала несколько блюд, и Макс тут же оформил заказ. Они пили вино в ожидании ужина.
— А мне здесь нравится. — Слегка улыбнулась Данилова, обводя глазами полутемный зал. Лишь мягкий свет настенных бра освещал помещение, делая обстановку более интимной.
— Выпьем за наше будущее. — Макс налил вино в бокалы. — Пусть оно подарит нам много ярких впечатлений.
Снежана ласково улыбнулась:
— И пусть все наши желания, которые казались неразумными и дикими, обязательно исполнятся!
Раздался звон бокалов и молодые люди, сделав пару глотков, поставили их обратно. Принесли ужин, и на некоторое время за столом воцарилось молчание.
— После восьми часов здесь будет живая музыка. — Подал голос Макс, утоливший голод.
— Здорово, — улыбнулась девушка, — я люблю слушать оригинальные голоса, а в ресторанах чаще всего включают фонограмму. — Вздохнула Снежана.
— Да, я знаю об этом. — Уголки губ мужчины дрогнули. — Я часто вспоминаю, как мы ходили в филармонию на вечера романсов и джазовых исполнителей.
Глаза девушки затуманились, появились образы прошлого. Она, Мирон, Макс и Варя идут в филармонию, а потом делятся впечатлениями. Они все молоды, счастливы и считают, что
впереди их ждет только безграничное счастье. Как же они тогда ошибались!
Заметив грусть в глазах своей спутницы, Макс выругался про себя: — идиот, нашел что вспомнить!
— Так, бери свой бокал, — обратился мужчина к Снежане, — выпьем с тобой за радость встреч!
— Точно! Мне нравится этот тост. — Снежана отпила из бокала и на миг зажмурившись, насладилась терпким и приятным вкусом вина. — Спасибо, что вытащил меня из дома, Макс.
— Это тебе спасибо, что позвонила мне. — Макс понимал, что очень сильно хотел сделать это сам, но давить на Снежану не мог. Да и не хотел.
Они непринужденно болтали, старательно обходя тему прошлого, чтобы не огорчаться. Сегодняшний вечер они посвятят друг другу. И своему будущему. А каким оно будет — никто из них не знает.
Макс не сводил глаз с раскрасневшихся щек Снежаны. Девушка оживилась, свободно говорила, не была зажатой. Она словно сбросила с себя оковы, сдерживающие ее раньше.