20.25. На связь вышел Олег, сказал, что утром после пересмена надо бы отметить праздник. Я и его послал. До утра еще дожить надо. Пираты — народ серьезный, свидетелей не оставляют. Если не сбить их на подлете, лучше сразу в тайгу бежать. Да и то не всегда местные укроют, вон, в фактории одни китайцы остались. Половина на пиратов работает, если не больше. А другая половина сама помалу тянет все, что под руку попадет. Тут не нашими Отрядами Защиты Ресурсов надо склады, шахты и рудники прикрывать, а регулярными войсками.
Хотя какие сейчас регулярные войска! Смех один. Смотрю в новостях на ихние парады, просто умираю со смеху. Экополиция их чуть ли не до трусов разоружила. Оставила экологически чистое, ха-ха, оружие…
21.17. Что-то моргнуло на мониторе, в нижнем левом углу. Сонливость как рукой сняло. Вроде бы рано… Появилось маленькое светлое пятнышко и быстро поползло через экран. Слишком быстро для огромных грузовых дирижаблей пиратов. Я глянул поверх бруствера — спаренный «эрликон» разворачивался вслед за целью, а рядом на врытых в землю стальных прутьях поводили своими ушками сканеры. Наверно, самолет. Их немного осталось. Те, что на жидком водороде летали, спаслись от сурового приговора ЭКООН. Остальные — штучно в музеях. Впрочем, остались маленькие одноместные авиетки, те, что на спирте летают. У Легасова как раз такая, ему комбинат выделил, для облета постов и огневых точек. Если и этот комбинат закроют, наш ОЗР переведут на Зею. Ну, к этому времени я свой срок уже отобью, пусть другие горбатятся за чистый воздух. А может, в эко перейти? Мы и так у них в подчинении. Платят хорошо, мир повидаю… Статус появится. Ну, были бы деньги, будет и статус. А деньги найдутся.
21.34. Вышел на связь Легасов, проверил, не заснул ли. Велел присматривать за южным сектором. На Чаре все спокойно, отвечаю. Чисто все. Пока чисто. Впереди, километрах в трех, посты охраны комбината. Это на случай, если пираты подберутся сквозь тайгу или по реке. Комбинатские секьюры, — видел я их, — и где только эту слабосильную команду набрали! Ясно дело, все денежки на очистные сооружения пошли. Рудный концентрат, который вырабатывают на комбинате, идет по концессии японцам и бразильцам. А они не хотят особо тратиться на охрану. Поговаривают, что кое-кому выгоднее у пиратов по дешевке скупать, чем со своими же работниками расплачиваться. Видел я одного такого хозяйчика на комбинате. В носу фильтры, в ушах «советники», кожа блестит от биопленки, к поясу бутылек подвешен, а в нем, наверно, трансгенное молочко, которое не каждому магнату по карману. Хочет, наверно, своих правнуков пережить, жучара косоглазый. На нашем сырье в свое время многие успели хорошо наварить, пока вулканы не запыхали и погоду не перекосило. А потом серьезные люди из Экономической Комиссии ООН как дали по мозгам большим начальникам, как разогнали с десяток правительств, так все сразу и поняли, кто в доме хозяин. Воевать к тому времени было практически нечем, а самым драчливым стало не до войны — кушать очень хотелось.
22.00. Опять появился Легасов, а с ним двое с комбината. У одного доха до пят, второй в индийском пуховике. Оба потные. Тот, что в дохе, полез к монитору и, упершись головой в навес, принялся разглядывать цветные контуры облачных фронтов и размытые полосы воздушных потоков. Он, наверно, думает, что вот прямо сейчас на нем появятся светлые овалы пиратских дирижаблей. Может и дождаться! Как на наши головы вдруг повалятся сотни китайских головорезов, и пока одни начнут быстро потрошить склады, другие займутся потрошением всех, кто окажет сопротивление или просто попадется на глаза. Тот, что в дохе, велел Легасову сосредоточиться на южном направлении. Со спутника, мол, что-то засекли… Я заметил его взгляд в мою сторону и понял, что это сказано для меня. Чтобы настороже был. Хрен засечешь со спутника, а не воздушную камбалу, покрытую сверху темной, а снизу светлой краской, которая к тому же и радаром не берется. Одно хорошо, их на тепловое излучение ловят. А поймав — отстреливают. Вот как я отстреляю их из «эрликона», если успею засечь до того, как они меня сверху засекут? Не успею — закидают железными ежиками.
