В центре Москвы, на месте, где раньше находилась гостиница "Метрополь", автор помещает воображаемый сквер, а в нем гигантскую колонну, составленную из пушечных стволов, украшенных барельефом. На вершине колонны - три бронзовые фигуры, обращенные друг к другу спиной и дружески взявшиеся за руки, - памятник деятелям великой революции. Это, оказывается, фигуры Ленина, Керенского и Милюкова. На барельефе изображены еще фигуры Рыкова, Коновалова, Прокоповича. Так Чаянов уравнивает политически непримиримых антиподов, опошляя историю.
Основой хозяйства "страны крестьянской утопии", апостолом которой выступил Чаянов, является (и остается навсегда) мелкое трудовое индивидуальное крестьянское хозяйство. Из повествования видно, что крестьянские наделы были крохотными, 3-4 десятины на двор. Одновременно существовали и крупные частновладельческие крестьянские хозяйства.
Чаянов воспевает ручной труд крестьянина - мелкого производителя, движимого собственническими побуждениями.
Так как основой хозяйственной жизни в "стране крестьянской утопии является индивидуальное частное земледелие, то промышленности в ней и рабочему классу отводится подчиненная роль; они призваны обслуживать сельское хозяйство, крестьянина. Существует и частная инициатива капиталистического типа.
Итак, "страна крестьянской утопии" оказывается кулацкой страной, в которой существуют капиталистические порядки. Неонародническая теория Чаянова, ее антикоммунистическая, антирабочая направленность отражала кулацкую идеологию и, несомненно, служила теоретической основой кулацкой контрреволюции в Советской стране. Книга Чаянова была как бы кулацким манифестом, кулацкой политической платформой, прикрываемой мелкобуржуазной фразой о "трудовом крестьянстве".
Но вскоре Чаянов перешел на позиции кондратьевщины - откровенно кулацкой, буржуазной теории, без прикрас проповедующей возврат к капитализму. Выступая против коллективизации, Чаянов защищал теперь не мелкое "трудовое" хозяйство. Он считал, что оптимальным, наиболее рентабельным является индивидуальное сельское хозяйство размером: для многополья - 200-250 десятин, для удобряемого поля - 500-800 десятин, а для залежного поля - 1800-2000 десятин, то есть откровенно кулацкое хозяйство.
Н.Д. Кондратьев, эсер в 1917-1918 гг., заместитель министра продовольствия, член подпольного контрреволюционного "Союза возрождения России". Он и его единомышленники занимали ответственные посты в Наркомземе, Наркомфине, ЦСУ, Госплане, в научных учреждениях. Имея возможность влиять на работу советских хозяйственных учреждений, они тормозили мероприятия по плановому регулированию промышленности и сельского хозяйства, по созданию колхозов и совхозов; противодействовали осуществлению классовой линии в налоговой политике.
Объединенная группа Кондратьева - Чаянова образовала в течение 1926 - 1929 гг. антисоветскую подпольную "Трудовую крестьянскую партию", которая вела вредительскую работу в советских хозяйственных и плановых учреждениях и пыталась наладить антисоветскую деятельность среди крестьян, натравливая их против коллективизации. В партию входили эсерствующие интеллигенты и кулаки." Справка подписана старшим оперуполномоченным управления МГБ старшим лейтенантом государственной безопасности таким-то.
Вот куда папаша мой залетел. Чаянова расстреляли, а как отец живым остался, это, наверное, чудо, а, может быть, сумел затеряться в толпе. Не лез вертухаям на глаза. Хотя лезь, не лезь, но если в бумажке записано, значит надо доконать человечка. Один мужик на зоне рассказывал, как он на большой пересылке не отзывался две недели, не до него было, поэтому и попал на лесозаготовку в тот район, где уже работал. Может быть, и отец мой кем-то прикрылся. Ничего он ни мне, ни матери не рассказывал и от профессии своей отказался, чтобы не пойти по второму кругу в экскурсию по лагерям.
Гены у нас, наверное, одинаковые. Институт я закончил на отлично. Направили в один НИИ на работу. Работа интересная, связана с автоматикой и телемеханикой. Научный руководитель умница. Идей у меня было - хоть отбавляй. Как у борца. Нашел себе удачный прием - "коронку" и пошел валять своих противников на ковре. Чемпион, мастер, международный и заслуженный мастер спорта. Так и я нашел себе удачную тему - очень быстро защитился, стал подающим надежды молодым ученым. А тут перестройка грянула. Свобода, равенство и братство. Посмотрели мы как на Западе и живут и поняли, что мы со своим потенциалом просто нищие. И пошли все, кто куда. Комсомол в бизнес и коммерцию. Партаппарат в крупные дела. Научные работники в кооперативы и челночный бизнес. Ушел и я в кооператив. Стали ремонтировать телевидеорадиотехнику, квартиры, вставлять новые замки, открыли свое кафе. Начали жить как люди. Тут-то коммунисты и спохватились, что выпустили джинна из бутылки. Народ понял, что его эксплуатировали в системе похуже фордовской. Работали на износ, перевыполняли планы, а получали мизер для поддержания штанов. Дотационная бесплатная медицина, дотационная система отдыха. Сейчас все любят повторять, что при социализме каждый год ездили отдыхать в санатории. Кто ездил? Партийные и профсоюзные работники в свои санатории, крупные деятели культуры и науки в свои. Рабочий, если ему удавалось выехать в кои-то годы по профсоюзной путевке, вспоминал об этой поездке всю жизнь. И сейчас вспоминают.
Принялись восстанавливать социалистический статус-кво (то есть то положение, которое было) и в сфере предпринимательства. Опыт уже был в тридцатые годы: раскулачивание и борьба с новой экономической политикой. Методы обычные - непомерные налоги и обвинения в экономических преступлениях. Повсеместно практикуемая в мире перепродажа товаров снова названа спекуляцией и подрывом экономической мощи, игра на бирже валютной спекуляцией, везде разоблачались хищения и разбазаривание социалистического имущества. Спекуляция и частнопредпринимательская деятельность вошли в состав уголовного кодекса, и пошли косить направо и налево.
Под эту гребенку загремел и я за нетрудовые доходы и спекуляцию. Дали пять лет. Хорошо, что в особую колонию попал. Порядки там, как и везде, но люди более серьезные. Это не те, кто мелочь по карманам тырит или мордобоем занимается. О таких на этой зоне рук не марают: то его током в умывальнике шарахнет, то гайка в лицо стрельнет, то на пятно масляное нечаянно наступит.
Сидели там люди, которые организовывали нелегальное производство, крутили огромные деньги, или те, кто поставил учет на высший уровень: каждая щепочка учитывалась и реализовывалась. Законники были, комар носу не подточит. Засыпались на мелочах: то чудак какой-нибудь сортир бронзой отделает, то дружок в ОБХСС настучит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});