— Может, это тролль, — пискнул голосок из-за двери.
— Пошел вон! — гаркнул хозяин. — Я тебе покажу тролля! Сказано, убери сопляков, глупая баба!
— Ночью-то ты по-другому запоешь, — зловеще откликнулась Брунгильда.
— Вот и живи с ними, со стервами. — Хозяин был явно обескуражен таким поворотом событий. — Ладно. Так о чем бишь я? Мы, значит, обычно собирались по вечерам с Алвиком, покойным, пивка попить, в картишки перекинуться… Какие тут у нас еще развлечения? В тот вечер он не пришел, одним словом. Звоню я, значит, ему… Никто не отвечает. Ну, думаю, дело неладно — куда им деваться, на ночь-то глядя.
Он горестно вздохнул.
— Моя вина. Темно уже было, побоялся я туда выбираться. Пошел только утром. Подружку свою прихватил, — он одарил двустволку нежным взглядом, каким явно не баловал жену, — и пошел. Прихожу — мать родная! Калитка не заперта, дверь нараспашку, а сам Алвик, значит, на крыльце лежит в луже крови.
Он вновь наполнил кружку.
— Мертвый он был, понятное дело — все горло перерезано. Я поглядел, понял, что ему, бедняге, уже ничем не поможешь, и прошел в дом. Ну, а там еще хуже… Все семейство его… В том же виде. Они, видно, пытались защищаться, да где там! Ну, я погля- дел-поглядел да и вызвал полицию.
— Оттуда? — спросил я.
— Нет. Там у них телефон был вдребезги разбит. Такой, извиняюсь, бардак там был.
— Знаю… Видели.
Он мрачно поглядел на меня поверх кружки и хриплым шепотом спросил:
— Как вы думаете, кто это сделал? Это тот?
— Кто — тот?
— Ну тот, который воет?
Я покачал головой:
— Это сделал человек. Я видел фотографии. Это — сталь, а не зубы и когти.
— Здесь не было никого чужого? — спросил Карс.
— Чужого? Да тут, кроме нас с Алвиком, вообще никого не было. Тут у нас жизнь простая, суровая…
— Может, приезжал кто-то? Торговец? Коммивояжер? Искатель приключений какой-нибудь заезжий?
Он изумленно заморгал рыжими ресницами.
— Верно! А я и забыл. Комми приезжал — торговал какими-то эректо… электроприборами. Я и послал его — ни к чему мне эти новомодные штучки. Коптильню для сельди я еще от прадеда унаследовал, а с печкой баба моя еще, слава Богу, способна управиться.
— Вот тебе твой туг, — тихонько сказал Карс.
— Приличный такой с виду мужик, городской.
— На чем он приезжал? — спросил я. — Марку машины вы не заметили?
— «Фольк», что ли. А может, не «фольк». Малолитражка какая-то. Черного цвета.
— А номер?
— А хрен его знает. Бергенский номер.
Я поднялся из-за стола.
— Спасибо за пиво, хозяин. Нам пора.
Он тоже из вежливости попытался встать, но потерпел неудачу.
— Послушайте, — сказал он, — а может, заночуете тут? Комнаты свободные у нас есть. Куда вы по темноте потащитесь? А завтра с утра и поедете.
Я поглядел на громовержца и понял, что ему не по себе. Неустрашимый Тор боялся.
Я вопросительно взглянул на Сандру. Она равнодушно покачивала носком своего сапожка. Ее чистый профиль четко вырисовывался на фоне потемневшего окна.
— Ладно, — сказал я, — может, вы и правы. Утро вечера мудренее.
* * *
Осло, Норвегия
Газета «Северная звезда»
от 30 июня 2128 года
Наш собственный корреспондент из Фьорде
сообщает
Легенды о чудовищных существах, обитающих рядом с человеком, издавна тревожат воображение людей. Лох-несское чудовище, снежный человек, вампиры и оборотни населяли окружающий мир задолго до Катастрофы… Затем традиция подобных историй прервалась — реальный кошмар заслонил собой все предания и легенды былых времен. Однако означает ли это, что загадочные создания существуют только в нашем воображении? Или же в каких-то труднодоступных местах и впрямь обитают те, кого просвещенный человек посчитал бы персонажами легенд и преданий?
Недавно мне пришлось столкнуться с подобной загадкой самому.
