Читать интересную книгу Демонология Древнего Китая - Ян де Гроот

Но две служанки доложили императору о колдовстве. Император лишил Шао ранга наследника престола, а Сюню приказал покончить с собой. Вердикт владыки побудил принцев совершить попытку государственного переворота. Ранним утром, когда стражники спали, Шао напал на дворец, а его сподвижник, Чжан Чао-чжи, убил императора и отрезал у него пять пальцев. Погибли и несколько сановников; Шао взошел на престол и стал править под девизом Тайчу, «Великое Начало», который ему подсказала Дао-юй.

Но третий принц, законный наследник в силу низложения старшего принца и смертного приговора второму, сосредоточил большую власть в провинциях. После короткой кампании и сражения на реке Янцзы его войска захватили столицу, которая была усмирена и приведена к покорности посредством двадцати двух дней кровопролития и погромов. Шао, спрятавшийся в колодце в столичном арсенале, был найден и обезглавлен; Сюнь вскочил на коня и покинул столицу, но был вынужден сдаться командующему победившей армии и тоже расстался с головой. Всех их жен, наложниц и детей казнили или приказали покончить с собой. Головы принцев выставили на шестах, а потом вместе с телами бросили в Янцзы. Погибли и их сторонники; тело Чжан Чао-чжи съели воины, а остатки его — сожгли. Шао, которого перед смертью заставили выдать место, где он спрятал императорские печати, сказал, что они находятся у Янь Дао-юй. Вновь по всей империи начали искать ее и Ван Ин-у; их нашли и приговорили к публичной казни — запороли до смерти; тела сожгли, а пепел развеяли над Янцзы («История [Лю] Сун», гл. 99; «История южных династий», гл. 14).

Принцип физической взаимосвязи образов и их «объекта» признается в практике колдовства безоговорочно. Люди совершенно серьезно рассказывали мне, что враги судовладельцев и торговцев нередко губят их таким образом: они рисуют где-нибудь перед входом в их дома смутные очертания джонки так, что нос указывает на улицу, и тогда корабли, покидающие гавань, не возвращаются в нее. А вот одна из известных историй Пу Сун-лина.

«Человек из Шаньси, имя которого я позабыл, был членом секты Белого Аотоса и учеником Сюй Хун-жу[123], он смущал народ еретическими учениями, и многие, кто хотел постичь его искусство, называли его учителем. Как-то, собравшись покинуть дом, он поставил в главном зале таз, накрыл его сверху другим тазом и велел ученику сидеть рядом и наблюдать, но не приподнимать крышку и не заглядывать внутрь. Однако, после того как он ушел, ученик поднял крышку и увидел, что в тазу чистая вода, а по ней плавает сплетенный из соломы кораблик с полной оснасткой и парусами. Любопытство разобрало его, он дотронулся до кораблика, и тот опрокинулся; он быстро поставил кораблик в прежнее положение и закрыл крышкой. Тут вернулся учитель. "Почему ты не послушался меня?" — гневно воскликнул он. Ученик начал было оправдываться, что он ничего не делал, но учитель сказал: "Мой корабль только что перевернулся в море. Неужели ты думаешь, что сможешь обмануть меня?"» («Ляо Чжай чжи и», гл. 5).

Если верить династийным историям, китайцы убеждены в возможности разрушить даже супружескую любовь путем оперирования с «символами», специально разрисованными или раскрашенными. Так, в «Истории династии Цзинь» описывается следующий эпизод, имевший место в 1209 году. «У покойного императора (Чжан-цзун) были фаворитки, к которым госпожа Ли (главная наложница) относилась чрезвычайно ревниво. Она приказала колдунье по имени Ли Дин-ну сделать изображение человека из дерева и бумаги и амулет в виде двух уток (в Китае считаются символами супружеской любви), воспользоваться "призраками в подчинении" и заставить их действовать, дабы с их помощью прервать потомственную линию императора. Поскольку никто не мог объяснить, какое именно зло она совершила, император, как только прознал об этом, приказал высокому сановнику допросить ее, а когда она во всем созналась, велел главным министрам еще раз допросить ее, под пыткой; поскольку ничего нового узнать не удалось, судьи признали ее виновной в соответствии с законом, но попросили, чтобы ее оправдали, поскольку она в течение долгого времени заботилась о покойном императоре. Однако принцы крови и офицеры выступили с меморандумом, требовавшим от императора приказать ей покончить с собой» («История династии Цзинь», «Цзинь ши», гл. 64,1.14). Мать ее, помешавшуюся на старости лет, казнили, а двоих братьев, занимавших высокие посты, лишили всех рангов и сослали. Кроме того, сурово наказаны или казнены были несколько ее знатных сообщников.

