— Хорошо, я подожду четыре дня, — покладисто согласился незнакомец.
— Как мне с вами связаться?
— Не нужно. Через четыре дня, в это же время я снова буду ждать вас здесь. И если вы не придете, это будет означать, что у вас ничего не получилось.
* * *
— Нет, комиссар, ваше предложение безусловно очень щедро, но нет. Я не продам ее. Я знаю, что такие деньги не предлагали даже за «Мона Лизу», но нет, извините, я вынужден отказать. — Алир Кумар переложил трубку к другому уху, зажал ее плечом и потянулся к графину с белым вином. — Комиссар, поймите, дело тут вовсе не в деньгах и не в моих принципах, эта картина дорога мне как память. Это единственное уцелевшее полотно Фалима Кумара… — Его собеседник снова начал что-то говорить, но Алир слушал его в пол-уха, наливая вино в бокал. На последней фразе Сантьяги его руки дрогнули и вино расплескалось на стол. — Сколько, сколько? Комиссар…это действительно сумасшедшие деньги! Неужели Темный Двор готов расстаться с такой суммой? Я вас не узнаю. И чем она так привлекла Князя? Нет, извините, но все равно нет. — Кумар устало закатил глаза к потолку и в его голосе появились раздражительные нотки. — Комиссар, это уже начинает напоминать аукцион! Причем с одним единственным покупателем, который пытается переплюнуть сам себя в цене! Извините мою несдержанность, но я уже устал. Комиссар, если Темный Двор сможет предложить мне что-нибудь равнозначное этой картине, я готов буду обменять ее, а до тех пор, боюсь, наш разговор бессмыслен. Да, комиссар, разумеется я подумаю над вашим предложением, но и вы подумайте над моим. Возможно мы придем к общему соглашению. До свидания, комиссар. И вам удачного дня.
Алир Кумар выключил трубку радиотелефона и с раздражением швырнул ее на стол. За последние три месяца это уже шестой звонок Сантьяги с предложением купить у него, Алира Кумара, семейную реликвию. И, выражаясь нынче модным словом человских подростков, Кумара он уже достал. Но, похоже, комиссар, не привыкший слышать слово «нет», решил в полной мере проявить свою знаменитую настойчивость.
Конечно, Алир сам виноват, не стоило вывешивать картину на столь видном месте, как кабинет. Но он просто не смог удержаться. Когда тетушка в качестве свадебного подарка преподнесла ему этот шедевр, Алир был поражен. Картина мгновенно стала венцом его коллекции. И дело тут было даже не в изображенном на ней мужчине, а в удивительной и непередаваемой игре красок. Казалось бы, что особенного может быть в черных, серых, синих и фиолетовых тонах? Но художнику удивительным образом, именно с помощью этих холодных тонов, удалось передать силу и мощь изображенного на картине мужчины.
Алир еще мог понять, если бы известный ценитель произведений искусства Сантьяга заинтересовался портретом, но холст привлек внимание самого Князя. Поэтому сейчас комиссар действовал лишь в интересах правителя Темного Двора. А на вопрос Алира, зачем повелителю Нави понадобилась обычная картина, ничуть не лукавя ответил, что Князь считает будто портрету место в Цитадели или больше нигде. Будто картина это какой-то запрещенный артефакт. Алир Кумар поморщился, вспоминая этот разговор, и сделал маленький глоток вина из хрустального бокала. Все же странные эти навы. Один Спящий их разберет.
Не отводя глаз от картины, он улыбнулся.
Говорят его предок Фалим Кумар, живший лет пятьсот назад, рисовал этот портрет по памяти. Но при жизни так ни разу никому его не показал. Потом эта картина передавалась из поколения в поколение, пока, наконец, не оказалась у Алира. И именно он, в отличие от прежних владельцев, имеющих весьма посредственно отношение к искусству, смог оценить ее по достоинству.
Новая рама, в которую недавно по заказу скульптора было вставлено его сокровище, не только идеально гармонировала с убранством кабинета, но и подчеркивала глубину красок холста.
Алир аккуратно провел пальцем по нижнему краю рамы, стирая несуществующую пыль и снова улыбнулся. Возможно он не единственный владелец чучела твари Кадаф в Тайном Городе, зато точно единственный обладатель подобного портрета.
Кумар не спеша допил вино и медленно вышел из кабинета, потушив свет и плотно прикрыв за собой дверь.
Солнечное и ясное утро предвещало удачный день. Но не для Алира Кумара. Минуту художник стоял на пороге своего кабинета не в силах поверить в происшедшее. Он не хотел верить в то, что открывшееся его глазам — правда. Горькая и беспощадная правда. Его картина, его прекрасная картина была испорчена. Полностью и бесповоротно. Безжалостно выжжена какими-то вандалами.
На негнущихся ногах Алир подошел к столу и трясущимися пальцами набрал номер. Трубку на том конце взяли почти сразу.
— Алло, комиссар? Это Алир Кумар, — художник старался говорить как можно спокойнее, но все равно в голосе проскальзывали нервные, почти истерические нотки. — Мне необходима ваша помощь. Я не хотел бы обсуждать это по телефону. Не могли бы вы подъехать. Спасибо, комиссар, я жду вас.
Алир вернул трубку на место и все еще нервно подрагивающими руками налил себе коньяка из стоявшего тут же графина.
* * *
— Ужасное преступление! Просто неслыханное! — Алир Кумар мерил шагами кабинет, в отчаянии заламывая руки и с регулярностью один круг прикладываясь к бокалу с коньяком. — Вандалы!
— Действительно, ужасно, — мягко согласился с ним Сантьяга. Сидя на корточках он внимательно изучал остатки картины. В том месте, где на портрете должно было быть изображение натурщика, зияла дыра. Впечатление было такое, словно кто-то вылил на это место кислоту. Комиссар хмыкнул, потрогал обгорелый край и не найдя больше ничего примечательного, выпрямился, рассеянно огляделся и повторил: — Ужасно. — Затем остановил свой взгляд на художнике, мгновение внимательно изучал его и спросил: — Скажите, Алир, а что это была за картина?
— Картина? — Кумар застыл, застигнутый врасплох неожиданностью вопроса. — О, это была потрясающая картина! Очень простая, но вместе с тем мастерски воссоздававшая атмосферу. Ее художник — мой предок. Он восхитительно владел искусством светотени. Вся эта игра тонов и полутонов… ах… — Алир горько вздохнул и покачал головой.
Сантьяга изобразил на лице достаточную долю сочувствия и как бы между делом поинтересовался:
— А это случайно не та картина, которую уже так давно хотел приобрести у вас Темный Двор? И с которой вы так упорно не хотели расстаться.
Алир Кумар нахмурился и недовольно глянул на собеседника, но все же кивнул.
— Да, это она. Была она.
— Не догадываетесь, кто это мог сделать?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});