Читать интересную книгу Повести и рассказы - Семён Самсонов

Как нарочно, на Манесовом мосту он встретил Зденека Кворжика. Зденек стоял и смотрел с моста на мутную воду Влтавы, побрасывая камешки. Время шло к вечеру, на улицах и мостах людно. Ян, войдя на мост, пошёл по левой стороне, ближе к перилам, чтобы скорее проскочить. Тут, у перил, он и столкнулся с глазеющим на воду Зденеком.

— Ты куда идёшь? — спросил он.

— В новый город.

— Зачем?

— Есть дело.

— Я провожу тебя? — беззаботно предложил Зденек.

Ян Шпачек не сразу ответил. Он знал, что ему нельзя ни с кем задерживаться и, тем более, брать с собой. Но как сказать товарищу, чтобы он не провожал его. Что может подумать Зденек, если Ян откажется. Прошло несколько секунд, пока Ян собрался с мыслями.

— Знаешь, Зденек, тяжело заболел дядя Вацлав. Я спешу за лекарством к одному доктору.

— Вот уж и врёшь! — возразил Зденек.

— Ну и не верь! — сердился Ян.

— Я же сам сегодня видел его. Он совсем здоров.

— Вот что, Зденек, не веришь, беги сейчас к нам и проверь, — сказал Ян, рассчитывая отделаться от товарища.

— Была нужда! — ответил тот.

— Ну, я пошёл.

— Пойдём, я провожу тебя, — просто сказал Зденек.

Яну Шпачеку ничего не оставалось, как согласиться с товарищем. Он проклинал себя за то, что пошёл по левой стороне, жалел, что проторчал тут три-четыре минуты, тогда как его ждут дома и там, на Парижской улице, дом пятьдесят девять, квартира три. Но больше всего тяготило его присутствие Зденека, который шёл молча, беззаботно размахивая руками, и всё глазел по сторонам: сначала на реку, потом, когда они поровнялись с Парламентом, — на это прекрасное здание. Ян шёл, никуда не глядя, сосредоточенно думая о том, как найдёт того человека, к которому несёт важные бумаги, как будет с ним говорить и как, наконец, передаст пакет. Не будет же он передавать бумаги в присутствии Зденека…

Не успели мальчики выйти к Художественно-промышленному музею, как неожиданно встретились с паном Краузе. Теперь он был в чёрном мундире гестапо, ещё более подтянутый, чистый и, как показалось Яну, когда он поровнялся с ними, строгий. Ян увидел его первым, нахмурился, испугался и растерянно произнёс не своим голосом:

— Здравствуйте, пан Краузе!

— Здравствуй, Шпачек, — остановившись, ответил бывший учитель.

Зденек тоже поздоровался, но на его лице Ян ничего не уловил. Оно попрежнему было таким же простоватым и беззаботным, как и тогда, когда Ян встретил его на мосту. Ян позавидовал Зденеку, его смелости, но тут же подумал: ему-то бояться нечего, а мне другое дело…

Пан Краузе остановил их тотчас, как только они поздоровались и, как полагается бывшему учителю, начал с ними разговор о школе. Ян сразу заявил, что был болен и ничего не знает, зато Зденек вступил в несложный разговор. Тысячи мыслей пронеслись в голове Яна Шпачека. Он боялся, что вот сейчас этот ненавистный фашист начнёт его расспрашивать, что с отцом, где Ян живёт, с кем, и всё это для того, чтобы ему сделать плохо. И всё же уйти от него нельзя.

…Дядя Вацлав сидел дома и ждал возвращения Яна. Он отправил с ним свеженабранную листовку о новом наступлении Красной Армии с участием чехословацкого корпуса. Эту листовку должен прочитать «представитель фирмы «Батя», а точнее, подпольщик-редактор, и ночью вернуть её в типографию для печати. Время — половина седьмого. Ян должен, по расчётам дяди Вацлава, вернуться, но его не было. Полчаса лишнего — срок невелик, но сколько это доставило беспокойства дяде Вацлаву… Ян всегда исправно выполнял всё, и дядя Вацлав каждый раз радовался, что школу подпольной мудрости и мужества мальчик проходит неплохо, но раньше Ян носил зашифрованные записки, а сегодня — настоящую листовку, и к тому же ещё опаздывал.

ВСТРЕЧА

Леночка не вошла, а влетела в комнату. Волосы выбились из-под зелёного беретика, пальтишко на распашку, глазёнки сверкают, дышит тяжело, словно за ней кто-то гнался. Не успела переступить порог, как громко и торопливо выпалила:

— Юрка, в школе будут танкисты.

— Какие танкисты? — спокойно спросил Юра, не отрываясь от письма, — он заканчивал домашнее задание.

— Которых мы на фронт провожали.

— Ленка, у тебя голова не болит? — с издёвкой спросил Юра.

— Нет, не болит, — бойко ответила Леночка.

— И не горячая?

Леночка тотчас приложила холодную ладонь ко лбу и удивлённо раскрыв рот, запинаясь, ответила:

— Го-горячая, Юрка.

— Ну, я так и думал, ты больна, — с важностью заключил Юра и не спеша продолжал скрипеть пером.

