– Но почему их семейным адвокатом стали именно вы? – удивилась я. – Сами же говорите, что еще опыта как такового не имели.
Вронская пожевала губами.
– У Лютого уже имелся опытный адвокат, ветхий старик. Достался ему от отца по наследству. Все понимали, что скоро тот сыграет в ящик. А в таких делах, с которыми пришлось работать, ему требовался абсолютно лояльный человек. Кто может быть лояльнее молодой запуганной девчонки? Можно сказать, все главные азы профессии я успела перенять от того старика. А потом дело само пошло.
– Значит, мать Макса невольно втянула вас в свое семейное болото? – с сочувствием я прищелкнула языком. – И потом не пыталась помочь выбраться? Уговорить мужа найти другого адвоката?
– Уговорить? – Вронская с ледяным высокомерием усмехнулась. – Попробуйте уговорить быка не кидаться на красную тряпку, когда у него глаза кровью наливаются. Это проще.
– Значит, вы навсегда остались связаны с их семьей… – пробормотала я, – сначала не по своей воле, а потом, видимо, уже добровольно…
– Я просто делала то, что должна, – отчеканила она. – Алина постоянно боялась за себя, за детей, просила позаботиться о них в случае ее смерти. Даже не винила меня за…
Старуха резко умолкла, словно сболтнула лишнего. Я напряглась.
– За что, Марина?
– Это к делу отношения не имеет, – Вронская поджала губы.
Но мне уже не составило труда догадаться:
– У Лютого с вами что-то было?
– Анита, вы дотошнее любого сыщика. Умеете же, – она хмыкнула.
– Вы были его любовницей! – не отставала я.
– Один раз, – с неохотой уступила Вронская, – он стал моим первым мужчиной. К счастью, я ему не понравилась, и все закончилось.
Лишенная дара речи, я молчала. Что-то в моих округлившихся глазах позабавило адвоката, потому что она с улыбкой добавила:
– Вы, наверное, уже знаете, что я не очень люблю мужчин? С невинностью расставаться в свое время не торопилась, а когда Лютый затащил меня в свой кабинет на глазах у Алины и по-быстрому оприходовал, лишний раз убедилась, что правильно делала. В общем, мы с ним остались глубоко недовольны друг другом.
– Какой кошмар… – я покачала головой.
– Больше всего я боялась, что подруга меня возненавидит. Но оказалось, что это только больше нас сблизило. Ей уже было кого ненавидеть.
– Своего мужа, – поддакнула я.
– Да. Только, Анита, ради всего святого, держите рот на замке. Не слишком уж страшная тайна, но Максим не знает… – адвокат замялась, – и мне не хотелось бы, чтобы узнал. Это причинит ему лишнюю боль и обиду за мать. Не нужно.
– Получается, мне не показалось, что иногда вы относитесь к нему, как к сыну, – заметила я.
– Я обещала его матери заботиться о детях. Старалась привить им крепость духа, как могла. Когда Максим как-то раз пришел ко мне и начал ходить вокруг да около, так ему и ответила. Пусть либо говорит прямо, как есть, либо молчит. Юлить мужчина не должен.
Я представила, как Вронская воспитывает юного Макса и фыркнула.
– И о чем он хотел поговорить? Это секрет?
Старуха ненадолго задумалась.
– Да нет, в общем-то. Спросил, имей я выбор, на чем бы его остановила: сделала счастливыми близких, но всю жизнь мучилась бы совестью, или осталась в стороне и продолжала наблюдать, как мучаются они.
Что ж, это вполне было в духе Макса: готовиться к какому-нибудь ужасному поступку и продумывать его последствия. Почему-то я была уверена, что, не оценив важность шага, он никогда ничего не делал.
– И что вы ответили, Марина?
– Я сказала то же, что и вам. Что в трудной ситуации нужно не поддаваться метаниям и панике, а просто сделать то, что считаешь своим долгом, – адвокат вдруг отвела взгляд и едва слышно добавила: – Если бы я тогда знала, что к чему…
– Вскоре умер его отец, ведь так? – догадалась я. – И все вздохнули спокойно.
Вронская недовольно поджала губы вместо ответа.
– А потом спустя какое-то время Максим убил киллеров Татарина, – продолжила я. – Наверное, к вам уже не приходил за советом? Усвоил урок с первого раза? Что вы тогда почувствовали? Испугались, какого монстра воспитали?
– Своего отца он не убивал, – отрезала она.
– Да, я в курсе. Лютого убил Татарин. Но Максим знал, что это случится. А вы позже сопоставили одно к одному и тоже все поняли, да, Марина?
Вронская помолчала, разглаживая на брюках несуществующую складку.
– Думаю, что даже если бы Максим рассказал мне тогда всю правду, я сама заставила бы его молчать и никого не предупреждать. Дашу было жалко…
Мои воспоминания о последней встрече с сестрой Макса вызвали неприятное ощущение под ложечкой.
– А вы знали о том, что Дарья по-особенному относится к брату? – спросила я, глядя Вронской в глаза. – Только вот сейчас, пожалуйста, не обманывайте меня. Потому что я своими ушами от нее слышала про это.
Брови старухи взметнулись от удивления. Неужели Дарья не рассказала ей, как заманила меня ночью к себе? И охрана не проболталась? Хотя, наверное, о визите-то рассказали, но вот что творилось в стенах спальни, не видел никто.
– Скажите мне, Марина… – выдавила я внезапно севшим голосом, – у них… что-то было? Ну, на почве тяжелых отношений с отцом. Какое-то сближение, пусть неосознанное…
– Анита! – резко перебила меня адвокат. – Да прикусите себе язык за такие слова! Максим никогда не поступил бы так!
Я вгляделась в ее глаза: врет или нет? Но реакция Вронской не походила на актерскую игру, да и раньше она вроде бы не врала мне. Молчала, что-то утаивала, но откровенную ложь не произносила.
– Я же просила не встречаться с Дарьей без меня, – сурово отчитала Вронская. – И здесь я защищала не только ее от вас, как сейчас вы можете подумать, но и наоборот.
– Даже так?! – растерялась я.
Адвокат стиснула пальцы в крепкий замок.
– Поймите, Анита. Я все равно продолжу защищать интересы и брата, и сестры, – она взглянула на меня исподлобья, – но получилось так, что я немного в курсе последней вашей размолвки с Максимом. Вы просто раздавили его своими подозрениями. А ведь ему сейчас и так приходится несладко…
– Отложим избиение моей совести до того момента, как мои нервы немного придут в норму, – взмолилась я, остановив ее жестом.
– Ну хорошо, – уступила она. – Надеюсь, вы найдете в себе силы самостоятельно уладить это с ним.
– Даша была очень убедительной… – покачала я головой.
– Она сама верит в то, что говорит, – сказала Вронская, а мне вдруг вспомнился тот случай, когда Дарья с непоколебимой уверенностью в глазах поведала, что заложника убил брат. Даже мурашки по спине побежали, как в тот раз. – Старший брат – ее идол. Она росла трудным подростком. Не хотела учиться. Правда, если Максим делал замечание, тут же бралась за ум. Его одного слушалась. Я не догадывалась о плохом, пока…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});