Читать интересную книгу Коммандос из демиургов - Брутальная Старушка

— Красавчик, будь любезен, насколько ты симпатичен, проверь, как там у меня штаны, сухие или я оконфузилась?

Гогочет, но просьбу исполняет и радует, что мочевой пузырь выдержал.

— Да я от страха так сжался, что вообще не знаю, как ты теперь в туалет ходить будешь, — обиженно хлюпнул оный орган, а я прям радуюсь, что мега-позор не приключился.

К нам подлетает Пифчанский и елейным голоском уточняет:

— Ну как, понравилось?

— Ага, — киваю в ответ.

— Может, вернёмся?

— А чего, перенапряглись хрупкую девушку держать? — вместо меня бурчит жаба, отчаянно мечтающая проредить кое-кому перьевой покров.

Короче говоря, болталась я в воздухе часа так полтора, набив за это время целые карманы редкими магическими ингредиентами. Были бы у меня с собой ножницы или пилочка для ногтей, я бы и волос у них настригла, да у Пучика рог отпилила.

Вернулась в пещеру на руках у советника Пельфагора. Аккуратно поставив меня на пол, он повернулся ко мне спиной, и я увидела…ХВОСТ, торчащий у него из кожаных шортов. С криком: "Вау, какая прелесть", двумя руками вцепилась в столь манящую часть тела. Пучеглаз застыл, а я с милой непосредственностью задала давно мучивший меня вопрос:

— Котик, я вот в научной литературе читала, что у вас хвостик караул какая чувствительная зона. Врут или правда? — а сама аккуратно к кисточке подбираюсь.

Спина демона заметно напряглась, а Пифагор хрипло каркает:

— Осторожно!

В этот момент хвост дёргается, я едва успеваю отдёрнуть руку, как пушистая кисточка превращается в костяной шип.

- *вырезано цензурой* теперь мне понятен сакраментальный смысл выражения "шипастный орган".

— Вопрос с зонами повышенной возбудимости снят? — ухмыляется Пифик.

Когда это я признавала свой косяк? Сделав многозначительную мину, подмигиваю в ответ:

— А где у него ещё пупырышки растут?

Два поганца обмениваются быстрыми взглядами и начинают показывать фильм про Трансформеров. Оба покрываются костяными наростами, из локтей и пальцев выскакивают лезвия, да такие, что увидев их, Федька Крюгер сожрал бы свою шляпу от зависти.

Все-таки правду говорят, что уродство притягивает похлеще, чем красота. Передо мной стоят два самых жутких монстра, что может себе представить человек, а я пялюсь на них как на произведения искусства. Клыки в рот не помещаются, языки раздвоенные вывалили, у Пучеглазца рога ещё больше стали (не хотелось бы думать о его жене плохо), зрачки вертикальные, на мордах страшных — бородавки, на груди и прессе — панцири, на пятках — шпоры, одним словом — красавцы, прям хоть хватай, да в ЗАГС волоки. А как стали из пастей и ноздрей дым пускать, да порыкивать для острастки, я уже не выдержала и в ладошки захлопала от восторга.

Они, может, и дальше пытались бы потрясти воображение жителя 21 века, но тут я вспомнила, что меня, вроде как, могут хватиться, да и не плохо бы выяснить, в каком мире нахожусь. Вот уж совсем не хочется, чтобы мне техническое поражение засчитали за то, что покинула пределы Изменчивого.

— Так, мужчины, я, конечно, очень впечатлилась демонстрацией вашей мужественности и всяких выдающихся вперёд частей тела, но, может, соизволите сообщить, с какой целью вы меня выдернули?

Похитители, приняв прежний облик, предложили отобедать в их изысканном обществе.

— Водку переваривать не буду, сразу говорю, — пригрозила печень, прекрасно осведомлённая о моем участие в застольях.

— Не вздумай ничего тут есть, утроба ненасытная, — кольнул меня в бок организм, — мигом аппендицит организую.

Небрежно отмахнувшись от нытиков, лучезарно скалюсь:

— Не вопрос, мужики, только мне надо с друзьями связаться, сказать, что со мной все в порядке, а то, боюсь, в самый разгар веселья сюда ворвётся поисковая экспедиция и испортит нам праздник живота.

— Для тебя, цыпочка, все, что хочешь, — галантно сгибает локоток в крендель Пифчанский, — как насчёт пикничка?

— Только под аккомпанемент ансамбля ложкарей, — нервно хихикаю, и наша троица проваливается под землю.

* * *

Приволокли меня под белы рученьки на бережок реки из огненной лавы. Запахан сероводорода такой стоял, что хоть топор вешай. Жара, как в бане, да ещё над потрескавшейся землёй духи бесплотные летают, косятся затравлено, да вздыхают тяжко. Не место под оттяг, а прям депрессивный отстойник.

— Это что, местная Преисподняя? — крючу кисляк.

