Да и от моего так называемого проклятия нужно было избавиться. Но заливать «Печаль» в буквальном смысле не хотелось. К тому же пьянки–гулянки стали помогать все меньше, и пора было искать новый подход к избавлению от этой черной метки.
Девушку на углу барной стойки я заметил не сразу. Возможно, этот затемненный край, ведущий к уборным, был слишком затемнен, а может, ее острое желание быть незаметной сказалось на моем восприятии.
Быстро считав основную информацию профиля, я понял, почему она не хотела, чтоб ее видели. С парнем поругалась.
История древняя как мир.
— Привет, — сказал я, садясь рядом. — Чего грустишь?
Она отрывисто глянула на меня и сжала в ладонях кружку с зеленым чаем.
— Я не грущу.
— Врешь! Видно же. Хочешь, я тебе погадаю? — весело спросил я.
Она непонимающе уставилась на меня. Я заметил, что за стеклами очков прячутся красивые серо–голубые глаза. Короткая стрижка, прямые крашенные белым волосы и очень наивное детское выражение лица заставили меня испытать не влечение, а чуть ли не отеческую нежность.
— Я не цыганка и не шарлатан! — Я задрал руки в жесте а-ля «сдаюсь, мне нечего скрывать». — Просто хочу развеселить тебя и самому скоротать время. Я, правда, кое–что умею.
Опять глянул в ее профиль.
«Двадцать один год. Студентка».
— Тебе… Двадцать два года сказал я, — намеренно завысив ее возраст. Я где–то слышал, что девушки до двадцати пяти любят, когда мужчины считают их более взрослыми. Возможно, так они кажутся себе более опытными и интересными. А вот после двадцати пяти завышать возраст строго запрещено, если, конечно, намеренно не планируешь подкалывать. Мне же сейчас нужно было просто расположить ее к себе.
Девушка усмехнулась и притянула кружку ближе, не выпуская из ладоней.
— День рожденья в мар… — я специально замешкался, делая вид, что «нащупываю» информацию благодаря своим экстрасенсорным способностям, — нет… не в марте. У тебя день рожденья в апреле. Ты овен. Угадал?
Шкала доверия поползла вверх, интерес тоже.
— Да-а… — протянула она, голос казался растерянным. — Как ты узнал?
— Я же говорил, что кое–что умею, — горделиво выпалил я. — Ты с парнем поругалась?
— Угу… — Она поникла.
— Да не грусти. Хочешь, расскажу, что к чему и как исправить?
— Издеваешься, да?
— Даже не думал. Я, правда, вижу больше, чем кто–либо.
— Не врешь? — с недоверием, но не совсем искренним, скорее просто, чтобы убедиться в моих словах, спросила она.
— Зуб даю! Я умею такое, что тебе и не снилось, — двусмысленно произнес я и подмигнул.
Все–таки, от некоторых привычек сложно избавиться.
Не надо было даже поверять ее настрой, чтоб понять — шутка ей не понравилась. Я быстро вернулся «на исходную» и доброжелательно произнес.
— Да расслабься ты. Хочешь, подскажу тебе, как вернуть твоего дурака?
Она продолжила смотреть с недоверием, потом тихо произнесла:
— Хочу…
Она вся съежилась, и стало понятно, что плотину сейчас прорвет.
Я взмахнул рукой.
— Дайте нам самый вкусный десерт, который у вас есть. Две порции.
Девушка за стойкой бросила взгляд сначала на меня, затем на мою соседку, уже начавшую всхлипывать, и кивнула, все правильно оценив. Отложила бокал, который протирала бумажным полотенцем, и отправилась к стойке с десертами.
— Ну не реви, — мягко сказал я, — он еще поймет, что сам дурак.
Девчонка помотала головой.
— Не поймет. Мужики тупые, — выпалила она и потупилась, вспомнив, видимо, что я тоже мужик.
Я улыбнулся.
— Ты права. Но иногда даже до жирафов доходит. А если до твоего не дойдет, я всегда могу поймать его в переулке и вколотить ему нужные знания прямо в мозг.
— Нет–нет, не надо — испугалась она, но всхлипывать перестала.
— Да ладно, — я улыбнулся как можно добродушней, — я же слегка. Помну и верну почти как нового. Зато с правильно настроенными мозгами.