Места вокруг Фьорде глухие и безлюдные — этот район, почти не затронутый последствиями Катастрофы, тем не менее никогда не был пригоден для нормальной жизни — бесплодная заболоченная местность, поросшая чахлым ельником. В последнее время это недружелюбное место приобрело еще более дурную славу — по окрестностям пронесся слух, что оно облюбовано нечистью. Суеверное местное население обвиняет существо, поселившееся в окружающих Фьорде болотax во всех несчастьях, случившихся поблизости, — от гибели скота до исчезновения людей. Мало кому посчастливилось видеть виновника этих преступлений — молва приписывает ему пугающий ящероподобный облик и леденящий душу рев. Он приходит по ночам, говорят очевидцы, и бродит вокруг человеческого жилья, словно поджидая новую жертву.
Естественно, я заинтересовался и предпринял самостоятельное расследование. Две недели я провел в крохотной избушке лесника, затерянной в глухих северных лесах. К сожалению (или к счастью), мне не удалось самому увидеть это загадочное существо, однако как- то посреди ночи я был разбужен странным ревом. Выбежав во двор, я увидел, что ограда вокруг хижины в некоторых местах повалена, а на влажной почве отпечатались странные следы, которые даже видавший виды лесник не мог приписать ни одному из известных животных. «Землемер приходил», — мрачно сказал он мне. Оказывается, по одному из древних местных поверий, незадолго до конца света землю заполонят странные создания и первым из них будет Землемер, который придет для того, чтобы проложить путь остальным. Конечно, читатели нашей газеты — люди просвещенные и не верят ни в детские сказки, ни в мрачные предания, но, возможно, нам стоит разобраться в том, что происходит в Богом забытых уголках нашей планеты.
Свен Рассмусен, спецкор.
* * *
Там же
26 октября 2128 года
2 часа ночи
…Комната, которую нам предоставил хозяин, оказалась всего-навсего жалкой каморкой со скошенным потолком. В потолке было прорезано единственное окно, сквозь которое виднелось лишь низкое небо да горы, поросшие темным лесом, — до самого горизонта ни единого огонька, словно Земля вернулась к началу времен и человечеству еще не было места на этой планете. Поэтому, когда вновь раздался жуткий надрывный вой, я в первый миг воспринял его совершенно естественно — только такие звуки и могут раздаваться на дикой планете в диком лесу. Потом, несмотря на чудовищное количество влитого в себя пива, до меня дошло, что нахожусь-то я все-таки не в каком-нибудь юрском периоде вонючем, а в нашем просвещенном двадцать втором веке, — и меня точно подбросило с жесткого матраса. Судя по топоту и суматохе в доме, вой этот услышал не я один — грозный Тор в полном боевом облачении уже стоял в сенях с двустволкой наперевес. Карс, которого нелегко застать врасплох, застегивал ремень пистолетной кобуры.
— Ну что ж, ребята, — сказал я, — пошли посмотрим, кто это тут бродит по ночам. Я с детства, понимаете ли, страх как любопытен.
— Ты уверен, что это так необходимо, Олаф? — с сомнением спросил Карс. — Может, он пошумит и уйдет…
Тор удивленно вытаращился на моего напарника:
— Эй, парень, что, все кадары такие трусы?
Я вынужден был вступиться:
— Он не трус. Когда деваться некуда, бросается как лев. Просто… он осторожен, вот и все.
— Просто у него в отличие от вас есть голова на плечах, — раздался холодный голос.
Я поднял глаза. Сандра спускалась по лестнице, величественная и недоступная, точно дева-воительница.
— Вот бабе-то, может, соваться туда и незачем, — с сомнением сказал хозяин.
Я похлопал его по плечу.
— Это не баба. Это доктор психологии.
Он уважительно икнул и с видимым почтением сказал:
— Фонарик возьмите, доктор. Там темно, извиняюсь, как в этом…
— В анусе, — вежливо подсказала она.
— Чего?
— Хватит вам, — вмешался я, — пошли.
И, вытащив свою пушку, я осторожно двинулся вперед. Тор держался рядом со мной. Двустволка в его огромной лапище казалась игрушечной. Я кивнул Карсу, и он привычно пристроился в тылу. Ударом ноги я распахнул тяжелую дощатую дверь. Снаружи действительно была адская темень, которую не в силах оказались прорезать робкие лучи наших фонарей; они лишь урывками выхватывали из тьмы то бледный от лишайника ствол засохшей ели с сучьями, торчащими в разные стороны, точно гнилые зубы, то гору валежника, то серый, весь в трещинах, поросший мхом валун. Я чувствовал себя неуютно. В каком-нибудь притоне, в портовом кабаке, где в любой миг могла вспыхнуть дикая пьяная драка, или на пустынных ночных улочках самого криминального района в любом европейском городе я был бы как рыба в воде… Но вот так носиться по лесу неведомо за кем…