Читать интересную книгу Долгое завтра, потерянное вчера... - Olga Koreneva

Мутило от сегодняшнего дня.

- Все, пришли, - объявил приятель и распахнул дверь своего подъезда. – Заходи, Сашок. Да не мучайся ты, чего уж, бабы, они все такие. Сейчас выпьем по рюмашке коньячку, у меня армянский…

Так они просидели до утра.

* * *

Лана тоже не спала, плакала и металась от злости и бессилия. Утром, быстро подкрасившись, помчалась на работу.

На этот раз дежурство было спокойное. Лана сидела, подперев ладонью щеку, смотрела на провисающую сбоку казенную штору на большом окне… Разве так вешают? Она вспомнила, как выбирала шторы для дома, как радостно украшала ими квартиру. Слезла со стремянки за крючками, и ахнула: в комнате ни одного стула! Где они?.. А вон в уголочке все шесть тонконогих стульев, сваленные на бок, громоздятся горкой, сверху наброшено одеяло. Все это увенчивает большой чайник. Возле этого сооружения важно прохаживается Леночка.

- Что за беспорядок!

Пирамида с грохотом развалилась. Леночка обиделась и отчаянно заплакала.

- Это же вулкан, мама! – захлебывалась она. – Как ты не понимаешь! Это вулкан Камчатский! Он горячий и в нем лава! А ты хватаешься! Уходи скорее, сейчас вся сгоришь, сгоришь на совсем!

Пришлось Лане вернуть стул на место и включиться в игру.

Вчера она в истерике позвонила маме, и та с утра забрала Леночку, еще сонную, на дачу, посоветовав Лане поскорее развестись «с этим своим алкашом».

Так она и сидела в диспетчерской, погруженная в свои невеселые мысли.

Резко защелкало снаружи: кто-то набирал код входной двери. Звякнул замок. Вошел Вартан, подсунул к папке на ее столе пакетик леденцов, сел в вертящееся кресло, привычно откинулся, закурил.

«Раньше конфеты носил подороже, шоколадные, было дело», отметила Лана. «Ходит тут по привычке, благо его ДЭЗ рядом, и по телефону отсюда названивай сколько хочешь, это все же Районная Диспетчерская Служба, с «отдельным кабинетом»: телетайп, два телефона. Тут ему никто не скажет, что он личной болтовней занимает линию».

А когда-то он появился тут совсем иначе, впервые: вдруг из мглы длинные смутные пальцы забарабанили в стекло. Вышла, открыла дверь: высокий, тонкий, с большой рыжей симпатичной собакой, хорошей, породистой. Кажется, сеттер.

Тогда еще не замужем была, только-только из района – в большой город. В техникум не прошла, а тут объявление: нужны диспетчеры в РДС, сутки работать, двое отдыхать. Ну, и устроилась. Трудновато поначалу было сутками не спать, но потом ничего, привыкла. Вскоре знала уже всех диспетчеров своей смены во всех подопечных ДЭЗах. В часы затишья трепалась с ними по телефону о том о сем… Вот так и с Вартаном познакомилась. Его ДЭЗ рядом был, на соседней улице. И жил он близко. Однажды прогуливал своего сеттера рядом с ней, и забарабанил в стекло. Принес коробку конфет, а она поставила чайник. Еще спросил: почему – Лана, уж не грузинка ли? Она засмеялась: «Не бойся, армяно-грузинской резни не будет, это – сокращенное от Светлана». И вечер тот не работе пролетел удивительно быстро… И потом, вечерами, когда все посторонние уходили и звонков было поменьше, Вартан стал сюда захаживать.

- Лан, заснула, что ль? Погляди на пульт, - окликнул ее Вартан. – Зуммер, что ли, забыла включить?

Он встал и подошел к пульту.

- Ой! – Лана очнулась, глянула на щиток. – Ты смотри. Опять барахлит. Ну, техника!

На пульте беззвучно пульсировала лампочка над клавишей «исп» - исполком. Вартан нажимал кнопку, но сигнал не шел… Лана тем временем отчиталась в микрофон об устранении очередной аварии на трубопроводе, передала сводку, и пошла заваривать кофе.

- У тебя пульт неисправен, - крикнул из щитовой Вартан. – Контакт отошел. Где здесь отвертка?

Вартан исправит, знала Лана. У него руки электронщика… И вообще, он же инженер. Не то, что ее Сашка, слесаришка только что из армии, за которого она так глупо выскочила замуж. Тогда еще… Впрочем, - призналась она себе, - не глупо, а со зла.

Еще бы! Кино, пикники, прогулки с Вартаном, то да се, и вдруг – вот те на! Новость! К нему приезжает жена! Он, оказывается, женат, а так умело скрывал это! А она успела полюбить!

Тут ожил и загудел зуммер. «Молодец, Вартан, исправил!»

Лана бросилась из кухни, спеша к пульту, на котором красным глазом светилась лампочка.

«Интересно, где сейчас Сашка?» - подумала на ходу.