Она едва заметно улыбнулась и опять помотала головой, пряча взгляд под светлыми прядями волос.
Нам принесли десерт, я расплатился за две порции ароматного вишневого пирога и подумал, что, наверное, было бы правильно, если б у каждой девушки был старший брат, способный навалять любому мудаку, решившему ее обидеть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Интересно, у девушки, строчившей мне эсэмэски, есть брат? — запоздало подумалось мне.
— Отойду на минуточку, — сказал я, вставая с места. — Сейчас вернусь. Налетай пока на десерт.
Мне почему–то и в голову не приходило, что Лариса (я все–таки вспомнил, как ее звали) может также сидеть где–то и грустить из–за того, что я сбежал от нее, да еще и сообщения проигнорировал.
Я вышел из кафе на полупустую улицу, освещенную тусклым мягким светом уличных фонарей, вытащил телефон.
— Привет! Это Артем.
— Артем? — Голос на том конце невидимого провода казался смущенным и растерянным.
— Извини, что не отвечал. Столько всего навалилось, — соврал я. — Может, сходим куда–нибудь завтра?
Это не входило в мои планы, но если уж пытаться сделать что–то правильно, то почему бы не начать с заглаживания вины. В конце концов, второе свидание с симпатичной девушкой — не самое худшее, что может случиться с обалдуем вроде меня.
Глава 6
Я названивал ей каждый день в течение всей недели, но по–прежнему слышал в трубке одно и то же: «Аппарат абонента выключен…»
«Да–да, знаю, знаю, — раздраженно скинул вызов. — Или находится вне зоны действия сети… Гадина!»
Таинственная незнакомка, спалившая мой смартфон, так и не объявилась. Зачем вообще просить помощи, если потом пропадаешь?
Новые воспоминания, которые мне удалось открыть за эти дни, ничего не дали. Одно было связано с нарушением ПДД, когда я чудом избежал аварии, а два других — с приятными впечатлениями от поездки. Эти воспоминания помогли прояснить только одну вещь — местом моего проживания в тот период был точно не Питер. Но на этом откровения заканчивались. Ни незнакомца, схватившего меня за руку, ни каких–либо других полезных сведений о моем прошлом выяснить не удалось. Все самые «вкусные» воспоминания были подсвечены красным и рыжим, но открыть их у меня пока не хватает навыка. Поэтому — вся надежда была на незнакомку.
Разыскать ее Юрка так и не смог. Второй раз в жизни у него случился облом. В первый раз он так обломался, когда я вышел на него и попросил найти информацию обо мне. Он перенапряг все свои хакерские мозги, перетряс все возможные базы, применил все свои программы по отслеживанию и распознаванию лиц, но ничего до момента моего выхода из больницы так и не выяснил. Меня как будто просто и не существовало.
Юрка всегда был уверен, что вломится в любую дверь, найдет любую спрятанную инфу, а тут я — без паспорта, прописки и каких–либо данных. В итоге, разуверившись в своей всесильности, он пристал ко мне как банный лист. И пока ломал голову над загадкой, мы с ним и сдружились. Я, конечно же, несколько раз пытался его отфутболить, но Юрка, когда ему нужно, бывает очень настойчивым. В итоге, мне пришлось рассказать все, что знал сам: звать меня Артем, я нифига не помню, но зато умею вытворять такие штуки, из–за которых меня могут запереть в лаборатории и начать разбирать по винтикам.
Юрку, кстати, мои способности ни капли не удивили, и очень обрадовали. По его мнению, они оправдывали облом в поиске информации. Он решил, что я просто вычеркнут из всех записей на уровне «регистрации персонажей», что наш мир всегда был цифровым, а я в нем — что–то вроде сбоя. Вышел за рамки обычных настроек, ну и заодно из всех логов и баз выпилился.
Я больше склонялся к версии, что провалился в мир, являющийся очень крутой симуляцией. Но то было в самом начале, когда очнулся. Сейчас — понятия не имею, что вообще происходит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Есть еще вариант, что я в коме и никак не сдохну. Хотя это вряд ли, потому что, все кругом выглядит слишком реальным и логичным. Если б мне это снилось, я б уже рассекал океан на своей собственной яхте и жарил Эмму Роберст на шелковых простынях. Ну или играл в блэкджек с говорящим дельфином Валерой. Сны они такие…