Кстати, Джосайя Коркоран умер вскоре после этого, и умер как-то странно. Вполне себе молодой для мага человек, ему и ста пятидесяти лет еще не было, он однажды утром просто не проснулся, сколько ни тормошила его жена. Где-то за две недели до смерти он проходил ежегодный медосмотр, и был признан абсолютно здоровым, небольшую дальнозоркость можно не считать, он и не исправлял-то ее из легкого кокетства: ему очень шли очки. Последней записью в его рабочем журнале было: «Кажется, я понял, чем их можно раскачать». К чему это относилось, указано не было, но теперь мне кажется, что имелось в виду — «раскачать» пресловутую магическую инертность.
Столь же крупным теоретиком был и мой дед, Мэтью Коркоран, внук Джосайи. И второй раз камни покинули стены фамильного особняка вместе с ним.
Мэтью считал, что новые приборы и новые заклинания, разработанные им и его коллегами, помогут понять, что являет собою артефакт. Так же, как и Джосайя, он не добился успеха.
И точно так же, как его дед, умер внезапно, в расцвете лет, в своей постели.
Вместе со мной камни переехали из Люнденвика в Лютецию. И, если задуматься, я жива до сих пор только лишь потому, что не пыталась сама их исследовать?
Таким образом, получается, что кто-то из магов, принимавших участие в изучении камней вместе с Джосайей или же вместе с Мэтью, открыл некие свойства артефакта и утаил их. Что ж, в научном мире бывает всякое, и до драк с выдиранием бород доходило, а уж скрыть результаты экспериментов, так это вообще неудивительно. Пожалуй, день начну с архивов магического Совета. Нужно для начала установить, кто принимал участие в исследованиях в первый и во второй раз.
Я размышляла обо всех этих околонаучных вопросах утром с чашкой кофе.
Бакстон подал нам с Марджори отлично поджаренный бекон, тосты из темного хлеба, свежее масло, апельсиновый джем… Странное дело, столько лет я живу в Галлии, а завтракаю так же, как когда-то дома, в нашем загородном доме в Хартфордшире. Это еще сегодня мы обе от овсянки отказались!
Марджори откашлялась, отвлекая меня от размышлений.
— Планы на сегодня какие-то есть, Лавиния?
— Планы? Мммм… я планировала провести день в архиве, но вот сейчас подумала — отправлю-ка я в архив тебя.
— В Королевский? Или в центральную библиотеку?
— Оба раза промахнулась. В архив Совета. И мне нужна вся информация о том, кто изучал камни и копии отчетов, — я протянула Марджори кольцо-артефакт, заряженное заклинанием копирования.
— Ясно. Не очень представляю себе, займет это два часа или два дня, но все найду, — кивнула Марджори. — Мой пропуск в архивы ты… эээ… не аннулировала?
— Да с какой же стати? Иди уже, не трать зря времени на лишние вопросы!
Отправив секретаршу в архивы, я занялась современностью.
Если наши заговорщики планировали посадить на трон младенца королевской крови, чтобы при нем взять власть в свои руки, хорошо бы понять, откуда этот младенец должен был взяться. У его величества Луи трое почти взрослых детей — мальчики семнадцати, пятнадцати и десяти лет от роду. Поскольку королева Шарлотта-Луиза умерла три года назад, а о новой женитьбе Луи не витало даже легчайших слухов, законному наследнику прямой ветви появиться неоткуда.
У Луи есть младшая сестра, Елена, королева свенская, супруга короля Харальда пятого. В той семье дети тоже, так сказать, подрощенные. Елену я видела недели две назад, и никакой беременности в ее ауре не было. Есть еще семейство герцога Монтгомери, кузена Луи. Вот их бы надо проверить…
С другой стороны, ребенок может стать королем только в одном случае — если не станет не только Луи и его детей, а также детей Елены, но и старших в семье Монтгомери. Пожалуй, такой мор на членов одной семьи, мягко говоря, должен бы вызвать недоумение у прочих государств Союза королевств.
Значит, что у нас остается? Бастард?
Тут я остановилась — оказывается, я уже довольно давно шла по набережной, пиная носками сапог попадающиеся камушки — и стукнула себя по лбу. Да что ж голова-то так плохо работает? Им камни Коркорана нужны были для чего? Чтобы ВЫДАТЬ младенца за королевского наследника. Чужого, совершенно постороннего ребенка. Ну, может быть, внешне и похожего на Луи, что несложно: темные волосы и голубые глаза имеет примерно сорок процентов населения Галлии.
Можно предположить, что воздействие камней как-то меняет ауру крови, это теоретики наши разберутся. Я не теоретик, я охотничья собака, мое дело — встать на след.
Ничего не поделаешь, надо ждать вечера и допроса Дюнуа.
Неожиданно для себя я свернула с набережной в старинную узкую улочку du Chat-qui-Pêche (Кота-Рыболова) и через боковой вход вошла в собор Святого Северина. Мне всегда было удивительно спокойно под его высокими сводами, и голова становилась легкой, а мысли ясными. Я села на скамью и бездумно смотрела на лучи полуденного июньского солнца, проходящие сквозь стекла витражей и загорающиеся разными цветами.
За моей спиной деликатно покашляли. Я повернулась — там стоял немолодой священнослужитель в серой рясе.
— Здравствуйте, отец! — я поднялась со скамьи.
— Здравствуйте…
— Меня зовут Лавиния Редфилд, — поспешила я представиться.
— Лавиния, вы чего-то ищете в этом храме?
— Наверное… наверное, я пришла сюда, чтобы разобраться в своих мыслях. В последние дни мне приходилось действовать, почти не задумываясь. А здесь я могу остановиться…
— Что же, и это не худшая причина для того, чтобы зайти в храм, — он кивнул. — Меня зовут отец Гийом, я всегда здесь. Приходите, когда ваши вопросы не найдут ответа.
Фигура в серой рясе растаяла в тени колонн, а я продолжала сидеть озадаченная. Что это было?
В общем-то, маги редко бывают связаны с какой-либо религией, слишком циничный взгляд на мир вырабатывается у нас с годами. И я не исключение. Галлия, как и прочие государства Союза королевств, давала равные права всем религиям, кроме совсем уж людоедских сект. В моей семье были и поклонники богини Дану, и приверженцы Единого, даже почитатель пророка один затесался. Какие вопросы может помочь мне решить служитель Единого? Зачем? Да он моложе меня раз в десять!
Я решительно встряхнула головой и вышла из под сводов церкви.
Марджори вернулась домой только к ужину, и я поняла, что ответа на вопрос «Кто?» у нас пока нет. Придется ей провести в архиве еще день, а может быть, и не один… Покончив с запеченной рыбой, она зевнула и отправилась в свою спальню, а я попросила у Бакстона еще чашку кофе. Кто знает, насколько затянется допрос Гонтара Дюнуа?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});