Способствовать колдовству могут не только изображения человека, его имя или гороскоп, но также и части тела и одежды «объекта». Это означает, что, по китайским поверьям, либо между данными вещами и самим индивидом существует непрерываемая связь, либо они также ассоциируются или идентифицируются с человеком, поскольку, как и его изображение, имя или гороскоп, вызывают мысли о нем либо же содержат часть его души. Как мы помним, китайцы полагают, что даже во фрагментах трупа человека сохраняется субстанция его души; естественно, таким образом, что дело тем более обстоит так, если человек еще жив.

Волосы, ногти человека — все это незаменимые инструменты колдовства, наряду со старыми башмаками и одеждой, ленточкой для волос, пуговицами и т. д.; если их ударить палкой или сжечь, пожелать зла над ними либо пробормотать заклинания, то прежний владелец их наверняка заболеет, встретит беду или вообще умрет. Вот почему благоразумие предписывает не отдавать нищим и попрошайкам старые изношенные вещи. Чэнь Цзанци еще в восьмом веке говорил, что «волосы сбежавшего человека следует взять и сложить крест- накрест на утке ткацкого станка; и тогда мысли его спутаются, и он не будет знать, куда идти» («Бэнь-цао ганму», гл. 52,1.2). Тот же принцип применим и для колдовства в отношении домашнего скота, собак и кошек врага; на них можно наслать болезни, вызвать падеж или бешенство. «В уезде Дэнчэн, что входит в Сяньян (пров. Хубэй), жил один колдун, который с помощью своего искусства мог портить вино у торговцев, поэтому все владельцы винных лавок почитали его и боялись. Каждую весну и осень он обходил их лавки и собирал дань: в каждой лавке из десятков, имевшихся в округе, виноторговцы давали ему двадцать тысяч монет, и тогда целый год они могли наслаждаться покоем. Как-то колдуну потребовались деньги, и он потребовал у одного богатого винодела дополнительной платы, но тот отказал ему в резких словах. Тогда, выйдя из лавки, колдун купил один шэн вина, вылил его в маленький сосуд, бросил туда немного навоза и размешал, после чего поспешил в ближайшую рощу, где исполнил танец Юя и пробормотал заклинания. Затем, обойдя несколько раз вокруг сосуда с вином, он зарыл его в землю и отправился восвояси. Внезапно в винной лавке от целого ряда кувшинов с вином пошел запах навоза. Лекарь-даос сказал на это: "Я владею искусством, которое может помочь избавиться от зла, но испортившееся вино уже нельзя сделать хорошим". Он зажег ладан и начал колдовать, и через полдня вонь исчезла».

В главах, посвященных китайскому искусству колдовства, мы говорили о многом из того, что в равной степени имеется и у других народов, причем даже у находящихся на весьма примитивном уровне цивилизации. А благодаря Суй Юаню мы можем утверждать, что в колдовстве китайском есть немало черт, сходных с магией некитайского населения южного острова Хайнань. «В Ячжоу, входящем в Гуандун, половину населения составляет народ ли, который делится на культурных ли и ли-варваров. Среди женщин племени ли есть такие, кто держит при себе "призраков в подчинении"; они умеют околдовывать людей посредством заклинаний так, что люди умирают. Колдовство свое они творят после того, как завладеют волосами из бороды или головы того, кому они хотят принести зло, либо же кусочком выплюнутого им ореха; положив их в бамбуковую корзину, женщина ночью поднимается на вершину холма и ложится на спину, обратив лицо вверх; она колдует над ней с помощью амулетов и заклинаний под звездами и луной, и на седьмой день человек умирает. На теле его, гибком и податливом, словно хлопок, не найти и малейшего следа. Ведьмы эти могут околдовать только людей племени ли, и не в состоянии причинить никакого вреда китайцам. Если пострадавшие от колдовства люди хватают ведьму и сообщают о ней властям, они накидывают ей на шею веревку, а потом продевают ее сквозь длинный стебель бамбука и так ведут, дабы она не могла приблизиться к ним и околдовать. Сами ведьмы говорят, что если на седьмой день их колдовство не подействует, они сами умрут. Некоторые из них занимаются колдовством с раннего возраста, еще до замужества. Искусство это они получили от предков. Заклинания их в высшей степени таинственные. Даже если одну ведьму забить до смерти, она ни за что не выдаст других. Есть только женщины-колдуньи, и нет колдунов-мужчин, ибо искусство это женщины передают только женщинам и не передают мужчинам» («Цзы бу юй», гл. 21).