лица уставились на нас, они не отображали никаких эмоций. За короткий срок, который наверняка вначале казался спасением, а вскоре обернулся адом, их сломали. Уничтожили желание жить, противиться и сопротивляться, накормили смертью. И то, что она их больше не страшит, ничего не меняет – их воля сломана.
Они и с места не сдвинулись, даже когда мы вчетвером покинули кабину грузовика, вошли в дом, который сделали общежитием опорного пункта и перебили там всех. Мне даже делать ничего не пришлось, разве что защиту поставить.
Мутный и Лена сделали всё, что требовалось. Они застрелили оставшихся так быстро, что те не успели даже оружие похватать. Затем мы вышли обратно на улицу, где ровным счётом ничего не изменилось.
– Ты, – указал пальцем на одного из мужиков Мутный, – подойди сюда.
Тот не колебался ни секунды, бросил лопату, которая воткнулась в песок, и послушно приблизился к нам.
– Здесь ещё остались эти уроды? – спросил он его.
– Нет, господин, – тихо произнёс мужчина, опустив глаза в землю.
– Пиздец, – выпучил от удивления глаза наркоман. – Мне нравится это место.
– Сколько выживших осталось? – подключился с вопросами я.
– Три тысячи, господин, – так же послушно ответил он. – Половина сейчас в бараке отдыхает, если необходимо, мы можем выстроиться.
– Значит так, – немного подумав, решил я. – Вы свободны, захватчиков больше нет, мы их всех убили.
– Нам больше некуда идти, господин, – вместо благодарности, человек упал на колени и попытался ухватить меня за ноги. – Не прогоняйте нас, пожалуйста.
– Блять! Отъебись на хуй! – я моментально отпрыгнул от него.
Смешанные чувства я сейчас ощущал. В первую очередь стало стыдно за него, словно это я сейчас ползаю перед кем-то на коленях. Одновременно накатила брезгливость, несмотря на то, что прошлое напрочь выбило из меня отвращение к чему-либо. И испытать его сейчас, казалось чем-то необычным, странным.
Чтобы остановить этот балаган, пришлось ударить мужика ботинком в лицо. Сработало сразу. Он угомонился и, не поднимаясь с коленей, отполз в сторону. Жалкий, грязный – у меня и грамма жалости к нему не возникло. Даже опустившись на самое дно, я никогда не вёл себя так.
Судя по лицам тех, кто сейчас стоял неподалёку, они ощущали примерно то же самое, отвращение к этому червю. Вряд ли хоть кто-то пожелает заступиться за такого.
– Старший кто? – наконец до меня дошло, что мы не с того начали.
– Кузьмич – смотрящий у нас, – отозвался мужчина неподалёку.
Он как раз сидел на мешках с песком и спокойно курил, глядя на происходящее.
– Позови, – сухо попросил я.
Мужик молча кивнул и, отбросив в сторону самокрутку, сплюнул и двинулся в сторону трёхэтажного здания.
Оно ничем не отличалось от тысяч точно таких же по всей стране. Обычно в подобных располагается что-то административное: библиотеки, различные службы, их конторы или кассы, собирающие коммунальную мзду. Это принадлежало конторе какого-то предприятия.
Оккупанты устроили на его территории концентрационный лагерь.
В мире больше не осталось закона, способного осудить за такое. Нет ни трибунала, ни международной Европейской конвенции. Лишь совесть командира способна остановить беспредел.
Но бывает так, что он и есть самый главный отморозок, моральный урод, который получает удовольствие от страдания других. И в истории таких личностей хватает, притом не только в армии фашистской Германии. А сейчас пришло самое время для всей этой грязи и гнили, что притаились в человеческих душах.
Вскоре станет ещё хуже. Придёт зима, холод, а урожая нет, огороды заброшены, да и что толку с этой земли, если за отсутствием солнца даже сорняки желтеют прямо на корню.
Надежда лишь на запасы, что делало государство в преддверии апокалипсиса. Ведь где-то должны оставаться склады госрезерва, бункера гражданской обороны.
И кто бы что ни говорил, но к власти дураки не приходят. Жадные – да, подлые – само собой, но идиотов там нет. Потому большинство таких запасов хранится далеко за пределами стратегически важных городов. Москва и другие крупные населения пали, там не осталось ничего, кроме смерти. Зато где-то за их пределами и границами спрятались секретные склады с продовольствием.
Вот только никто и понятия не имеет, где всё это находится. А даже если отдельная кучка людей сможет отыскать нечто подобное, то ни за что не поделится с ближним. Будут наблюдать за тем, как подыхают в соседнем селе, как те пожирают трупы более слабых, а затем и друг друга, но и на километр к своему добру не подпустят.
– Это ты меня звал? – выдернул из раздумий чей-то голос.
– Ты Кузьмич? – уточнил у него я.
– Ну допустим, – сурово ответил тот.
Этот мужик мне сразу понравился. Нет ни грамма страха в глазах. Говорит уверенно, так может себя вести человек, некогда наделённый властью. Может быть, он когда-то работал в полиции или был военным, потому как манера поведения очень похожа. Выправка, скудность в движениях, он и не боится нас и вот же момент понимает: мы сила, с нами лучше считаться. Для меня эти ощущения были новы и непривычны.
– Допустим, бля, – буркнул Мутный. – Хуй в стакан опустим.
– Ебальник захлопни, – сухим тоном одёрнул его я и вновь обратился к старшему. – Давно вы так?
– Нам хватило, – ухмыльнулся Кузьмич. – Теперь как бы хуже не стало.
– Не станет, – уверенно сказал я. – Там дальше по трассе ещё два грузовика стоят и джип. Всё это слегка трупами припорошило, отправь людей, пусть перегонят технику.
– А сами чего? – прищурился тот.
– Не научились, – пожал я плечами. – Ни разу в жизни машину не водил.
– Фтсиу, Серёг, Никит, – махнул рукой Кузьмич, подзывая ребят, что помогали с блоками. – Возьмите ребят и грузовик, там дальше по дороге техника осталась, сюда её пригоните.
– Не вопрос, – кивком согласился Сергей и поспешил выполнить указание.
– Дальше что? – спокойно спросил меня смотрящий.
– Хуй знает, – пожал я плечами. – Не поверишь, но я впервые город от захватчиков освободил.
– Тогда думай, чем людей кормить собираешься, – тут же нарезал мне задачу он. – Здесь запас продовольствия на месяц есть, но ты должен понимать, что три тысячи человек сжирают тонну еды в сутки. И это я тебе самый хуёвый расклад озвучил. Оккупантов больше нет, так что скоро народ очухается и начнёт требовать улучшения качества жизни.
– Есть какие-нибудь намётки? – поинтересовался я. – Может, склады какие рядом или ещё чего?
– Там, немного севернее, ближе к Владимиру, ещё войска встали, – продолжил перечислять проблемы Кузьмич. – И это не та жалкая горстка, что вы здесь перебили. Если в течение ближайшего часа они не услышат отчёт по радиосвязи – жди гостей.
– У них жратва есть? – повторил я свой вопрос.
– Может, и есть, – пожал плечами тот, – а может, и нет. Но снабжение наверняка работает, иначе они давно друг друга жрать начали бы.
– Сколько там людей? – спросил я.
– Бригада, около трёх тысяч, – ответил Кузьмич, полностью подтвердив мои догадки о своём прошлом. – Здесь рота стояла, примерно в три сотни рыл,