Леночка опешила, она совсем не понимала Юру. Бежала, что есть силы, чтобы сообщить новость, а он какой-то совсем непонятный: не радуется и сидит себе за столом, что-то пишет и говорит ерунду. Однако насчёт горячей головы Леночка задумалась. Теперь ей показалось, что у неё, действительно, болит голова. Она скинула пальто, сняла беретик, бросила портфель на стул и как ни в чём не бывало заявила:

— Раз у меня голова, не буду уроки делать.

— Уже заболела? — спросил Юра и покосился на неё недовольным взглядом, означавшим: «Помолчи, несносная, и садись за уроки».

— Болит, — жалобно подтвердила Леночка.

— Подожди. Закончу сочинение, покажу тебе, как не делать уроки.

Слово «сочинение» Юра произнёс с важностью и превосходством над сестрёнкой, думая: «пусть знает, что я занят важным делом, и нечего мне мешать». Леночка сразу поняла, что сейчас ни разговаривать, ни спорить с братом нельзя, всё равно будет так, как сказал он. Она затихла, забившись в свой угол, где стоял её столик с куклами и книжками.

Так бы, наверное, в этот вечер Юра Громов и не узнал, что в школе, действительно, ждали танкиста. Об этом стало известно только после окончания уроков второй смены. Леночка училась во второй и, выходя из школы, прочла объявление:

«Сегодня в нашей школе состоится встреча с командиром танка «Пионер» лейтенантом-орденоносцем тов. В. Мягковым. Начало в 9 часов вечера в пионерской комнате».

Но Юра не хотел её слушать, не поверил, и она сидела, терпеливо ожидая, когда брат закончит сочинение.

Вдруг произошло событие до того неожиданное, что Юра не сразу опомнился. Вошёл возбуждённый Володя Серов и точно также, как и Леночка, ещё с порога, отчеканил:

— Юра, собирайся! Командир танка «Пионер» приехал к нам на встречу! — Он произнёс эти слова одним залпом, без пауз, но с таким накалом, будто рядом горел дом.

— Я уж ему говорила, — спокойно добавила Леночка.

Юра почувствовал, как у него от волнения закружилась голова. Ведь эта встреча была его мечтой. Сколько раз они думали о ней вместе и поодиночке, а сейчас, когда Володя сказал ему об этом, Юра подумал: «Может, лейтенант Бучковский не погиб…» Он засуетился, опрокинул чернильницу, но, к счастью, это была «непроливашка». Торопливо, как попало, собрал всё со стола и обеспокоенный тем, как оставить Леночку одну дома, сказал, обращаясь к ней:

— У тебя, Леночка, болит голова?

— Болит.

— Ну, ты сиди дома.

— Нет, уже не болит, и я пойду с тобой, — живо возразила Леночка. Юра понял: спорить бесполезно, ещё расплачется.

— Пусть идёт с нами, — снисходительно сказал Володя, до сих пор стоявший у порога, как всегда скромный и неразговорчивый.

Они торопливо вышли из дома.

Стоял погожий майский вечер 1944 года. Небо было чистое, воздух наполнен запахом листьев берёзы, тополей и сирени, от чего улицы небольшого южноуральского городка казались особенно уютными и тихими. Тротуар главной улицы, по которой сейчас торопливо шагали Юра, Володя и Леночка, был асфальтирован и походил на ковровую дорожку с необычным рисунком от света, пробивавшегося сквозь молодую листву деревьев. Хорошо было на душе у ребят и от весны и от неожиданной новости.

В школе стоял шум. Из открытых окон пионерской комнаты неслись звуки баяна и песен. «Серёжка уже там, на баяне играет», — подумал Юра, когда они подошли к центральному входу школьного здания. Ему не терпелось увидеть танкистов. Какие они? Загорелые? Боевые? С орденами? О чём они будут рассказывать? Неужели только для того, чтобы с нами встретиться, приехали?

Войдя в пионерскую комнату, Юра и Володя остановились у стены, недалеко от маленькой школьной сцены. На стульях, в переднем углу сидели Фёдор Тимофеевич и военный в форме лейтенанта танковых войск. На его золотых погонах Володя сразу заметил по две белых звёздочки и эмблему танкиста. Военный, как заключил Володя, был невысокого роста, но широкий в плечах, плотный, с приятным загорелым лицом. Это лицо нельзя было теперь забыть всю жизнь. На левой щеке виднелся красноватый рубец — след, очевидно, недавней раны.

Военный и Фёдор Тимофеевич разговаривали. Вероятно, они кого-то поджидали. Танкист что-то рассказывал, но ни Володя, ни Юра его слов не слышали: мешали музыка и песня. Серёжа сидел в центре комнаты на скамейке с баяном. Он негромко играл знакомую песню «Три танкиста», и ребята также негромко, но дружно, подпевали ему. Не было только Вани. Юра это заметил, когда осмотрелся. Леночку он потерял сразу же. Она уже пробралась в первый ряд и сидела совсем недалеко от танкиста, не сводя с него шустрых глаз. Юра посмотрел на неё, встретился глазами и тихонько погрозил кулаком. Леночка прищурилась и показала кончик языка.