22.57. Легасов что-то зачастил сюда. Только ушли эти двое с комбината, как он вернулся, взял мой коммутатор и стал по очереди вызывать все точки. Северные и западные велел свернуть, а людей перебросить на южное направление. Он что, уже праздновать начал? Пока заново расставит всех, часа три пройдет, не меньше.
23.10. Командир ушел, зато появился Олег. Оказывается, его уже сняли с точки и направили сюда. Это хорошо. У меня фляга припрятана, Новый год отметить, да и за то выпить, чтобы наше дельце небольшое провернулось. С Олегом мы третий год знакомы, учились вместе в Новосибирске на геологоразведочном, но недоучились. Образование — штука дорогая. У Олега дед был генетиком, успел неплохо заработать на омоложении старичков, но все накопления пропали во время второй сетевой войны. Теперь ему приходится ловчить, чтобы после ОЗР было на что свое дело открыть, а я ему помогаю маленько.
01.01.2101
00.15. Хорошо, но мало! Забористая дрянь, этот «маотай». Отметили, ребят на постах поздравили, даже Легасов что-то промычал. Насчет бдительности. Пиратов все еще нет. На Чаре все спокойно. Может, хотят под утро взять нас тепленькими и сонными? Чтоб не заснуть, надо взбодриться. Я сказал, что у Витьки наверняка есть спирт. Олег сбегал к соседней точке и быстро вернулся. С пустой фляжкой. Точка пустая, сканеры отключены, Рубченко пропал. Я схватил коммуникатор, вызвал Легасова. Тот не отозвался. Точки с востока тоже не откликались, только двое на западе пьяными голосами поздравили с новым годом, новым веком и вырубились. Беда…
00.20. Олег по своей личной трубке с кем-то поговорил, ругнулся и полез на бруствер. Я выбрался за ним и увидел на горизонте, в той стороне, где днем небо подпирают трубы комбината, красные сполохи. С севера подобрались, крикнул Олег, уже склады чистят. Схватив спальный мешок и карабин, я махнул стволом в сторону тайги. Но он покачал головой. Река не в ту сторону, а лесом далеко не уйдешь. Надо «эрликон» разворачивать. Да ты что, удивился я, пока будем сканеры переставлять, нас хунхузы пять раз закопают. Им не до нас, сказал Олег, они сейчас погрузят все и отвалят. А на комбинате никого нет, все секьюры давно разбежались. Вот ведь Легасов гадюка, сказал я, усилил, называется, юг, а открыл север. Олег криво улыбнулся и сказал, что Легасов умнее всех нас, и что вчера утром он заметил, как в командирскую авиетку грузили большой кейс, и что Легасов дня два назад интересовался курсом юаня. Продал, сука, ахнул я. Хотел выругаться, но не успел — зашевелились ушки сканеров. По монитору быстро поползло маленькое пятнышко, не прошло и минуты, как оно оказалось в центре координатной сетки. В холодном новогоднем воздухе послышалось слабое жужжание. Это Легасов с деньгами полетел, вздохнул Олег. До границы ему час лета, да и что ему граница! За Чарой ему в любой фактории будут рады, провезут хоть в Москву, хоть в Монголию. Я не успел как следует обмусолить эту мысль, как рука моя непроизвольно потянулась к коробке управления, а палец коснулся на мгновение кружка со значком молнии. Стволы «эрликона» задергались, как припадочные, из пламегасителей с сиплым кашлем рвануло неярким синим пламенем, и в тот же миг то пятнышко на экране рассыпалось, исчезло, а на его месте возникло четко оконтуренная тепловая клякса. Подняв головы, мы увидели, как с неба в тайгу падают горящие обломки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});