* * *

Дни летели словно стрелы, выпущенные из лука – так казалось Сашке. Его звали пить по-добрососедски и «по субботнему делу», а он все сидел, не двигаясь, в каморке приятеля, где жил уже две недели, и отмахивался от приглашения. Соседи – народ добрый, работяги, как и сам его приятель. Но зачем ему это? Чужая семья, чужая молодая хозяйка, которую все звали, несмотря на молодые годы, Петровной: все же двое деток, третий на подходе. Нет, сейчас ему не до веселья, да и пить не хотелось. Конечно, он мог бы пойти к матери, но не хотел волновать ее, пусть думает, что у них с Ланой все в порядке.

«Надо помириться с женой», - решил он. «Как там она, как Леночка? Ланка, небось, отпуск взяла, все они сейчас в деревне…»

Он помнил, помнил все. Но это – как пожар под торфом: внутри горит, а ничего, в целом, не видно. Так, хоть бросай всю работу – и на вокзал.

Дали ему отгул, и поехал. Стояли светлые знойные деньки. Еле поезда на вокзале дождался. Ехал с мирным предложением. И подарок вез дочке. Все представлял себе, как появится, как поздоровается, преподнесет Леночке куклу. Скромно, тихо повинится, выложит на стол гостинцы. Потом – серьезный задушевный разговор поведет с Ланой…. Так ему виделось.

А приехал – дом заперт. Соседка, колко поглядывая на него, процедила:

- В лес ушли, по грибы. На весь день. Кто ж его знает, куда? Лес большой.

Пошел в лес, искал, аукал, да разве найдешь? Глупо это. Вернулся, еле упросил соседку передать сумку с подарками и гостинцами. Взяла хмуро, нехотя.

Ну что ж! Вышел в конец деревни, у дороги в лес, долго еще ждал, вглядываясь вдаль. И побрел в магазинчик. Выпил с досады… Да и напился… Еле добрался до станции, сел в траву, высокую, некошеную, привалился к дереву. Сегодня работать в ночную смену, а он пьян… Глянул на часы: мать честная, четверть пятого!..

Мимо катил на велосипеде по пыльному большаку подросток, на раме примостилась девочка: Леночка!.. Так показалось, даже сердце дрогнуло… Болтала ножками, вертела головой, что-то пела. Вдруг закричала, махая ручкой в его сторону, что-то вроде: «Папина голова, папина голова!..» Потом прошли две женщины в знакомых кофтах… Нет, не хотелось ему теперь попадаться им на глаза! «А может, мерещится, допился…» - успокоил он себя, и съехал в траву лицом вниз, а потом и вовсе заснул.

* * *

Выходные свои Лана провела на даче, и была в прекрасном настроении. На работе все было спокойно. Передала в информационно-вычислительный центр ночную сводку, и прилегла на узкую койку. Уже за полночь перевалило, звонков, похоже, не будет, можно и вздремнуть. Но сон не шел. Тихо было, так тихо, что слышался вой проводов в щитовой. Неуютно на душе. Раньше в такие вот часы дежурства названивал Саша, рассказывал, как ела Леночка, какую сказку перед сном он ей читал, что Леночка говорила. Тогда для Ланы это был привычный кусочек быта, пустячок… Да еще не все потеряно, какие ее годы, ей всего-то двадцать пять, а Саше двадцать семь, все еще наладится, он бросит пить, поступит в институт на вечернее, ведь это уже обсуждалось у них не раз в часы примирения, он клялся, обещал… И она знала, каким-то внутренним чутьем понимала, что так оно и будет, в конце-то концов. Да, именно так! Но что же происходит? Она понимала, что сама виновата, что все делала не так, не любила, не хотела понять… И жалела, обо всем жалела… И корила себя… Особенно, за то. Ну, и за другое. Пришла однажды с вечеринки, Леночка давно уже спала в своей кроватке, Саша не ложился, ждал на кухне, кофе заварил. А ей вдруг до того будничной, нудной показалась его физиономия, так все тускло, серо вдруг по сравнению с яркой радостью в гостях, что набросилась, зло сказала: «Ну чего ты здесь торочишь? Осточертел мне! Пошел вон!» «Ах так!» - Сашка изменился в лице, - «Сама… сама где-то шляешься, а я тут как домработница, а ты еще хамишь… Пьяная пришла…» «Я не пьяная и не шляюсь!» - закричала она. «Тише, Леночку разбудишь». «Не прикрывайся ребенком, ты только о собственном удобстве думаешь…» - заговорила Лана тише. Сашка глядел на нее, морщился, потом сказал: «Винищем несет, духами, а намазалась-то как, и злая, как кошка…» «Ах, я кошка?!» - Лана повернулась и пошла к двери. Сашка не бросился вдогонку. Коридор, лестничная площадка, лифт, спустилась. Постояла возле подъезда, приходя в себя. Поплелась к телефонной будке. Вокруг темно, пустынно. Она принялась названивать друзьям, знакомым, рыдая от обиды и злости… Сколько раз они вот так уходили друг от друга, возвращались… А вот теперь он ушел окончательно. Да-да, он не вернется, предчувствия ее редко обманывают. Пусто как-то. Зачем она так… Хорошо, уютно было, когда все вместе – Леночка сбоку, Саша у окна, напротив Ланы – сидели на кухне, вкусно пахло пирогами с яблоками, которые она напекла рано утром. А сейчас для себя и готовить-то неохота…