Читать интересную книгу Учебный роман - Уокер Кристин

Теперь перемотаем на следующий год. Тодд с Амандой уже встречаются какое-то время. Она – черлидер и убеждает его присоединиться к ним в зимнем сезоне, чтобы они могли больше времени проводить вместе. Тошнотно, я понимаю. Но он соглашается. Он сильный пацан, и теперь они могут делать всякие безумные трюки, поддержки и строить пирамиды и всякий такой бред. В команде его все любят. Но в один прекрасный день Брэндон Джексон, защитник команды, называет его из-за этого педиком. И Тодд отвечает (вот именно это высказывание и стало знаменитым): «Так, давай-ка разберемся, Брэндон. Я чем занимаюсь? Хватаю красивых девок за ляжки, поднимая, заглядываю им под юбки. А ты сгибаешься в три погибели и по нескольку раз за игру засовываешь пальцы в жопу какому-нибудь жирному ублюдку. И ты меня педиком называешь?» Брэндон сразу заткнулся, как и все остальные, кому только могло прийти в голову прикалываться над Тоддом из-за его занятий. Но только не я.

– Ну, уж нет. Я отказываюсь принимать участие в этом костюмированном фарсе и трясти сиськами, делая вид, будто это имеет какое-то отношение к поднятию спортивного духа и единению. – Таким образом я пыталась скрыть тот факт, что у меня, во-первых, нет сисек, а во-вторых, я совершенно бездарна в спорте.

– Не переживай, – сказал Тодд, – тебе этого делать не придется. – Он помотал головой. – Будешь просто подносить остальным воду. – И сделал вид, что пьет из воображаемой бутылки.

Я открыла было рот, чтобы продолжить спор, но Мэгги Кляйн меня перебила:

– Ну, тогда решено! Вы вдвоем будете ходить на тренировки черлидеров. – И записала этот факт в нашей идиотской папке. – Фиона, а ты подумала о том, как вы с Тоддом будете зарабатывать деньги?

Естественно, ни о чем подобном я не думала. Я старалась вообще как можно меньше думать об этом идиотском курсе.

– Да, – соврала я. Но в голову не приходило ни единого варианта за исключением той работы, которая у меня на тот момент уже была. – Я иногда присматриваю за девочкой одиннадцати лет. Надо, конечно, обсудить этот вопрос с ее родителями, и, если они согласятся, мы с Тоддом сможем ходить вместе. – И лишь сказав это, я поняла, что только что по доброй воле лишилась средств на личные расходы на целый семестр. Я была готова биться головой о стенку. Эх! Я изо всех сил надеялась, что Тодд будет против. И я тогда придумаю что-нибудь другое. Например, устроиться дворником. Это было бы идеально!

Но Тодд махнул рукой и согласился:

– Не вопрос.

– Погодите, я передумала, – сказала я. – Дворниками. Мы будем работать дворниками.

– Нет-нет, – ответил он. – Сначала ты сказала, что надо сидеть с ребенком. Так будем сидеть с ребенком. – Он уставился на меня с ухмылкой и похлопал ресницами. – Так мы сможем больше общаться.

– О, отличное замечание, Тодд! – воскликнула Мэгги Кляйн.

Я попыталась возразить:

– Но…

Мэгги принялась писать:

– Я уже все зафиксировала. Прекрасно, вы вдвоем будете присматривать за девочкой. Отлично.

Черт побери!

– Так, теперь обсудим бюджет. – Мэгги Кляйн достала красный бархатный мешочек, затягивающийся на веревочку. – Тодд, достань, пожалуйста, жетон.

Он вытянул руку. Мне показалось, что, залезая в мешочек, он коснулся руки Мэгги. И почти не сомневалась в том, что, пока он там копался, он еще и игриво коснулся запястьем ее большого пальца. Я определенно точно видела, как она покраснела.

Он извлек жетон с цифрой «150».

– Отлично, Тодд! Сто пятьдесят – это самый высокий коэффициент дохода в нашей игре. Их в мешочке всего два. Так, значит, теперь вы будете заработанные деньги умно жать на 150, и в эту сумму должны вписаться ваши расходы, перечисленные в буклете. Обсудите, как будете распоряжаться деньгами, и в конце каждого месяца сдавайте мне свой баланс. – Мэгги Кляйн наклонилась к Тодду и весело пропела: – Наверняка вы сможете позволить себе отличный домик.

Клянусь, она строила ему глазки.

Тодд тоже подался в ее сторону:

– И гибрид класса люкс.

И оба засмеялись.