— Ну, можно сказать и так. А вообще это наше любимое место, мы тут рыбу ловим, — радостно скалятся.

— Что тут, кроме теплового удара и ожогов, поймать-то можно? — удивляется недоумение, искренне непонимающее, что в филиале Ада может быть хорошего.

— Пардон, но у меня от аромата этого места все пищеварение нарушилось. Нельзя ли куда-нибудь на свежий воздух пойти и вместо рыбалки шашлычок под коньячок организовать? — поддерживаю его нытье, страстно мечтая о кондиционере.

— Вам, девушкам, не угодишь, — удручено вздыхает Пифагор. — Могу предложить пыточную, если тебе тут так не нравится.

— А рюмочной поблизости нет? — наивно хлопаю глазками и прикидываю, чем бы мне себя порезать в случае опасности для моей шкуры.

— Нет, — хохотнул хозяин дивных мест, и пейзаж поменялся.

Теперь мы сидим неподалёку от совершенно обычного озера. Кругом деревья, травка зелёная, птички чирикают, в кустах какая-то зверушка с хрустом чьи-то кости перемалывает. На полянке весело горит костерок, а на нем жарятся небольшие птички. Скатёрка расстелена, на ней выпить-закусить стоит, одним словом — идиллия.

— Голуби мира? — повёл носом аппетит, разыгравшийся от умопомрачительных запахов.

— Гуси перелётные, но они вроде как тоже не за войну, — отбивает подачу Пучик.

Поприкаловав друг друга пару минут, мы наконец сели есть. Демоны, как не странно, ели вполне прилично, руки об скатерть не вытирали, с урчанием в мясо не вгрызались, на винцо не налегали. Я тоже старалась соответствовать, не чавкала и от выпивки наотрез отказалась.

Наевшись, напомнила, что мне нужно совершить звонок другу.

— Ребят, все конечно классно, и я могу тут с вами сидеть хоть до скончания времён, но если мы не хотим, чтобы нам испортили отдых, мне нужно сообщить друзьям, что со мной все в порядке.

— Не переживай, никто не заметит твоего отсутствия, для всех пройдёт не больше одной минуты, — доедая гусиную ножку, порадовал Пучеглазик.

— Уже хорошо, — выдохнуло облегчение.

— А мы на Изменчивом? — осторожно задаю самый животрепещущий для меня вопрос. — Не то что бы мне не нравилось у вас в гостях, но мне нельзя покидать мир, откуда вы меня умыкнули.

— А если я тебе скажу, что мы совсем в другом мире? — выгибает бровь дугой Пельфагор.

— Отвечаю. Сначала ко мне придёт писец, а потом он заглянет к вам. Потому как из-за вас я нарушу условия одного договора и кое-кому проиграю, а на кону стоит очень крупный куш. За это меня сожрёт мой пёс. Я огорчусь и натравлю на вас драконов. Они тут все разворотят, а я лично выпущу вам кишки. Сам понимаешь, должна же я как-то снять стресс. Так мы на Изменчивом или где?

— На одном из его уровней, — сдался Пучик.

— Тогда налёта моих чешуйчатых родственничков можете не опасаться.

— Так ты та самая Сестра драконов, бросившая вызов Творцам? — прифигел Пуфик.

— Ни хрена себе у него разведка работает, — присвистнул мозг, а я уточнила:

— Вообще-то я Дарья, и никому ничего не бросала. Поспорили мы с ними, смогу повторить свой прошлый успех или нет.

— А на что спорили? — подался вперед заместитель местного Сатаны.

— На Ткань Мироздания, — задираю нос чуть не до макушки рядом растущего куста.

Признаюсь, мне удалось их удивить, да так, что только после того, как выкурила пару сигареток, к ним вернулся дар речи.

— На Ткань Мироздания? — первый отмер Пельфагор. Вот что значит начальство, ему всегда по статусу приходится лицо сохранять.

— Ага, я на щелбаны не спорю, — гордо так кидаю.

— Ты хоть представляешь, что это такое? — это уже Пучеглазик вспомнил как разговаривать.

— Смутно, и если честно, она не мне, а моей собаке приглянулась, — небрежно отмахиваюсь от вопроса.

— Ссссобаке?

— Аха, чего не сделаешь ради лучшего друга.

Как они ржали…

— Мавгор, ты только представь, сильнейший артефакт будет использоваться, как коврик для пса, — закатывался Пифагор.

— Повелитель, а ты представь, если на неё ещё и блохи переползут, — вторил ему Пучик.

— Эй, у Сосискина нет блох, — я аж задохнулась от такого наезда на своего любимца.

Когда они закончили ржать, то, естественно, попросили рассказать о моей одиссее. А мне что, не жалко, рассказала, с купюрами, конечно, не настолько наивностью страдаю, чтобы все свои секреты демонам выкладывать. По окончанию рассказа спросила, что таким бравым парням нужно от такой заурядной девушки, как я.