– И еще, – продолжила Мэгги Кляйн. – Несмотря на то что работать вы будете вместе, вам надо решить, кто теоретически будет у вас главным кормильцем. Кто-то один? Или вы будете делать равноценный вклад? Позднее это может оказаться важным, так что принимайте решение взвешенно. Есть вопросы?

Я горжусь своим умением держать рот на замке, так что я лишь покачала головой.

Тодд ответил:

– Нет, Мэгги, вы все очень хорошо объяснили.

Она снова покраснела. Да уж, господь наделил Тодда харизмой. Одиноких стареющих женщин, падких на свежую кровь, к нему так и тянуло.

– Ладно. Не забывайте вести дневники. И сделайте отметку в расписании, нас ждут регулярные пятнадцатиминутные встречи каждый… – она вырвала листок, – вторник в одиннадцать часов. Буду ждать вас обоих, хорошо?

Ей явно было важно, чтобы у нас все было хорошо.

– С нетерпением буду ждать следующей встречи, – сказал Тодд, протянув руку.

Мэгги деликатно пожала ее.

Как так получается, что симпатичным пацанам всегда все дерьмо с рук сходит?

Глава седьмая

Я никогда не была сильна во всяких розыгрышах. Да что там, я даже анекдоты рассказывать не умею. Вечно либо слова перепутаю, либо сама слишком громко заржу, либо в самом конце вдруг пойму, что упустила что-то важное. (Типа: «Погоди, погоди, а я сказала, что он был в водолазном костюме? Забыла! Ну, вот представь, что я об этом вовремя сказала».) В общем, хорошо, что Мар с Джонни согласились помочь мне разработать план мести Тодду. Когда мы собрались и приехали, дискотека уже началась. Мы остановились перед дверью в зал, чтобы заново все проверить. Музыка грохотала.

– Так, все помнят, что делать? – спросила я.

Мар с Джонни кивнули.

Джонни перевалил весь свой вес с ноги на ногу и подтянул джинсы:

– У тебя самой все готово?

Я похлопала по карману худи с принтом группы «Коннелз»:

– В полной боевой готовности.

– Фион, еще не поздно отказаться от этой затеи, – сказала Марси.

– Ни за что. – Я потуже затянула хвостик. – Так, входим, разбиваемся и быстро проводим рекогносцировку. Потом снова встречаемся у входа. Ага?

Мои сообщники согласились, и мы пошли.

Потолок и стены спортзала были украшены белыми и серебристыми лентами, серебристыми шариками, свадебными колокольчиками, вырезанными из белых салфеток. Было такое ощущение, будто там взорвался огромный свадебный торт. Единственным источником освещения была светомузыка и какой-то стробоскоп. Я пошла направо, а Мар с Джонни – налево.

Я им сказала, что искать надо Тодда. А сама тайком высматривала еще и Гейба. Я раньше на дискотеках почти не бывала (кто бы мог подумать, да?), так что меня сильно отвлекали мысли о том, что я увижу его в неформальной обстановке. Это была ключевая проблема, которая мешала мне всецело отдаться своему акту возмездия. К счастью, Джонни в голову пришла довольно изощренная и смешная идея. Но сначала этого Тодда надо было найти.

Привыкнув к свету в зале, я высмотрела на трибунах Тодда с Амандой. Она положила свою сумочку на самый первый ряд, а он накрыл ее курткой – видимо, чтобы никто не украл ее запас блеска для губ, мятные леденцы и противозачаточные таблетки. Я знала, что Аманда их принимает, потому что в прошлом году она на физре с важным видом рассказала об этом всем. Она заявила, что у нее очень нерегулярные месячные. И якобы врач ее матери заставил ее их пить. Ага. И это просто случайно совпало с тем фактом, что за несколько недель до этого она начала встречаться с Тоддом. А наличие в сумочке блеска для губ и мятных леденцов – это просто моя догадка. Губы у нее всегда такие, будто она сосала брусок маргарина. И я надеюсь, что она додумалась пользоваться мятными леденцами, – ей это реально необходимо.

Тодд повернулся в мою сторону, и я отпрыгнула за угол трибуны, чтобы он меня не заметил. А когда я выглянула снова, чтобы проверить, чисто ли на горизонте, угадайте, кто прошел мимо меня? Вы угадали. Гейб. Я отметила про себя: черная рубашка, синие джинсы. Что он делает, чтобы его каштановые локоны лежали так идеально? Он пошел вдоль трибун, поэтому мне, по логике, оставалось лишь одно: я нырнула под трибуны и поползла за ним. Он лишь едва мелькал перед глазами. Потом Гейб остановился. Он с кем-то разговаривал, но с кем – я не видела. Он сел прямо на первый ряд. Я встала на четвереньки и подползла ближе.